Четвёртый Рим - Таня Танич

А ведь это уже было. Точно было между нами. В самый первый день, когда я уезжала в вагоне метро, а он вразвалочку и не торопясь, шёл на свою платформу.

Какой парадокс — в тот момент я думала, что увижу его очень скоро, но мы чуть не потерялись. Теперь же — уверена, что это наша последняя встреча, не подозревая, что через восемнадцать лет буду встречать его почти на том же месте, только в компании нашей дочери.

…Голос диспетчера объявляет несколько ближайших рейсов, среди которых я слышу номер того, который ожидаю и, вздрогнув от напряжения, сбрасываю с себя мягкие лапы прошлого, обхватившие меня слишком сильно.

Сегодня суббота, я в настоящем и далеко не в первый раз в аэропорту. Надо продвигаться в направлении зоны прилёта — у меня двадцать минут до приземления самолёта, плюс время на паспортный контроль пассажиров и получение ими багажа, но я хочу прийти заранее. Зная Микину стремительность, уверена — она выйдет одной из первых.

Проходя мимо небольшого кофе-плейса, не могу сдержаться и покупаю себе капучино. Прошу посыпать его шоколадной крошкой — сладкое, как всегда успокаивает меня. А волнение я испытываю сейчас такое, что ещё немного, и у меня начнут стучать зубы — очень бы не хотелось привлекать к себе внимание таким звуком.

На ходу прикрывая крышкой стаканчик, немного ускоряю шаг, перехожу с одного уровня на другой, ещё один эскалатор — и вот я внизу, у сверкающих турникетов. Прохаживаясь из стороны в сторону, нервно потягиваю капучино и поглядываю на мобильный — ещё есть время, все в порядке, все под контролем.

Негромко дзинькает смска, и я едва не подпрыгиваю — ужасно не люблю такие внезапные сообщения перед самым прилётом. Микаэла никогда не пишет мне сразу после посадки — для неё это ненужный контроль, она не любит отвлекаться на такие сантименты. А уж Ромка и подавно. А сюрпризы мне сейчас совсем не нужны — ни хорошие, ни плохие.

Смотрю на экран мобильного и облегченно выдыхаю — это водитель такси, отметился, что будет к условленному времени, чтобы отвезти нас в город. Это успокаивает и умиротворяем меня. Я люблю, когда все идёт по плану и всегда гордилась своим умением чётко рассчитывать сроки — качество, на которое Ромка никогда не обращал внимания. Он сам постоянно опаздывал, мог пропустить рейс, а когда я впервые прилетела к нему в Италию, вообще, забыл встретить меня, потому что перепутал дни и проспал.

Ловлю себя на том, что давлюсь беззвучным смехом. Иногда я даже завидую такому умению жить свободно и легко. Но тогда я чуть не убила его при встрече.

На посадку заходит сразу несколько рейсов — я не религиозный человек, но в такие моменты всегда молюсь, даже не пытаясь проанализировать это состояние. Никогда не забуду, как после первого своего путешествия, Мика обрушила мне на голову статистику, из чего следовало, что большинство аварий происходит при влёте, а ещё больше — при посадке. Кажется, она хотела убедить меня в том, что самолёт — самый безопасный вид транспорта, но добилась только того, что при каждой посадке на несколько минут я алогично верю в Бога в лучших традициях средневековья — как в бородатого дедушку сидящего на облачке. И прошу его удержать самолёт в своих больших ладонях и аккуратно посадить, чтобы мои родные и любимые даже на сиденье не качнулись.

Открываю глаза только после того, как голос диспетчера объявляет о прибытии и фиксирует время. Они здесь. Они оба здесь, наконец-то. Я готова. И я очень жду.

Каждый мой нерв натянут как струна, в уши ритмичными толчками отдаёт пульсирующая кровь, пальцы сжали пустой стаканчик, скомкав его в картонное месиво. Ещё немного, и начнут выходить первые пассажиры. И Мика обязательно будет одной из них. И… ее отец. Поскорее бы. Если они надумают где-то задержаться, я просто не выдержу и хлопнусь здесь в обморок как позорный «задохлик».

