Заговор генералов - Фридрих Незнанский

Разговор шел на английском, и поэтому приходилось внимательно следить за его нитью. Как профессор-славист, неплохо владеющий русским языком, мадам министр некоторые фразы говорила по-русски, как бы стараясь, чтобы их смысл точнее дошел до сознания гостей. И при этом она всякий раз застенчиво улыбалась. Ну просто прелесть, а не женщина! Нет, у «мистера Костьи» губа совсем не дура, ишь, на кого раскатал!…

А Джеми Эванс между тем выразила сожаление, что мелкий частный факт, который, скорее всего, спровоцирован не совсем… порядочными газетчиками, любящими всякого рода жареные факты, вызвал столь значительную реакцию в России. Миссию Дениса Грязнова, направленную на осветление личности «государственного секретаря», вот так она именовала Чуланова, мадам Эванс посчитала вполне достойной внимания и обещала в этом вопросе совершенно конкретную помощь, то есть в буквальном смысле связать господина детектива с необходимыми ему людьми. Это было тем более важно, что названные имена принадлежали людям чрезвычайно занятым и трудно доступным для общения.

Роль «господина Турецки», видимо, не рисовалась перед взором министра с той же прозрачной ясностью, как это было у предыдущего товарища. В качестве куратора Федерального бюро расследований она могла лишь помочь найти бывшего сотрудника ЦРУ Эрика Твейта, чего, впрочем, Турецкому было вполне достаточно. Формальная сторона вопроса для него на этом и заканчивалась. Все остальное должны были сделать коллеги из «Файв левел», но Александр Борисович не был сейчас уверен, что мадам министру и ее ближайшим помощникам об этом необходимо немедленно узнать. Всему свое время…

Полагая, что расследование, предпринятое российскими коллегами, может несколько затянуться, Джеми Эванс, обворожительно улыбнувшись, предложила гостям провести следующий уик-энд где-нибудь на Западном побережье. Она родилась в Монтеррее, это недалеко от Сан-Франциско, штат Калифорния, и знакомые с детства места, даже простое упоминание о них, вызывают в душе у мадам министра самые теплые воспоминания.

И тем не менее Турецкий, стараясь не обидеть женщину, попробовал предельно вежливо отклонить ее предложение. Она поняла по-своему, точнее, по-американски: ну конечно, это не дешево, но, вероятно, можно будет подумать и найти какой-нибудь недорогой рейс…

О кредитной карточке в кармане Дениса Александр Борисович старался пока думать как можно реже. А то еще сон сбудется, тьфу-тьфу-тьфу…

Выходя из высокого кабинета, Турецкий поинтересовался у предупредительного помощника, что надо сделать, чтобы получить возможность постоянно пользоваться факсом? На что тот, без минуты раздумья, сообщил: ему может быть предоставлен факс министерства, отеля, в котором он остановился, наконец, если имеется экстренная необходимость, факс будет немедленно подключен в его гостиничном номере. Ни один из вариантов труда не составит. Турецкий выбрал тот, где речь шла о гостиничном номере.

Его волновал лишь один вопрос: как скоро можно на это рассчитывать. Он ожидал снисходительной улыбки, но ее не было. Джеремия спокойно заметил, что факс может быть установлен еще до возвращения в отель. Не угодно ли будет сказать господину Турецки, где, в каком месте, он хочет видеть установленную технику?

«Ни себе фига!» – заметил Александр, пользуясь жаргоном Дениса, но требовался ответ, и он, сморщив лоб, сделал этакий неопределенный жест рукой:

– Вот тут, сбоку…

– Понял, – откликнулся Джеремия и, извинившись, удалился, чтобы сделать распоряжение.

Денису было проще: его программа была ясной и хорошо просчитанной наперед. Оставалось лишь уточнить мелкие детали: очередность встреч. Узнав, что у него имеются права на вождение автомобиля, Денису предложили воспользоваться транспортом министерства. Или – проката, если он пожелает иначе. И все это в пределах – помощник показал движением ладони, что сложностей тут ожидать не придется. Или, может быть, он имел в виду финансовые осложнения? Кто их поймет, этих зацикленных на прагматизме американцев!

Питер Реддвей, казалось, только и ждал его звонка. Громко хохоча, он сообщил, что этот босяк – так? – Джек пришел в восторг от возможности покопаться в кишках молодцов из Лэнгли. И есть вероятность, что он в этом деле преуспеет. Впрочем, Александр может сам поговорить с Джеком по телефону…

Старина Пит продиктовал номер. Турецкий в ответ сообщил все свои местные координаты и кратко рассказал о посещении Дома Фемиды и несколько туманном обещании помочь отыскать одно из действующих лиц неприличной истории.

Саша утрировал нарочно, подчеркивая тем самым, что поддержка и помощь, оказываемые самим Питером, не идут ни в какое сравнение с возможностями всего американского правосудия, вместе взятого. Что ж, как говорится, хочешь жить – умей вертеться. И Реддвей – уж сколько лет твердили миру! – клюнул-таки, не мог не клюнуть, поскольку этот прожженный, стреляный, опытнейший, старый волчара так и не смог уловить какой-нибудь, хотя бы крохотной, лжи в интонациях голоса Турецкого.

– Ха! – заявил он. – Там, у них, кое-что сменилось… ты слышишь меня?… Кое-что! Так мы подключили старину Алекса Фрэнки, папу Джека. А Джек дошлый – так? – малый, он, конечно, взломает… Но тебе, Александр, придется выбирать обратный маршрут с учетом посадки в Мюнхене! Я уже не так молод, чтоб мотаться из-за тебя во Франкфурт! Ты понял меня? Они все, конечно, помогали мне, но твой замечательный огурец, Александр, я съел сам! Да!… Чуть не забыл! Обязательно позвони в Нью-Йорк, там у тебя будут два интереса. Один ты знаешь, она готова оказать помощь, а другой – тот просто проживает в Нью-Йорке после того, как его выдворили из Лэнгли. Но скандал был, как ты уверяешь, не давно, а буквально днями, что, естественно, никем не афишировалось. Словом, связывайся с Кэт. Джек ей кое-что уже сообщил. Хай!

«Чуть не забыл! Да ничего ты, старина, не забываешь! Вот уже и папашу Джека подключил к нашему делу… Но что означает недавний скандал в штаб-квартире ЦРУ? Ведь Коновалов убеждал, что запись беседы с Твейтом сделана давно, год или два назад. Просто она ждала своего часа. И дождалась. Тогда, значит, сам факт скандала был спровоцирован газетной публикацией? А зачем это было нужно Твейту? Нет, тут есть какая-то лажа… В любом случае Кэт поможет разобраться. И это хорошо…»

Молодой компьютерный гений был краток, как всякий увлеченный своим делом человек.

– Александер, – сказал почти по слогам, – я сейчас… как это у вас по-русски? Очищаю зерна от плевел. Тут побывало много рук. Но я их всех достану… Кстати, имей в виду, Эрик Твейт никогда не был в России. Звони Кэт, она кое-что знает. Привет, Александер!

Еще не легче! А как же «не то апрель девяносто четвертого, не то май девяносто пятого»? Ну, видеозапись-то можно сделать где угодно и когда угодно, нужно просто, чтоб генерал Коновалов сел напротив сотрудника ЦРУ Эрика Твейта и задавал некоторые вопросы. Так что ж это за акция в конце-то концов?! Почему сами американцы с такой легкостью пошли на нее?

Оставалась еще Кэт Вильсон – старший инспектор нью-йоркской уголовной полиции и та еще штучка!