Достаточно времени для любви, или Жизнь Лазаруса Лонга - Роберт Хайнлайн

Энди не ответил. Ответил старший:

– Ну конечно же, он знает, папа. Это значит, что у Элен теперь тоже могут быть дети, как и у мамы. Ты знаешь это, Энди? – (Энди кивнул, округлив глаза.) – Нам теперь обо всем известно, папа, даже малышам. Вот только не знаю, как Айвор, он слишком мал. Но Изольде и Ундине известно. Элен сказала им, что собирается догонять маму и немедленно заведет своего первого ребенка.

Я почувствовал, как у меня по коже пробежали мурашки, но сдержался. Короче, я не стал говорить, что идея не слишком разумна, но долго втолковывал им то, что они знали, но еще не обдумывали, как то: что Элен не может заиметь ребенка, если никто из них не поместит его в нее; что Элен еще слишком мала и не справится с вынашиванием ребенка. И о том, что «день Элен» в сущности означает лишь то, что теперь она сделалась уязвимой. И даже когда Элен через несколько лет повзрослеет, то, если она заведет детей от кого-нибудь из своих братьев, возможна трагедия и речь придется вести не о тех прекрасных младенцах, которые каждый раз получаются у мамы. Впрочем, они все рассказали мне сами. Глаза Энди округлялись все больше и больше, а я только задавал ему наводящие вопросы.

Помогло мне и то, что наша маленькая кобылка Плясунья достигла первого эструса, но ей, как я полагал, еще было рановато к жеребцу. Я велел Заку и Энди отогнать ее, но она пролезла в дыру в заборе и получила то, в чем нуждалась: Лукаро покрыл ее. Конечно же, жеребенок оказался слишком велик для нее, и потом мне пришлось вмешаться, вырезать и доставать все кусками. Обычная скорая ветеринарная помощь, но на двух мальчишек кровавое зрелище произвело большое впечатление, к тому же во время операции им пришлось помогать отцу удерживать кобылу.

Нет, нет, конечно, они не хотят, чтобы с их Элен случилось что-то подобное. Нет, нет, сэр!

Минерва, я немного схитрил. Я не сказал им, что Элен – девочка развитая во всех отношениях, и это заставило семейного доктора – то есть меня – сделать вывод, что она будет куда лучшей производительницей младенцев, чем ее мать, и сумеет благополучно родить первенца пораньше, чем Дора – Заккура. Я не сказал им, что у брата с сестрой больше шансов на здорового ребенка, чем на дефективного. Я намеренно не стал этого делать.

А вместо этого развел лирику: дескать, какие восхитительные создания эти девчонки и какое это чудо, что они могут рожать детей; какие они замечательные и как должен гордиться мужчина, что может любить, ублажать и защищать их, в том числе от собственного безрассудства, поскольку Элен по глупости и нетерпению может повести себя как Плясунья. Поэтому не соблазняйте ее, мальчики, держитесь от нее подальше, как сейчас. Они обещали мне со слезами на глазах.

Я не требовал у них обещаний, но мне в голову пришла идея: пусть «принцесса» Элен посвятит их в рыцари.

Мальчишки ухватились за эту идею: «Повести о дворе короля Артура» были в числе книг, которые Дора прихватила с собой, потому что их подарила ей Элен Мейбери. Итак, у нас теперь были сэр Заккур Сильный и сэр Эндрю Мужественный, а также две дамы-кандидатки, ожидавшие срока с достаточным нетерпением. Изольда и Ундина знали, что, достигнув менархе, они тоже станут «принцессами». Айвор был назначен пажом, посвящение ожидало его тогда, когда голос переменится. Только Эльф была еще слишком мала, чтобы играть в эту игру.

Я достиг своей цели – пока. Пожалуй, «принцесса» Элен была защищена в большей степени, чем ей бы хотелось. Но если ей и не удалось заманить своих верных рыцарей на кукурузные поля, зато они оспаривали право придвинуть для нее табуретку перед обеденным столом, довольно часто кланялись и именовали «прекрасной принцессой». Со своими сестрами я обходился без таких церемоний.

Но еще перед первой годовщиной «дня Элен» с гор спустились три новых семейства, и кризис закончился. В том, что «принцессу» Элен первым разложил Сэмми Робертс, а не один из собственных ее братьев, сомнений не было, поскольку она немедленно все выложила матери – еще один пример влияния Элен Мейбери. Дора поцеловала ее и сказала, что она хорошая девочка. («Сходи к папе, пусть он посмотрит на тебя»). Так я и сделал. Можно не говорить, что все оказалось в порядке, ничего, собственно, не случилось. Но Дора некоторым образом контролировала ситуацию, так же как Элен Мейбери следила в свое время за Дорой. Дора давно мне сообщила об этом. И наша дочка забеременела лишь после того, как к замужеству достигла возраста Доры, хорошенько перед этим нагулявшись. Женился на ней Оле Хансен. Свен Хансен, Дора, Ингрид и я помогли молодежи обзавестись своим домом. Элен полагала, что ребенок от Оле, и, насколько я представлял, так оно и было. А чего беспокоиться? Незачем было беспокоиться и когда Зак женился на Хильде Хансен. В Счастливой долине известие о беременности было эквивалентно женитьбе: не помню, чтобы хоть одна из девиц вышла замуж, не представив предварительно подобного доказательства своих способностей. Во всяком случае, наши дочери поступали именно так. Великое дело – иметь соседей.

…не только притащил волынку через Бастион, но и умел играть на ней. Я тоже когда-то играл и, хотя не прикасался к скрипке лет пятьдесят или около того, вспомнил кое-что, и мы стали сменять друг друга, потому что Папаша тоже любил поплясать. Выглядело все примерно так:

– Выстраивай их!

Кавалеры, приветствуйте дам. Ту, что напротив. А теперь даму в углу. Теперь даму справа! Теперь свою даму. Веди ее на место.

Все встают. Держи ее крепче! Ну, все сразу!

Беритесь за руки, становитесь в кружок.

Алеман налево! Хватит! Теперь назад и поворот!

Первая пара – в Красное море! А теперь девушка в углу и кавалер справа. Кавалер из угла, правая дама… все кругом, и направо, и налево!

Перерыв!

Ух, как мы тогда веселились! Дора научилась плясать, когда стала бабушкой, и плясала до тех пор, пока не стала прапрабабкой. Поначалу вечеринки происходили у нас, потому что дом наш был самым большим и достаточно удобным для такого сборища. Плясать мы принимались, когда начинало вечереть, и танцевали до тех пор, пока можно было различить партнера. Потом ужинали при свечах и лунном свете, пели и разбредались спать в комнаты, на крышу, в сараи, фургоны, и я что-то не слышал, чтобы кто-нибудь спал один. Чего беспокоиться, ежели где-нибудь в сторонке кто-нибудь позволяет себе чуточку вольничать?

На следующее утро чаще всего давала двойное представление труппа «Таверна и Русалка»: одна комедия, одна трагедия, – потом те, кто жил подальше, начинали собирать ребят, запрягать мулов и уезжали, а ближайшие соседи помогали прибрать в доме, прежде чем снова приступить к тому же самому делу.