В тихом омуте - Виктория Платова

Я перестала думать обо всем – и только теперь поняла, какоеже это счастье перестать думать, просто лежать, вытянувшись в чужой квартире,на чужой кровати: никаких воспоминаний, никакой вины, никакого прошлого,никакого будущего… А потом я сбежала от Дана в сон, и он оставил меня наедине ссобой, он был деликатным человеком.

А утром меня разбудил настойчивый звонок в дверь. Я неуспела даже испугаться, хотя и никого не ждала сегодня. Серьга был увлеченбратом Борьшей, его цыганистой женой и самогонной тоской ло дебрям Марни-Эл.

Володька умер, и больше никогда не заедет за мной на своемкрасном “Форде”, а Олег Васильевич имеет тенденцию только следить за мнойисподтишка, фээсбэшный иуда, но сейчас мне на это было наплевать.

Когда я открыла дверь, то первым, что увидела, был огромныйбукет упругих кроваво-красных роз. Я стояла, вцепившись в дверной косяк, асквозь бархатные змеиные головки полураспустившихся бутонов проступало совсемдругое лицо – не то, что я так страстно хотела увидеть. Молодой парень вбсйсболке козырьком назад и почему-то овечьем тулупе. Он прижимал розы к себе ирадостно смотрел на меня взглядом человека, которому отстегнули приличныечаевые.

– Доброе утро! Вы Ева?

– Предположим.

– Это вам. – Он протянул мне цветы, как протягиваютмладенца матери для первого кормления.

– Спасибо. – Я не нашлась что ответить, в букете небыло опознавательных знаков в виде небрежно сложенной записки или изящногоконверта с вензелем, он казался восхитительно анонимным. – А от кого?

– Вам лучше знать, от кого. Поступил заказ, и все.Поздравляю на всякий случай, если у вас торжество. От имени цветочной фирмы“Чарли”. – Парень позволил себе наглую отсебятину, за которую я,расчувствовавшись, тут же отстегнула десятку – жест, совершенно непонятный мнесамой.

Приняв букет, я еще раз поблагодарила парня и закрыла за нимдверь. И несколько минут стояла на пороге, уронив лицо в цветы. Никто неспросил, нравится ли мне этот сорт и этот цвет, нравятся ли мне вообще розы…

Я вдруг вспомнила лепестки в квартире Веньки и ее мальчиков– те лепестки были мертвы, были давно уже мертвы. Я вспомнила розы, которыеАлена бросила на заднее сиденье джипа, – для меня. Тогда я сказала, что вообщене люблю цветы.

И вот теперь этот букет.

В нем было тридцать три розы – почему столько, я не знала.Но я знала, кто мог мне их подарить. В доме Грека было множество незаметных, нонеобходимых вещей, которые в нужный момент оказывались под рукой. Вот и сейчася нашла справочник “Вся Москва” и обнаружила в нем цветочную фирму “Чарли” –довольно солидная организация, если исходить из количества указанных телефонови адреса. Я знала этот маленький переулок в самом центре Москвы. Набрав первыйиз номеров, я позвонила в фирму, чтобы узнать, кто сделал заказ на цветы помоему адресу. Но информации мне не дали, видите ли, мы уважаем анонимностьклиента; черт возьми, прямо частное сыскное бюро!

Я с трудом нашла вазу, подходящую для такого количествацветов. Они слепили меня своей пунцовой плотью, это было похоже на поцелуи,украдкой сорванные с губ. За каждым бутоном мне чудился затылок Дана, аккуратноподстриженный, – это мог быть только он. Но тогда… Я даже зажмурилась, боясьпредставить, что – тогда. В любом случае, за этим должно последовать что-тоеще. Телефонный звонок, например, – “Вам понравились мои розы?..”, приглашениев ресторан – “Это отличный коньяк, не возражаете, если я налью?..”, приглашениев съедаемую Адриатикой Венецию – “Монастырь Сан-Джорджо Маджоре вам долженобязательно понравиться”… Я даже невольно рассмеялась над своим разыгравшимсявоображением. Кажется, ему больше всего нравится Испания.

Я стала ждать звонка, но Дан так и не позвонил.

А утром следующего дня в мой дом снова пришел молодойчеловек в тулупе и бейсболке и снова принес розы. Тридцать три, как и в первыйраз.

Так продолжалось целую неделю. Теперь я оживала Толькоутром, смутно надеясь, что в цветах может оказаться записка, которая все мнеобъяснит. Но ничего, кроме цветов, не было. Они заполнили всю квартиру, и когдапервые, самые первые, умерли – их место заняли другие. Это былнепрекращающийся, похожий на постоянную смену поколений поток роз.

Пытка цветами измотала меня, я готова была позвонить Дану,всю неделю балансируя под дамокловым мечом этой готовности: “Приходи, дурачок,мне не нужны цветы, мне нужен ты…” Но так и не позвонила. Навсегда ушедшая внебытие Мышь давно бы струсила, но хладнокровная оболочка Евы, собрав все силы,решила выждать – что же будет дальше. Ведь это не может продолжаться вечно.

Приехавший в середине недели Серьга рассмешил меня огромнымсиняком под глазом: накануне уехал брат, и напоследок они устроили фирменнуюсемейную драку без оглядки на голосящую братнину жену и пошлейшие правилагостеприимства.

Серьга выглядел грустным – я подумала было, что ему жальрасставаться с братом, но причина оказалась гораздо более прозаичной.

– Перхоть заела, – ероша волосы перед большим зеркалом,сказал Серьга, – не знаю, что и делать.

А увидев отраженные в зеркале букеты роз, несказанноудивился.

– Это еще что за плантация?

– Присылают каждый день.

– А-а… Я бы на твоем месте не расслаблялся. Когдаприсылают такое количество цветов – это значит только одно: на тебе никогда неженятся.

– Кто?

– Кто присылает. Такую прорву трудно потом будетсовместить с семейными кастрюлями. Это тот ненормальный, да?

– Ненормальный?

– Ну да. Тот, кто спрашивал у меня адрес. Если ты,конечно, не подцепила какого-нибудь шейха из Эмиратов. Жаль, что я не баба, мнебы легче жилось. А вообще цветы – это дешевка, никакой полезности, только банкидля них ищи, чтобы все поставить. Лучше бы он тебе шубу подарил. Из голубогопесца.

…Молодого человека в овчинном тулупе звали Костик. Мы почтиподружились, я даже поила его коньяком. Он покорил меня, когда сказал в свойтретий визит: “Да у вас не одноразовый праздник, я смотрю, а настоящаяфиеста!.."

Но ничего об отправлявшем цветы Костик не знал. А потом розыкончились. Я ждала их в обычное время, но ни Костик, ни букет больше непоявились. Никакого праздника. Фиесте было отпущено лишь семь дней.

Я сразу почувствовала себя опустошенной. И даже позвонилаСерьге, но того не оказалось дома. Целый день я ходила среди фиордов из цветов– некоторые букеты уже тронуло увядание, скоро они увянут все. Но ведь что-тоже должно произойти?..

И это “что-то” произошло.

Ровно в семь вечера раздался звонок в дверь.

На пороге стоял Дан. Он улыбался. В руках у него был все тотже букет.

Ослепительный черный костюм лишь подчеркивал егоэлегантность. Я же была совсем не элегантна – джинсы и старый свитер.