Прем Сагар - Лаллу Джи Лал

воспевали силу Хари. Тогда сам Хари, вознеся хвалу шри Хару, отпустил его. Врикасуру он даровал конечное спасенье!“ Шри Шукадева джи сказал: „Махарадж! Кто будет слушать или рассказывать сказанье это, то, нет сомнения, милостию Хари Хары, удостоится ступени высочайшей“.

Так гласит глава восемьдесят восьмая „Спасение Рудры и убиение Врикасура“ в „Прем Сагаре“, сочиненном шри Лаллу Лалом.

Глава 89

Риши испытывают всех трех богов и устанавливают превосходство Вишну

Шри Шукадева джи сказал: „Махарадж! На берегу Сарасвати однажды пребывали риши все и муни, творили подвиги и приносили жертвы. Один из них спросил: «Кто величайший из троих божеств — Брахма, Вишну иль Махешу?[615] Мне милость окажите, объясните!» Тогда один сказал: «То Шива!» Другой сказал: «Брахма!» Третий сказал: «Вишну». Ни на одном все риши не сошлися, не признали наивысшим. Тогда-то некие из них, великие, старейшие из муни, риши так сказали: «Мы на слово не можем верить никому, но ежели бы кто пошел и испытал всех трех богов и рассказал о них всю правду, то мы могли б признать правдивость слов его!»

Махарадж! Услышав это, все немедля согласились и повелели Бхригу, сыну Брахмы, отправиться и испытать всех трех богов. И получив то повеленье, Бхригу муни отправился сначала в Брахмалок[616]. Он молча там вошел в собранье Брахмы и уселся — не сделал ни поклона он, ни славословья, ни обхождения. Царь! Увидев эту неучтивость сына, Брахма в гнев пришел, хотел свое проклятие изречь, но не позволила лишь отчая любовь. Тогда-то Бхригу увидал, что Брахма сам подвластен страсти раджас! Он встал, ушел оттуда и пошел на Кайлаш. Он пришел, остановился там, где Шива с Парвати сидел. Увидев Бхригу, шри Шива джи сам встал. Когда ж он руки протянул и захотел его обнять, то Бхригу взял и сел; тогда шри Шива джи пришел в великий гнев, немедля взялся за трезубец, чтоб убить его. Тогда шри Парвати с мольбой упала вдруг к ногам шри Махадева джи и успокоила его, сказав: «Ведь он твой младший брат! Благоволи простить его вину! Ведь сказано:

Коль отрок провинится, грех свершит когда,

Святой в душе не держит гнева никогда!»

Махарадж! Когда шри Парвати, так успокоив Шиву, охладила гнев его, то Бхригу увидал, что Махадев джи сам подвержен страсти тамас. Он встал и удалился. Оттуда он пошел в Вайкунтху, где Бхагаван спал с Лакшми джи в постели из цветов на ложе золотом, украшенном камнями драгоценными. Приблизившися к ним, шри Бхригу вдруг дал Бхагавану в грудь такой пинок ногой, что он проснулся. Увидев пред собою муни, оставил Лакшми он и, с ложа тотчас же сойдя, шри Хари бросился к ногам шри Бхригу. Припав к ним головой, он стал их прижимать к себе и и говорить: «О, риши рай! Благоволи простить мою вину! Невольно я своею грубой грудью вдруг нанес удар прекраснейшему лотосу ноги твоей столь нежной! Не сохрани моей вины в душе!» Когда такое слово сошло с уст господа, то Бхригу джи весь просветлел от радости и, вознеся хвалу, он удалился и пришел туда, где на берегу Сарасвати сидели риши все и муни. Вернувшись к ним всем, Бхригу джи поведал все как было и открыл им тайну трех богов:

«Сам Брахма слаб; во власти страсти раджас он!

А Махадев джи страстью тамас загрязнен!

По доброте великой Вишну выше всех,

И высшего, чем Вишну, бога в мире нет!»

Освободились риши от своих сомнений,

И радость охватила души, умиленье,

И восхваляли риши Вишну вновь и вновь,

В сердцах все положили вечную любовь.“

Рассказав это сказанье, шри Шукадева джи сказал царю Парикшиту: „Махарадж! Теперь я расскажу тебе стороннее сказанье, ты прилагай вниманье, слушай. Царь Уграсена в Дваркапури правил царством справедливости; шри Кришна с Баларамом джи его веленья исполняли. Под управлением царя так каждый жил в своем законе, прилежно относился к делу своему и был искусен в нем; все наслаждались счастьем и спокойствием. И был там брахман, человек благочестивый, благонравный. Однажды умер мальчик у него.

Он взял труп сына, пошел к воротам Уграсены и говорил там все, что приходило на язык: «Великий беззаконник ты, злочинец, грешник! Лишь за твои грехи, народ страдания терпит! И сын мой умер за твои грехи!»

Махарадж! Он долго говорил такие речи… Потом, оставив у ворот дворца труп сына, брахман возвратился в дом свой. Потом у брахмана того родилось восемь сыновей, и всех их восьмерых таким же образом оставил брахман у ворот дворца. Когда ж девятый сын родиться должен был, то брахман вновь пришел к царю и, на совете Уграсены став перед шри Кришначандрой джи, стал изливать свою печаль о смерти сыновей, рыдал и говорил: «Проклятие царю и царствию его! Проклятье всем, кто служит беззаконнику сему! Проклятье мне за то, что в городе таком живу.

Когда бы не жил я в стране таких злодеев, то сыновья мои осталися б живыми! За беззакония их сыновья мои погибли, и никто не защитил меня!»

Махарадж! Тот брахман так стоял там посреди совета, рыдал и проклинал; однако же никто ни слова не сказал ему в ответ… Вблизи шри Кришначандры Арджун джи сидел. Он слушал-слушал, опечалился и, наконец, сказал: «О, божество! Да перед кем ты говоришь такие речи и зачем? Зачем так сетуешь? Во всем собраньи этом нет здесь лучника, который мог бы устранить твою печаль. Теперешние государи думают лишь о своих делах! Предотвратить чужое горе, дать счастие народу иль служить корове, брахману — не их то дело!» Промолвив так, вновь обратился шри Арджун джи к брахману и так сказал: «Божество! теперь иди в свой дом, живи спокойно. Когда ж настанет день рожденья сына твоего, тогда ты приходи ко мне и я пойду с тобой, не допущу чтоб сын твой умер». Махарадж! Услышав это, брахман в гневе закричал: «Коль не считать шри Кришну, Баларама джи, Прадьюмну и шри Анируддху[617], во всем собраньи этом я не вижу никого столь сильного, кто мог бы сына моего спасти от рук жестокой смерти!» Арджун сказал: «Брахман, ты меня не знаешь! меня зовут Дхананджай[618]. Я обещание тебе даю, что если сына твоего я не спасу от рук жестокой смерти, то я умерших сыновей твоих достану,