Испытание - Трейси Вульф

– это не Хадсон. Это человек, испытывающий такую душевную муку, что справиться с ней он может, только убедив себя в том, что он не ведает вообще никаких чувств.

И я понимаю его, правда понимаю. Когда погибли мои родители, я была готова на все, лишь бы перестать чувствовать душевную боль. Однако суть в том, что без боли невозможно исцелить рану. Ее надо пережить.

Но как добиться исцеления, когда рана нанесена не тебе, а тому, с кем ты сопряжена?

Глава 84. Давид и Голиаф

Мы разминаемся уже два часа, и во время этой «разминки» Честейн заставил нас бегать, пока мои легкие не начали гореть, а ноги не стали ватными. А теперь он поворачивается к своей Армии и кричит:

– Bailigh!

Все немедля перестают делать то, что они делали, и собираются по краям того самого круга, где вчера проходили схватки за звание Дозорного.

– Не слишком ли рано для борьбы за место Дозорного? – шепчу я Мэйси, но она только пожимает плечами.

– После того, как я увидела этих тварей, я совершенно уверена, что рано не бывает, – также шепотом отвечает она.

Когда Честейн заходит в круг, я почти надеюсь, что первым Дозорным он назначит меня. По крайней мере в этом случае, после того, как Иззи опять отправит меня в нокаут, я смогу провести остаток дня в кровати с Хадсоном, обнимая его и помогая ему оправиться после вчерашней ночи.

– Братья и сестры, в сегодняшнем ночном бою мы потеряли двоих наших храбрейших воинов. – Все воины одновременно ударяют мечами о щиты в знак согласия, и Честейн продолжает: – Наши потери были бы больше, если бы не наша королева и ее гости. – Мечи опять со звоном ударяют о щиты. – И поэтому я рассмотрел их предложение тренироваться вместе с нами, дабы проверить, готовы ли мы встретиться с врагами на поле боя, и принял его. (Бах!) Сегодня мы покажем, что горгульи сделаны не только из камня. (Бах!) Мы праведные защитники слабых. (Бах!) Когда другие бегут, мы продолжаем стоять и сражаться. (Бах!) И мы не остановимся, пока не покажем врагам нашу храбрость. (Бах!) Мы покажем им ее на остриях наших мечей.

Все воины ударяют своими мечами о щиты снова и снова, производя оглушительный шум, пока Честейн не вскидывает руки и они не замолкают, чтобы услышать его следующие слова.

– Братья и сестры. – Он поворачивается, по-прежнему подняв руки и стараясь заглянуть в глаза всем горгульям. – Пора показать нашей королеве, на что горгулья действительно способна в бою!

Толпа опять принимается оглушительно бить мечами о щиты, и надо отдать Честейну должное – он смог одновременно поднять боевой дух своих войск и бросить камешек в мой огород, поставив под сомнение мое право вести Армию горгулий в бой. Просто чудесно.

Он поворачивается к моим друзьям и говорит:

– Кому первому мы зададим жару? Может, мы покажем драконам, кто действительно господствует в воздухе? (Бах!) Или продемонстрируем вампирам, что такое настоящая сила? (Бах! Бах!) Или докажем ведьмам, как они слабы без своего волшебства? (Бах! Бах! Бах!) Но нет, я знаю, что мы сделаем – думаю, нам надо показать, что волчьи зубы – ничто по сравнению с нашим могучим камнем!

Когда толпа снова начинает стучать мечами о щиты, я придвигаюсь к Мэйси и шепчу:

– По сравнению с тем, как эффектно играет на публику этот малый, Сайрус просто сосунок.

Боже, храни нас от выпендрежников.

Похоже, не я одна сыта по горло этим позерством, поскольку в круг выходит Дауд. Юный, долговязый, он кажется еще меньше рядом с Честейном, массивным и закованным в доспехи. Я невольно ахаю, но Дауд смотрит на меня с широкой улыбкой и говорит:

– Я справлюсь, Грейс.

Это так напоминает мне Хадсона, что я не могу удержаться от улыбки. Должно быть, этот юный человековолк – фанат моей пары, думаю я и перевожу взгляд на тень, где только что сидел Хадсон, чтобы посмотреть, оценил ли он это. Но Хадсона там нет. Я обвожу взглядом другие затененные места, разбросанные по учебному плацу, но не нахожу его.

– Что, Хадсон ушел? – спрашиваю я Джексона.

Он наклоняется и шепчет мне на ухо:

– Он пошел искать Божественный камень.

Я киваю, и стеснение в моей груди проходит.

Если он занимается поисками Камня, то мы на один шаг приблизились к выходу из этого замороженного кошмара. Мы на один шаг ближе к тому, чтобы одержать победу в Испытаниях и положить конец страданиям горгулий.

– Возможно, у нас не так много секретов, как у драконов, но кое-что у нас все-таки есть, – говорит Дауд.

– Какие секреты могут быть у волков? – Один из воинов-горгулий, с которым я еще не знакома, фыркает. – Надо просто уворачиваться от их зубов и когтей и иметь при себе серебро. И скоро они пустятся наутек, поджав хвост. Они всего-навсего свора глупых псов.

Я прихожу в такой ужас от нескрываемого презрения и надменности, звучащих в его словах, что хочу сделать ему замечание. Да, большинство моих знакомых человековолков ужасные типы, но Зевьер был одним из лучших людей, которых я когда-либо знала.

Но прежде, чем я успеваю что-то сказать, Дауд пару раз прочищает горло и отвечает:

– Вообще-то дело обстоит немного сложнее.

– Да ну? – спрашивает горгулья по имени Родриго. Во всяком случае, мне кажется, что это его имя – нас представили друг другу в первый день, но тогда я под конец так устала, что не могу быть уверена, что мне не изменяет память. – Ты что, хочешь нам что-то продемонстрировать?

– Скорее, я имел в виду интеллектуальную дискуссию, – с усталым вздохом отвечает Дауд, – но почему бы и нет. Мы можем устроить и демонстрацию, если ты этого хочешь.

– О, да, хочу. – Родриго презрительно фыркает. – Но дай мне минутку.

Мы все смотрим, как он подходит к женщине-горгулье – кажется, ее зовут Бриджет, – которая дает ему серебряное кольцо. Он со смехом берет его и надевает на палец, а я смотрю на это и не верю своим глазам.

– Погоди. – Я выхожу в центр ринга. – Ты не можешь использовать такое оружие против Дауда…

– Все в порядке, Грейс, – перебивает меня Дауд.

– Нет, не в порядке. – Джексон выходит вперед. – Одно дело, когда мы рассказываем вам, какие преимущества вы можете получить в бою с другими видами, или участие в тренировочных боях – здесь все путем. Но намеренно использовать в боях такие предметы, которые могут серьезно ранить или даже убить… Так не пойдет.