Как будто в насмешку над моим состоянием, я не вижу их ни среди первой немногочисленной группы людей, ни когда прибывших становится больше, и они начинают высыпать в зал один за другим, превращаясь в маленькое человеческое море с его волнением, слезами встреч, радостными вскриками и объятиями.

Как так? Я не могла их пропустить. Неужели я что-то перепутала? Достаю телефон, начинаю просматривать свои заметки, фото билетов, которые высылала мне Микаэла, сверяю рейс… Все верно.

И как только моя растерянность достигает пика — я не могу понять, в чем причина, я все сделала правильно, неужели Ромка проявил халатность и они опоздали… поднимаю глаза и вижу её. Мику, одетую совершенно не по погоде, в какой-то лёгкой джинсовой куртке и футболке под ней — и возмущение тут же охватывает меня. Куда смотрел её отец, неужели он забыл о том, что у нас совсем другая погода? Небольшая сумка-карман перекинута у Микаэлы через плечо, одной рукой она везёт за собой дорожный чемоданчик ярко-желтого цвета, а второй держит мобильный и на ходу набирает что-то.

Мой телефон тут же отзывается смской: «Я здесь»

Успев забыть обо всех волнениях, быстро набираю ей ответ, еле видя экран из-за заполнивших глаза слез радости: «И я здесь».

Вижу, как она читает мое сообщение, после чего поднимает взгляд, разыскивая меня в поредевшей толпе встречающих, и широкая улыбка тут же вспыхивает на ее лице. Она видит меня и стремительно подняв руку, машет, ускоряя шаг:

— Мама!

Я бегу к ней, едва ли не расталкивая людей — только сейчас, когда между нами остаются считаные метры, понимаю, как сильно я соскучилась, как мне хочется поскорее её обнять.

Осталось ещё немного, не больше десяти шагов между нами. Девяти… пяти… двух…

Мы налетаем друг на друга с бурными и немного смешными объятиями, едва на стукнувшись лбами — это обычные дело между нами с тех пор, как Мика вытянулась и переросла меня почти на голову, а я так и не привыкла к тому, что она такая взрослая. В своих мыслях я все ещё могу с лёгкостью подхватить ее на руки и усадить в кенгурушку для прогулки перед обеденным сном.

— Дженья, — смеётся она, слегка приподнимая меня в воздух, а я, почти плача от счастья, тут же возмущаюсь и фырчу на неё, чтобы не делала этого — хрупкой девочке не стоит понимать тяжести.

— Ты — не тяжесть! Ты моя мамуля! — опуская на землю, она смачно расцеловывает меня в обе щеки — ох уж эта их итальянская традиция, которую я очень даже люблю.

Отступив на шаг, продолжаю рассматривать её, замечая самые разные мелочи и продолжая напитываться счастьем от того, что могу видеть свою дочь так близко. Ни одна, даже самая лучшая камера не передаст того, что чувствуешь, когда человек рядом. Всё-таки, на экранах смартфонов или лэптопов мы всего лишь пиксельные картинки. Реальный человек — всегда больше, чем просто изображение. И сильнее всего это ощущаешь при реальной встрече.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Мика ещё немного подросла и похудела, от чего ее и так выразительные черты стали чётче, ярче. Сильнее обозначились скулы, глаза чуть более тёмного оттенка, чем у Ромки, в обрамлении его же густых, загнутых ресниц, смотрят пронзительно и дерзко. Красиво очерченные пухлые губы — тоже подарок отца — придают лицу какой-то драматической чувственности. И только когда она широко улыбается, я снова вижу в ней маленькую Мику — беззаботную и весёлую, с ямочками на щеках и с волнистым краем едва отросших передних зубов, которые она называла «кабачками», а мы дружно над этим смеялись.