Страна мечты - Влад Савин

20 апреля во второй половине дня эскадра в составе «Диксона», «Баку» и эсминцев внезапно вышла в море. Но утром следующего дня жители города снова увидели корабли на внутреннем рейде. И с ними было что-то, похожее на огромную подлодку. Если бывают подлодки размером с тяжелый крейсер. Низкий силуэт был плохо различим с набережной, но поднявшись на одну из сопок и вооружившись биноклем, можно было рассмотреть лучше.

Смотрел с горы Такэмацу Такео, сторож при японском консульстве, уже сделавший десяток снимков — жаль, что расстояние слишком велико, и даже лучший телеобъектив Nikkor[57] не может бороться с морской дымкой! Несмотря на скромную должность, он был старейшим из сотрудников, и что еще важнее безвыездно жил в Петропавловске с 1930 года, в то время как консул и двое его штатных помощников-секретарей приезжали лишь в рыболовный сезон, с апреля по октябрь. Поскольку основной заботой консульства были советско-японские рыбные концессии, где трудились по найму множество японских сезонных рабочих. И за все время консулы менялись четырежды — Такэмацу оставался на своем посту. А так как штат насчитывал всего шесть человек — трое дипломатов, повар, и Такэо с женой — то сторож вовсе не обязан был находиться при здании консульства, а совершал поездки по делам, иногда довольно длительные… например на мыс Сигнальный, где у русских была база гидросамолетов, или в порт, когда приходили суда с различными грузами, а в сорок втором и вовсе сопровождал господина консула в его морском вояже вдоль всего побережья Камчатки. Они осматривали рыбозаводы, расположенные, вот случай, как раз в местах, наиболее выгодных для высадки десанта с моря! Тогда казалось, что немцы вот-вот возьмут Сталинград и Россия капитулирует — тогда и голодной Японии сама Аматерасу велит не упустить свой кусок! Вторжение готовилось почти открыто — даже русские замечали, что японские сезонники весьма похожи на переодетых солдат, ходят строем, вытягиваются перед бригадиром, и даже проводят на берегу занятия по штыковому бою (на бамбуковых палках) и метанию гранат (камнями). Оружие уже было завезено… если бы был отдан приказ! Но война в Европе приняла совсем другой оборот, да и у Японии не так много дивизий, чтобы одновременно воевать в Китае, Индии, на островах Южных морей, поддерживать власть Империи в голландской Ост-Индии и французской Кохинхине, и держать караул в Маньчжурии, на русской границе. Так что Такэмацу с сожалением, как и подобает офицеру Императорского Флота, должен был отметить, что завоевание Камчатки откладывается на неопределенный срок.

Самое забавное, что сторож и сам консул, Такао Масао, работали на Японию, но на разные Конторы, совершенно независимо друг от друга. Масао был от Армии, и сообщал информацию в Разведывательный отдел Генштаба. И у него было преимущество, абсолютно легальная радиосвязь с метрополией — а Такэмацу приходилось изощряться, пряча рацию в укромном месте, хорошо что у русских не было здесь пеленгаторов, по крайней мере никто никогда не видел в городе фургонов характерного вида, с вращающейся антенной наверху. Да и обычную, несрочную информацию можно было отправлять с доверенными людьми из тех же сезонников — ну а событий, требующих немедленного доклада, здесь не происходило, до сегодняшнего дня.

Но сейчас был именно такой случай — если в это, забытое богами место, и в самом деле пришла русская «моржиха», описание которой, вместе с фотографией из «Джейна-1944» недавно привез господин консул! Морской демон, уже сожравший два флота Еврорейха, Северный и Средиземноморский — на кого нацеливается он теперь? Ответ ясен. Неужели русские решили — войне быть?

