Жажда - Трейси Вульф

Но это не имеет смысла. Если Джексон с самого начала был частью ее плана, то зачем она дала ему дурманящий чай? И зачем выстрелила в него транквилизатором?

Нет, Флинт наверняка не прав, говорю я себе, чувствуя, что мою грудь разрывают рыдания. Джексон не стал бы сознательно наносить мне вред и определенно не был замешан в убийстве моих родителей. Он бы не стал это делать. Он не мог это сделать, только не после того, что случилось с Хадсоном.

Флинт вдруг издает рев и начинает отбиваться. Джексон в ответ швыряет его в другую стену, и на этот раз он бьется об нее головой.

Любого другого такой удар бы убил, но, видимо, драконы намного крепче людей – даже когда они принимают человеческое обличье. Потому что Флинт вскакивает как ни в чем не бывало и опять поворачивается к Джексону лицом.

Теперь его руки превратились в лапы с длинными острыми когтями, и он бьет ими в Джексона, пытаясь пронзить его сердце.

У меня вырывается сдавленный крик, и я тут же закрываю рот окровавленной рукой, чтобы не привлекать к себе внимания. Джексон отклоняет удар, затем вытягивает руку, желая сжать горло Флинта, как тот только что сжимал мое, но Флинт уже начал опять превращаться в дракона.

Это длится несколько секунд, и Джексон пытается помешать трансформации – по крайней мере, я думаю, что это именно так, поскольку он сует руку в радужное свечение, появляющееся, когда Флинт меняет обличье. Но его рука проходит прямо сквозь свечение, ничего не схватив. Какова же будет эта новая версия Флинта?

Флинт-дракон высок, величествен, своим цветом и блеском похож на изумруд, и вся его сила направлена против Джексона.

Тот встречает его, не дрогнув, и смотрит на него так, будто он всего лишь ящерица-геккон, ожидая атаки и высматривая уязвимые места.

Но Флинт и в своей драконьей ипостаси так же терпелив, как и Джексон, и несколько секунд они просто кружат друг напротив друга.

Кажется, Джексон успокоился. Его глаза выглядят почти как обычно, а лицо совершенно непроницаемо. Что хорошо, потому что…

Внезапно все подземелье содрогается, как от восьмибалльного землетрясения. Ну, хорошо, думаю я, он еще не совсем успокоился, мои и без того ослабевшие колени подгибаются, и я валюсь на пол, сильно ударившись об него. Я ожидаю, что сейчас землетрясение прекратится, что Джексон уже овладел собой, но, похоже, это не входит в его планы – и вокруг начинают осыпаться стены, а из огромной центральной люстры вниз летят кости.

Флинт выпускает в Джексона струю огня, но Джексон отклоняет ее, и она обрушивается на ближайшую стену. Это приводит Флинта в бешенство, и он извергает новый поток пламени, такого жаркого, что я чувствую его с другого конца зала. Пламя продолжает извергаться, а Джексон продолжает блокировать его.

Земля наконец перестает трястись, и Джексон сосредоточивает всю свою силу на том, чтобы огонь не испепелил его, а Флинт – на том, чтобы это все-таки произошло. Поначалу мне кажется, что их силы равны и это тупик – Флинт испускает пламя, а Джексон ставит этому пламени заслон. Но текут секунды, и до меня доходит, что Джексон не просто отводит от себя это пламя, а поворачивает его назад, в сторону Флинта, используя свой телекинез, чтоб медленно – очень-очень медленно – двигать огненный поток обратно на дракона.

Часть меня хочет остаться и посмотреть, что будет, удостовериться, что Джексон победил. Но голос внутри меня, наконец зазвучавший снова, говорит мне бежать, предоставить Флинта и Джексона их судьбе и спасаться самой.

В любое другое время я бы проигнорировала этот голос и осталась на тот случай, если мне удастся найти способ оказать Джексону помощь. Но в моей голове звучат слова Флинта о том, что Джексон вовлечен в план Лии, о том, что Лия виновата в смерти моих родителей, о том, что осуществления их плана допустить нельзя.

Я все еще не знаю, правда это или нет, но, если это правда… если это правда, я не могу рассчитывать на помощь Джексона или кого-то еще. Мне надо спасаться. И делать это самой.

С этой мыслью я двигаюсь ко входу в туннель, ведущий в замок. Я говорю себе встать, побежать, но я слишком слаба и могу только ползти. Это я и делаю. Ползу к туннелю, при каждом движении испытывая нестерпимую боль в плече и руках.

К счастью, Джексон и Флинт слишком заняты своей схваткой, чтобы замечать меня и мое медленное, но неуклонное продвижение вперед. И я надеюсь, что так будет и дальше, когда добираюсь наконец до входа в туннель.

Еще немного дальше, говорю я себе, заворачивая за угол.

Еще немного дальше, повторяю я как мантру, на секунду прислонившись к стене, чтобы унять боль.

Еще немного дальше, говорю я опять, заставив себя встать с пола.

Я стою еще секунду, оценивая свое состояние – живот сводит, колени дрожат, тело болит, – потом говорю «к черту, к черту» и ковыляю по туннелю так быстро, как только могу.

Я успела пройти только футов двадцать, когда что-то бьет меня в спину, я падаю и снова ударяюсь об пол. Мое плечо врезается в него, я чувствую дикую боль, и на секунду мне кажется, что сейчас я потеряю сознание.

Но затем боль проходит, и, пытаясь подняться, я понимаю, что плечо у меня больше не болит. А если болит, то, по крайней мере, не так сильно, как пару минут назад. Должно быть, я вправила его, когда упала на него. Вернее, когда меня кто-то толкнул.

При этой мысли в мою кровь вновь выплескивается адреналин. Кто это? Джексон? Или Флинт? Мне хочется, чтобы это был Джексон, – пусть даже Флинт сказал, что он заодно с Лией, – но, судя по силе толчка и по следующему за ним пинку в мой бок, это не он.

Мне страшно – а вдруг Джексон ранен… или убит? Что, если Флинт лгал? Что, если Джексон вовсе не часть безумного плана Лии, а я только что оставила его там одного?

Я поворачиваюсь, подняв руки в жалкой попытке защититься от – я в этом уверена – огнедышащего дракона. Но вместо этого смотрю в безумные глаза Лии. Которые становятся еще более безумными, когда она говорит:

– Неужели ты в самом деле возомнила, будто сможешь отсюда уйти?

– Молчи, дрянь, – продолжает Лия и, схватив меня за волосы, тащит по туннелю назад. Я хватаюсь за голову, пытаясь избавиться от жгучей невыносимой боли в корнях волос.

Она так остра, что на секунду я утрачиваю даже способность думать. Но не надо быть семи пядей во лбу, чтобы понимать – Лия тащит меня навстречу моей смерти. Если я позволю ей дотащить меня до того зала с кровью и алтарем, то умру – и меня ждет жуткая смерть.

А раз так, я не буду молчать. Глотнув побольше воздуха, я испускаю самый громкий и душераздирающий вопль, на который способна, одновременно царапая ногтями до крови руки моего врага.

Лия ругается и с силой бьет меня головой об стену. Это оглушает мой и без того плохо функционирующий мозг, но не заставляет меня замолчать. Ничто не заставит меня заткнуться, и я кричу, кричу и кричу, тщась освободить свои волосы из мертвой хватки Лии.