Русская сила графа Соколова - Валентин Лавров

— И клеш-шами не вытянешь, куды там руками! — сказал старый солдат Ерофеич. На память о верной службе России у него болтался пустой рукав истрепанной кацавейки, а грудь украшал крест.

Китаев огляделся, увидал Вовку и, польщенного вниманием, поманил к себе. Ни слова не говоря, он залез двумя пальцами в левый карман его брючишек и вынул оттуда носовой платок — сам он такую роскошь не держал, полагая, что от ношения носового платка развивается насморк и прочие опасные заболевания. У самого Китаева за всю жизнь насморка не было ни разу. Как, впрочем, и других недугов.

Он приложил платок к шляпке гвоздя, наклонился и вдруг, вцепившись в шляпку зубами, начал вытягивать его из бревна, пока гвоздь не вылез целиком.

— Чу-удо! — ахнула толпа.

Многие со страху крестились.

Китаев аккуратно свернул платок вчетверо и протянул его Вовке.

Он опять держал в руке гвоздь, словно примеряясь к важному делу. Коротко взмахнув, богатырь наполовину всадил гвоздь в стену. Затем с непостижимой легкостью, лишь нажимая большим пальцем, вогнал его до шляпки.

Все в очередной раз ахнули, а Ерофеич в восторге вновь повторил за дедом понравившееся слово:

— Невируятно!

Затем стал приставать к матросу:

— Ты, матрос, могешь энтот сруб от земли отвалить?

Китаев, не проронив ни звука, снял с солдата рваный треух, подошел к громадному срубу, подсел, уцепился за нижний край одной рукой, поднатужился и оторвал его от земли. Положив на землю шапку, он опустил сруб на землю.

Ерофеич схватился за непокрытую плешивую голову:

— Шапку, говорю, верни… Ты, паря, не шуткуй, шапка — она мне нужная одежда! У мене другой не имеется…

Толпа весело гоготала, даже на лице Китаева проскользнуло подобие улыбки. Он вновь поднял угол сруба, Ерофеич нырнул под него и водрузил треух на привычное место, прикрыв плешь.

— Так куда способнее! А то — под сруб…

Деревенский люд расходился по домам, и долго народ качал головами:

— Вот тебе и матрос! Чудо! Диво дивное…

Утром Вовка проспал до третьих петухов. Когда открыл глаза, солнце стояло высоко. Схватив краюшку хлеба и на ходу кусая ее с жадным аппетитом, полный молодой свежести, преизбытка здоровья и той веры в счастливое завтра, что бывает лишь в юные годы, он побежал искать Китаева.

Тот вместе с дедом хлопотал возле сруба, делал дело наиболее тонкое и сложное — столярку: дверные коробки и оконные переплеты. Руководил дед. Китаев охотно выполнял его распоряжения, как более опытного и сведущего в этом деле.

Потом присели на бревно отдохнуть.

Вовка стал приставать:

— Дядя Китаев, покажи еще фокус.

Когда мальчишка надоел матросу, тот взял большой строительный гвоздь и аккуратно свернул его кольцом вокруг своего пальца.

— Вот это сила! — в восторге воскликнул Вовка. — А меня научи так делать! Ну, Китаев, пожалуйста… Я тебе буду всякий раз из погреба молоко носить.

Дед, наблюдая эту картину, тихо посмеивался.

— Если бы у матроса был серебряный рубль, так он бы его в трубочку двумя пальцами свернул, — сказал он. — Сам видел!

Китаев разогнул гвоздь. Вовка тут же подхватил его и стал пытаться сделать с ним то же, что сделал прежде матрос, — скрутить в кольцо. Гвоздь был толстенный и не поддавался.

— Я на что был смолоду здоров, не хуже, поди, Китаева, но монеты и железные полосы гнуть так и не научился… — признался дед. — Тут какая-то особая сила в руках нужна.

Китаев согласно кивнул. Потом быстро поднялся, взял Вовку за руку и повел к дому. Внимательно оглядев заднюю стену, он на самом верхнем ряду увидал в бревне глубокую трещину.

— Держись, сколько выдержишь! — приказал Китаев и поднял Вовку вверх.

Тот запустил пальцы в щель и беспомощно повис.

— Чего дальше? — прохрипел он. — Пальцы болят, слышишь, Китаев?

— Пусть болят. Виси! — жестко сказал Китаев.

Поболтавшись еще несколько мгновений, Вовка неловко полетел на землю.

— Сам попробуй! — сердито сказал Вовка.

Китаев разглядел под высокой стрехой, недалеко от ласточкиных гнезд, еще более узкую щель, самым невероятным образом добрался до нее по стене, цепляясь за кругляши бревен и расщелины, и намертво уцепился. Он висел бесконечно долго — так, по крайней мере, казалось Вовке, спокойно и расслабленно, как полотенце на гвоздике. Даже прикрыл глаза и, казалось, впал в дремотное состояние.

— Смотри! — вдруг проговорил он.

То, что увидел Вовка, поразило его едва не насмерть: Китаев, державшийся на самых кончиках пальцев, стал подтягиваться, скользя домотканой рубахой (Дуняшка сшила!) по почерневшим от долгого стояния на солнце и воздухе, дожде и морозе бревнам.

Опустившись на землю, матрос подул на кончики пальцев.

— Зашлись слегка, давно так не делал! — признался он и улыбнулся вдруг во весь свой широкий рот.

— Дядя Китаев, подсоби! — Вовка прыгал у стены, тянул вверх руки.

Китаев поднял его под застреху, Вовка засунул пальцы в щель — «ту самую»!

Он повис, и лицо его было полно отваги и решимости. Оно говорило: «Буду таким, как матрос Китаев!»

Потом, опустившись с помощью друга на землю, он, как матрос, деловито дул на пальцы и приговаривал:

— Зашлись, собаки!

— Когда научишься в таком положении подтягиваться раз пятнадцать — двадцать, — заверил Китаев, — тогда разогнешь подкову. Когда подтянешься на кончиках пальцев раз тридцать, будешь гнуть монеты.

— Научусь! — самоуверенно сказал Вовка. — Каждый лень буду упражняться, через дня три начну подтягиваться.

— Чтобы гнуть монеты или рвать колоду карт, сила нужна особая, — произнес длинную речь Китаев. — Фаланги пальцев должны быть крепкими.

Он помолчал, словно для продолжения разговора ему нужно было собраться с силами.

— Для начала надо хорошо отжиматься от земли на кончиках пальцев. Раз по пятьдесят. Затем научиться долго висеть — опять на кончиках пальцев. Да и для того, чтобы в росте прибавить, — очень помогает! — висеть и подтягиваться. И подпрыгивать вверх — ну, это уж бессчетное количество раз — тоже быстрей вырастешь, дыхание станет мощным, как паровая машина на пароходе.

— А может, корешок надо есть какой-нибудь секретный? — таинственным шепотом спросил Вовка. — Ты ел такой? Может, в лесу растет?

— Я молока много пил, когда был таким, как ты. И морковь лопал — ох, для высоты роста дело важнейшее, — поделился своими секретами Китаев.