Такэмацу спрятал фотоаппарат и стал спускаться с горы. Все ж в России совсем не умеют хранить секреты — в Японии иностранцу никогда бы не позволили бродить беспрепятственно возле военно-морской базы. С неба послышался шум, летело полтора десятка самолетов, два транспортных в окружении целой эскадрильи истребителей, это было интересно! На улице стояло оцепление из солдат русской тайной полиции, НКВД, ничего подобного раньше не бывало никогда — к кварталу, где находился штаб СТОФ, без дела не пропускали никого, не только Такэмацу. Впрочем, и с разрешенного места все было видно хорошо, Петропавловск не настолько большой город — а сторож, проживший здесь пятнадцать лет, хорошо говорил по-русски и знал многих местных жителей. Прилетел сам командующий русским Тихоокеанским флотом, из самого Владивостока? Точно, подъехали несколько автомобилей, вышли какие-то важного вида офицеры, в сопровождении охраны — кто из них адмирал? Вот они скрылись в штабе — не прошло и четверти часа, как они все выходят, с ними сам командующий СТОФ контр-адмирал Андреев — Такэмацу конечно, не был ему представлен, но издали видел не раз — все садятся в ожидающие их машины, и едут в порт. Там, погрузившись в катер, направляются к эскадре. И вовсе не надо было быть офицером Императорского Флота, чтобы связать появление громадной подлодки, и внезапный прилет русского командующего!

Срочные депеши о произошедшем получили и разведотдел Армии, и Флот. Второй оказался расторопнее, будучи гораздо более заинтересованной стороной. Было принято решение провести воздушную разведку — как не раз делали на Сахалине, в Приморье, да и здесь, на Камчатке. Правда, русские в последнее время стали подозрительно нервными, и воздушных разведчиков над своей территорией просто сбивают — но с опытным экипажем, есть хороший шанс проскочить над бухтой и оказаться над нейтральными водами прежде, чем русские успеют отреагировать.

Предвидя важность миссии, в прикрытие выделили не пару или четверку «зеро», а целую эскадрилью — двадцать шесть боеготовых истребителей, в три эшелона.

Капитан Гриб Михаил Иванович, Герой Советского Союза, командир эскадрильи 6-го гвардейского истребительного полка, уже ТОФ. Апрель 1945.

С войны — на войну. Пока не началось — но ясно, что уже скоро. Если в воздухе такое творится!

Италия, где мы еще год назад были, здорово на наш Крым похожа. А летом, так вообще — только сдернули нас оттуда уже в августе, ничего не говоря. Сначала в тыл, под Воронеж, на новую технику переучить — и вместо наших «убивцев», Як-9У, дали «Лавочкины», сначала уже виденные «седьмые», а затем внешне очень на них похожие «бороды», как их тотчас прозвали, самое характерное отличие от Ла-7 было в выступе маслорадиатора под носом, из-за чего капот стал не круглым, а эллиптическим. Переучиться было не слишком сложно, все же мы были гвардейцами-фронтовиками с многочасовым налетом, а не курсантами из летных училищ. Посидеть в кабине, чтобы привыкнуть, затем один-два вылета на УТИ-Ла-7, с инструктором — и поднимай в воздух уже закрепленную за тобой машину!

Скорость была чуть меньше, чем у «убивца», Як-9У разгонялся за семьсот, а Ла-11, даже в облегченном виде, чуть-чуть до этого рубежа не дотягивал. Но в маневренном бою, в варианте фронтового истребителя (когда заправляются лишь три бака из пяти) был пожалуй, на равных! В то же время, по-настоящему морской истребитель — с дальностью при полной заправке за две с полтиной тысячи километров, приборно-навигационное оборудование не в пример подходило для полетов над морем, а также ночью и в плохую погоду, имелся радиополукомпас, обогреватели-антиобледенители на крыле, стабилизаторе, омывание лопастей винта и лобового козырька фонаря. В отличие от Як-9Д, баки не только протектировались, но и наддувались отработанными инертными газами от выхлопа мотора. Появился автомат регулировки температуры головок цилиндров — хотя до немецкого «командного центра», когда все управление мотоустановкой завязано на один сектор газа, было еще далеко. Ну а три 20-миллиметровых пушки Б-20 не сравнить с одной такой и пулеметом Яка. В отличие от ранних Ла, как рассказывали летавшие на них, в кабине наконец стало комфортно — с нормальной вентиляцией и обогревом. Мягкая спинка и подлокотники сиденья, и даже такое полезное устройство как писсуар — при возможной продолжительности полета четыре-пять часов, тоже все вовсе не роскошь!