Последний долг - Пэппер Винтерс

руке, чертовски благодарный за то, что он мой брат.

Боже, как мне его не хватает.

Он ушел.

Пришло время и нам уходить.

Впервые за несколько часов я пошевелился и провел кончиками пальцев по ледяному лбу Кеса. Его кожа пропиталась моим теплом, и чем дольше я к нему прикасался, тем больше моего тепла он забирал.

Отстраняясь, я испытывал невероятное желание прикоснуться к жизни после прикосновения к смерти. Удержать что-то реальное. Прижав Нилу к себе, обнял сестру и кивнул Вону. Завтра Фло придет отдать дань уважения. Он был близок с Кесом, его смерть тяжела для всех нас.

Каким-то образом два Хоука и два Уивера объединились в общей скорби, оплакивая человека, который умер слишком молодым.

Но такова жизнь.

Она была сурова. Несправедлива. Жестока. И опасна.

Хорошие люди умирали. Плохие жили. А остальные должны были продолжать выживать.

***

Прошла неделя.

За неделю многое изменилось, а может, и вовсе ничего.

Лихорадка наконец спала, рана затянулась, и ко мне постепенно возвращались силы. Тело все еще было истощено, и каждый день я собирал себя по кусочкам.

Благодаря Ниле.

На следующий день после того, как увидел тело Кестрела, я вернулся в больницу один. Я разыскал медсестру, которая принесла мне сотовый телефон, пока я лечился, и заплатил ей тысячу фунтов за помощь. Она приложила все усилия, чтобы дать мне возможность связаться с Нилой. Самое меньшее, что я мог сделать, ― это компенсировать ее труд.

Я прошел полное обследование и получил от врача рекомендации не напрягаться. У меня не было ни сотрясения мозга, ни хронических заболеваний. Я также в одиночку организовал перевозку тела Кеса в крематорий. В соответствии со скрупулезным воспитанием Ката у всех его детей были последние воли и завещания.

Кес не исключение.

Я нашел его дело среди других в кабинете Ката. Кости его собаки, Ратбоуна, лежали на журнальном столике, пока я разбрасывал бумаги и бегло просматривал последние пожелания Кестрела.

Мне было известно, что он хотел, чтобы его кремировали, а прах развеяли на территории Хоуксбриджа. В юности, по вечерам, мы не раз обсуждали, что не хотим быть погребенными под землей и съеденными долгоносиками и червями. У нас двоих была легкая клаустрофобия, и я понимал его желание быть рассыпанным, словно пыль, плененным ветром и невесомым как небо.

Я хотел такой же финал.

Однако чего я никак не ожидал, так это письма, адресованного мне и написанного почти пять лет назад. От странного ощущения, что я держу в руках письмо с того света, у меня скрутило живот.

Кроме того, Жасмин и Дэниель тоже получили по письму.

Мое сердце сжалось при мысли об останках Дэниеля. Его не похоронят и не кремируют, но, возможно, он будет счастливее вдали от Хоуксбриджа, сам по себе, без деликатных замечаний о нежелательной принадлежности.

Уважая личную жизнь Кестрела, я сжег письмо Дэниеля. Его никогда не прочтут. Это навсегда останется между двумя мертвыми братьями.

Я отнес конверт Жасмин в ее комнату, оставив ее наедине с письмом. А со своим конвертом я отправился на балкон Джульетты в своем кабинете, откуда подглядывал за Кесом и Нилой, когда они скакали галопом по лугу.

Прищурившись в лучах зимнего солнца, я развернул пергамент и прочитал напутственные слова брата.

Привет, Джет.

Полагаю, если ты читаешь это, значит, случилось что-то плохое.

Должен признаться, я не ожидал, что умру раньше тебя. В конце концов, это ты старый ублюдок, а не я. Но если я погиб, защищая тебя или помогая тебе, то я рад. Если я умер от болезни или совершил какую-нибудь глупость, то пусть будет так. По крайней мере, я избавился от боли, которую испытывал.

Хочу попросить тебя кое о чем. И мне нужно, чтобы ты это сделал, Джет. Не просто кивнул и притворился, что сделаешь. Мне на самом деле нужно, чтобы ты это сделал.

Не оплакивай меня.

Не думай, что я умер, представляй, что я с тобой, ведь так и есть. Мы братья, и я не намерен тебя бросать. Я слишком долго был твоей опорой, чтобы оставить тебя в беде.

Поэтому, даже если меня физически уже нет, я клянусь, что не уйду духовно. Развей мои останки по поместью, и когда бы ни подул ветер, я буду рассказывать тебе анекдоты. Когда пойдет снег, я буду укрывать тебя от мороза. Когда будет светить солнце, я согрею твою беспорядочную душу.

И когда ты, наконец, встретишь девушку, достойную твоей любви, я буду существовать в ней. Я научу ее, как помочь тебе. Подскажу ей, как защитить тебя, так же как ты защитишь ее. Потому что ты ― лучший друг, о котором только может мечтать брат, и кем бы ни была девушка, укравшая твое сердце, я знаю, что она того стоит.

Я уже люблю ее. Так же, как люблю тебя.

Никогда не забывай, что дружба ― навсегда.

До новых встреч, Кайт.

Я всегда буду рядом.

Я не плакал, хотя душа бушевала от несправедливости и потери. Руки дрожали, когда я складывал письмо и аккуратно вкладывал его в конверт. Кес написал письмо до того, как мы забрали Нилу. Он сидел один ночью и писал письмо, которое я должен был получить после его смерти.

Как ему удалось вместить столько всего в несколько коротких абзацев? Откуда он знал, что именно нужно написать?

Если бы он написал его после того, как встретил Нилу.

Он бы знал, что предсказанное им сбылось.

Нила была всем для меня.

Она заменила Кеса в качестве моей опоры, и я никогда не буду воспринимать ее как нечто само собой разумеющееся, как воспринимал его.

Никогда.

Дул легкий ветерок, приятно пахло сеном из конюшни.

Я закрыл глаза и просто наслаждался моментом. Никаких мыслей. Никаких забот. Я позволил