Заблудшие - Вячеслав Бец

– А вы все не сдаетесь…

Павел покачал головой, а в голосе прозвучала толика осуждения, но ни капли недовольства. Подумав пару секунд, он встал с места и направился к Максу, по привычке сидевшему на подоконнике.

– Давай сюда.

Пили по очереди и молча. О Романове говорить не хотелось – на душе и так было тоскливо. Чтобы отвлечься можно было бы поговорить о текущих проблемах, но и к этому душа почему-то не лежала. Светлым пятном в последнее время была успешная операция Дьякова по окончательному решению вопроса со «Степными волками», но и её уже давно разобрали по винтику.

Да и обсуждать там было особо нечего. Дьяков отлично себя проявил, принимал грамотные решения и не халтурил. Разве что Олег, которому опять выделили отряд, в очередной раз облажался, за что Гронин прилюдно пообещал ему, что это была его последняя попытка командовать, и если он и дальше желает служить в боевых частях, то только рядовым бойцом.

Это стало очередным поводом для осложнений в отношениях отца и сына. Павел никому не мог позволить в таких количествах терять людей, а собственному сыну и подавно. Олег же считал всё стечением обстоятельств и придирчивостью отца, негодовал и верил, что прав. Но свои разногласия с сыном с Максом Паша тоже обсуждать не собирался.

Жалкие двести пятьдесят грамм жгучего самогона закончились слишком быстро. Забрав у Павла опустевшую флягу, Макс поболтал ею, убеждаясь, что там ничего не осталось, и с досадой закрутил пробку.

– Ишь какой – меня упрекает, а сам как приложился, так за уши не оттащишь, – посетовал он.

Павел покачал головой, глядя в пол.

– Найду, кто это делает – прикрою лавочку, а тебя вместе с ним накажу, – без тени улыбки сказал он, отчего угроза звучала более чем серьезно.

Но Макса так просто было не запугать. Хоть Паша и был противником алкоголя, но даже он понимал, что нельзя отбирать у людей все радости жизни, даже когда эти радости разрушают их здоровье. Макс и сам понимал опасность массового пьянства, потому и «крышевал» самогонщика – так он мог контролировать объемы производства и точно знать, что «Убежище» не утопят в алкоголе. Более того, все в «Убежище» знали, что случись что на этой почве и виновником займется лично Родионов, а майора все здесь слегка побаивались, порой даже больше Гронина.

– Сначала найди. И вообще – вредные привычки делают жизнь приятной, – почему-то угрюмо заявил Макс, пряча флягу обратно в карман. – Да и чем тут ещё развлекаться?

Гронин не ответил.

2

Выводы Гронина и Родионова на счет Андрея были логичны и обоснованы, но через несколько дней выяснилось, что они рано похоронили Романова и его группу – все они благополучно вернулись обратно. После того, как Андрей побывал у полковника Тургенева, он попытался отследить возможный дальнейший маршрут отца, потратив на это почти две недели, фактически игнорируя приказ после контакта с «Булатом» возвращаться в «Убежище», чем после доклада вызвал огромное недовольство полковника Гронина. Наказание последовало незамедлительно.

Андрей был снят с командования отрядом и надолго стал «старшим-куда-пошлют». Дежурства в штабе, где Гронин, Родионов или старший сержант Лебедев гоняли парня взад-вперёд, сменялись нарядами по кухне, работой грузчиком и даже техничкой. Андрей настолько изматывался, что не имел сил даже задуматься и определить, что хуже: целый день метаться по базе как угорелый, приходить в казарму в седьмых потах и засыпать без задних ног, чтобы через шесть часов заново начинать метаться, или по четырнадцать часов в сутки мыть посуду, чистить овощи и помогать по кухне, чтобы трижды в день накормить почти четыреста человек, находящихся сейчас в «Убежище».

С каждым новым днём нервы у парня сдавали всё больше. Он искренне считал, что Гронин поступает несправедливо, наказывая его и больше всего парня задевало то, что Павел будто не понимал, насколько важно было для Андрея разыскать отца. Да, он не смог ничего найти, но он не имел права не попытаться, особенно когда, наконец-то, напал хоть на какой-то след.

Позиция Гронина была иной и гласила следующее: выполняй приказы при любых обстоятельствах. Личные интересы не должны становиться приоритетнее приказов. Это было аксиомой, залогом функционирования вертикали управления да и вообще всей организации, и Павел не собирался это обсуждать. Чисто по-человечески он всё понимал: и стремления парня, и его горячность, подпитываемую молодостью, но дисциплина – безусловная необходимость, и он решил научить Андрея её соблюдать. Ранее он совершил грубейшую ошибку, не дожав на этом поприще собственного сына, а Павел был не из тех, кто наступает на одни и те же грабли дважды.

Очередное утро тоже не обещало ничего нового. Андрей проснулся как обычно рано, протёр глаза, окинул взглядом серый, испещрённый трещинами потолок, и нехотя поднялся с кровати. Товарищи пили чай в дальнем углу и негромко разговаривали. Подойдя к ним, Андрей молча выслушал очередную порцию лёгких издёвок от Игоря, спокойно вытерпел сочувствующий и поучительно-безучастный взгляды Севы и Алексея, и отправился в очередной наряд по столовой. Именно здесь нарушился ставший привычным для него за последний месяц порядок – из наряда его внезапно, посреди дня, вызвали к Гронину. Андрей, опустив голову, молча направился в штаб, ожидая очередную порцию рутинных заданий.

Полковник ждал его. Он жестом пригласил парня войти и привычным движением указал на стул напротив себя. Ничего в его облике или выражении лица не изменилось со вчерашнего вечера, и Андрей по-прежнему смиренно ожидал типичных для последнего времени слов, но первая же фраза принесла парню огромное облегчение.

– Ну что? Усвоил урок? – поинтересовался Павел, пока Андрей отодвигал стул и садился.

Несмотря на внутреннюю радость, Романов ответил ему взглядом, полным бессильной ненависти. Гронин в ответ на это лишь рассмеялся.

– Вижу, что усвоил, – заметил Павел, улыбаясь, а затем, резко убрав с лица улыбку, серьёзным тоном добавил. – В следующий раз я поступлю, как положено. По всей строгости. Поблажек больше не жди. Понял?

«Ничего себе поблажки», – подумалось Андрею.

Он вздохнул и согласно кивнул. В глубине души он понимал, что виноват, но если бы можно было отмотать время назад и поставить его в ту же ситуацию – он сделал бы то же самое. Он обязан был хотя бы попытаться, иначе не смог бы жить с этим дальше.

– Уверен, наряды и работа «в каждой дырке затычкой» пришлись тебе по душе, – посмеиваясь, сказал Павел.

Андрей смотрел в пол и молчал.

– Ладно. Не буду больше ёрничать. Я хочу верить, что больше ты не будешь ставить собственные интересы превыше интересов всей организации. Да, ты потерял рацию и вообще у тебя всё пошло не по плану, но ты должен был найти способ сообщить нам об этом, понимаешь? И даже это ерунда на фоне того, что от «Булата» ты не отправился сразу сюда, а потратил ещё целые две недели на решение собственных проблем, даже не попытавшись никого поставить в известность. Это неслыханно и безответственно. Ничего подобного я больше не потерплю.