Проклятый наследник - Лаура Кнайдль

– Вот ты где! – воскликнул Олдрен.

Принц вздохнул, и Фрейя одарила его жалостливой улыбкой.

– Неужели ты искал меня?

– Очень смешно. Я пять раз напоминал тебе о сегодняшней встрече, – упрекнул Олдрен.

– Возможно, стрела повредила мою память, – ответил Киран, думая о Зейлан, которая освободила его от снаряда. С тех пор как Фрейя появилась при дворе, принц больше не видел Хранительницу. Что она делает в этот момент? Позволит ли ему Олдрен ее разыскать, прежде чем они пойдут на заседание? Наверное, нет.

– Конечно, так оно и есть. – Олдрен закатил глаза. При этом он выглядел не таким раздраженным, как предполагалось. Что, вероятно, было связано с тем, что советник знал правду и понимал, как много Фрейя значила для принца и как важно для него было проводить время с ней. Но Олдрен был единственным, кто показал себя таким толерантным.

Советники его отца вышли из себя, когда узнали о присутствии Фрейи в замке, и все другие придворные фейри, включая королеву Зарину, были далеко не рады этому визиту. И в самом деле, Фрейя не должна была находиться в Нихалосе. Ее присутствие нарушало Соглашение между странами, в котором говорилось, что ни одному человеческому существу не разрешено входить в Мелидриан. Только ложь Кирана, что он пригласил ее в качестве представительницы королевского дома на коронацию, спасла Фрейю от подземелья и удержала Тигана от вторжения войск фейри в Тобрию.

– Ни в коем случае! – вырвалось у Оноры так резко, что половина присутствовавших советников съежилась от испуга. Она вскочила было со стула, но Тиган бросил на нее гневный взгляд через стол. Командир только что огласил свой план переноса коронации во дворец. Традиционно ритуал, во время которого открывались ворота в Иной мир, проводился на праздничной площади города, рядом с храмом. Горожане должны были стать свидетелями церемонии и видеть, как боги даруют новому королю власть повелевать всеми четырьмя стихиями.

– Не вам одной это решать! – ответил Тиган, покраснев. Он тоже приподнялся со своего места и оперся руками о стол, как будто он мог запугать Онору своим величием. Но каждый, кто знал советницу Невана, понимал, что это не сработает.

– И не вам!

– Думаю, предложение Тигана стоит рассмотреть, – бросил Олдрен, сидевший по правую руку от Кирана, не ввязываясь в ссору. Советник неторопливо отрезал кинжалом кусочки от яблока, которое он сорвал в одном из садов по пути на заседание.

– Тут и думать нечего. – Онора упрямо скрестила руки на груди. – Коронация проходит один раз в несколько сотен лет, и так же редко открываются ворота в Иной мир. Народ имеет право на то, чтобы присутствовать на церемонии. Скрывать ее от него неправильно.

– Вы правы, – сказал Тиган, снова опускаясь на свой стул, словно предчувствуя, что предстоящая дискуссия отнимет у него много сил. – И мне тоже не нравится отказывать жителям в этом, но моя забота прежде всего безопасность принца. Для меня приоритетная задача – защищать Кирана. Вы видели, что произошло на параде.

– Да, это я видела, – заявила Онора спокойным голосом, как будто инцидент произошел много лет назад, хотя она вместе с матерью Кирана и Олдреном были теми, кто больше всех беспокоился о принце. На следующий день после праздника советница несколько раз поинтересовалась его самочувствием. А эта фейри редко выказывала так много сострадания за один день. – Но знаете ли вы, чего я не видела? – продолжала она. – Ваших гвардейцев на крышах и в толпе. Они просто стояли вдоль улицы.

Глаза Тигана сузились до щелочек:

– Что вы хотите этим сказать?

– Вы это прекрасно знаете. В конце концов, обеспечение безопасности принца – ваша работа, а я бы не назвала безопасной стрелу, поразившую его.

– Это возмутительно! – выпалил Тиган. Он снова вскочил на ноги. Обвинение так взбудоражило его, что румянец с лица фейри переместился на его заостренные уши.

– Мы обсудили все планы с вами. Вы их одобрили. Все мои люди…

Кирана поразили гневные слова командира. Онора не была полностью правой, но невозможно было устранить любой риск, если только не запереть его в пустой комнате в глубине замка. Принц ни в чем не обвинял Тигана. Единственным человеком, которого можно было обвинить в беспорядке, был убийца, все еще находившийся на свободе. Вероятно, Киран должен был беспокоиться об этом, но с того самого вечера на Празднике Творцов его мысли были заняты одним-единственным человеком.

Талон.

Он скучал по мальчику, которым был и которого в нем пробудила Фрейя. Воспоминания о первых годах жизни были для Кирана такими настоящими, такими осязаемыми, какими не были уже давно. Своим появлением Фрейя открыла запертый ящик, и с той самой первой ночи в ее комнате принц снова и снова вспоминал о событиях, которые, как ему казалось, он давно забыл. Например, о выезде в город вместе с матерью незадолго до седьмого дня рождения близнецов. Им можно было выбрать себе подарки, и Фрейя пожелала вырезанную из дерева фигурку Хранителя. Однако их мать возразила, что такая игрушка не годится для девочки, тем более для принцессы. Фрейя отодвинула от себя фигурку, но ее разочарование было слишком явным. Принц пожалел ее и сказал матери, что хочет такую фигурку себе. Эриина купила игрушку для мальчика, не задумываясь, а Талон подарил ее сестре на день рождения. От радости она бросилась ему на шею и несколько месяцев повсюду таскала с собой маленького Хранителя, пока тот вдруг не пропал. Киран всегда подозревал, что именно королева Эриина могла забрать игрушку у принцессы.

Такие воспоминания преследовали его снова и снова в течение последних четырех дней. Киран нигде не мог скрыться от них. Если он был на заседаниях, они приходили к нему, если он ложился в постель – они обрушивались на него. Даже сидя на своем троне, он никак не мог отделаться от них. Воспоминания были горько-сладкими и вели его с собой в более легкую, счастливую жизнь вместе с Фрейей. Он скучал по своей сестре больше, чем по чему-либо еще. И Кирану было абсолютно безразлично то, что они не были связаны кровными узами. Их связывало нечто другое, что нельзя было пощупать руками, ведь даже после всех этих лет Фрейя все еще была близка принцу. И именно эта связь заставила принцессу поверить в то, что ее брат жив, в то время как все остальные считали его мертвым. Возможно, их связывала ее магия. У Фрейи явно присутствовали магические способности, иначе огонь в кубе не смог бы появиться, а сам принц, в конце концов, был фейри. Как бы то ни было, Киран был благодарен за это и желал тайно покинуть Нихалос вместе с Фрейей.

Не только чтобы избежать своей участи нелюбимого народом короля, но и оттого, что принц скучал по Смертной земле и людям, которые там жили, особенно по своим родителям. В течение семи лет он пытался не думать о короле Андроисе и королеве Эриине как о своих отце и матери. Ему потребовались месяцы, чтобы признать Невана и Зарину своими родителями. Сейчас настоящие родители стали ему дороги, но присутствие Фрейи вернуло на свет все старые чувства, которые Киран похоронил. Ему не хватало мужчины, который рассказывал бы ему все о том, как быть королем, с гордостью во взгляде, и женщины, которая в детстве пела песни о Бессмертных Хранителях у его кровати. Неван и Зарина никогда не относились к нему так. И хотя они сделали все, что в их силах, чтобы максимально облегчить его новую жизнь, в королевском дворце Неблагих он никогда не чувствовал себя как дома и его единственным другом был Олдрен.