Иной мир. Часть 3 - Никита Шарипов

— Я всё это время стоял у тебя за спиной, Ермак! — сказал Саша Бодров мне прямо в ухо.

Выстрелить в изменяющегося Бокова я не успел, потому что автомат вылетел из рук. Урод, говоривший голосом Саньки, оказался быстрее меня, причём раз этак в пять. Не прошло и секунды, а уже скован по рукам и ногам — руки, ноги, тело и голова обхвачены чем-то холодным и шершавым в нескольких местах. Только глаза не лишились подвижности, но она им и не нужна: взгляд прикован к тому, что несколько секунд назад было Боковым. Лучше бы фонарь потух при падении.

Четыре ноги, при этом от человеческих они отличаются увеличенным количеством суставов и более широкими ступнями, с присосками вместо пальцев — такой опорно-двигательный аппарат у твари. С телом всё проще — похоже на человеческое формой, но рук к нему приделано аж шесть и все они торчат из сильно расшившегося и изменившегося плечевого пояса. Там, где у нас пупок, видно чёрное отверстие, диаметром сантиметров в десять. Голова маленькая, с узкими глазками, еле заметными ушками и двумя дырочками ноздрей. Рта нет, или он на затылке.

Издав неприятный звук, словно одновременно скрипят пенопластом и царапают стекло, существо направилось ко мне, при этом я отчётливо увидел, как в его животе, там, где должен быть пупок, что-то шевельнулось… А затем полезло наружу!

Мне захотелось просто сдохнуть. Сердце, ну лопни ты уже или просто остановись. Не хочу, не буду, не надо!

Червь, с присоской на конце, вылез из живота твари на полтора метра и устремился к моему рту. На секунду остановившись перед лицом, продемонстрировал присоску, а затем с боков от неё полезли черви мельче и в большом количестве. И все они выбрали целью мой рот. Сука, это не черви, а орган, которым тварь высасывает из тела человека все жизненные соки, превращая его в мумию.

В лицо что-то брызнуло, я мгновенно ослеп, глаза сильно зажгло. Вдох и почувствовался противный кислый запах. Состав подействовал быстро — тело лишилось контроля и расслабилось. Черви получили доступ и устремились в глотку. Мне конец…

Бум-м-м-м!

Несмотря на то, что я слеп и парализован, слышать способен, и звук, который прозвучал, похож на удар деревом по пустой железной бочке. Сука, когда я уже сдохну? Боль и рвотный рефлекс от раздирания глотки столь сильны, что мечтаю о смерти. Снова удар и вертикальное положение меняется горизонтальным. Тварь, державшая столь крепко, решила бросить меня. Почему? И черви-щупальца, пробиравшиеся в нутро, резко пропали. Содержимое желудка вам не понравилось, уроды? Что же вы так проворно покинули его, а?

— Суки, вот вам! Твари грёбанные, получайте! Всех на тот свет отправлю, сраные утырки!

Злобные крики Сани чередуются с ударами и противным скрежетом уродов, пытавшихся угрохать меня. Интенсивность ударов такая, что можно смело быть уверенным — Бодров машет чем-то тяжёлым, не жалея сил, и монстрам это не нравится.

Секунда относительной тишины и громкий выстрел из винтовки. Затем второй и третий. Снова тишина. Нет, не тишина. Звон в ушах, дикая боль в горле и резь в глазах. А ещё, что самое странное, запах. Не бензина, к которому уже начал привыкать, кое-что более резкое. Уксус!

На лицо полилась вода. Саня промывает мне глаза, его шершавые пальцы не особо церемонятся. В рот водица тоже попадает и приходится глотать, не взирая на боль. Чувствительность возвращается быстро. И зрение начинает появляться. Неужели я выжил?

— Ник, ну ты как, нормально всё с тобой? — тихо поинтересовался друган, прекратив лить воду.

— Живой, Сань, только хреново мне, потому что в рожу каким-то токсином парализующим брызнули и в рот шланг пожарный засунули, но в целом всё нормально. Ты там успокой меня, скажи, что рот не порван. Он ведь не порван, да?

— Не, целый и невредимый. Тебе только начали совать. Даже на треть не протолкнули.

Я издал смешок и зашипел от боли. Бодров удивлённо спросил:

— Чего ржёшь, Ермак? Чуть в мумию не превратился ты, понимаешь это?

— Ага. — Я снова хохотнул. Нет, ну весело же! Стараясь не насиловать повреждённое горло, тихо сказал: — Мне, друган, в рот дали, но только ты это, не рассказывай никому, а то стрёмно будет. И стыдно…

— А, ты об этом! — Саня тоже развеселился. — Не обещаю, что буду молчать, но успокою — тебе, Ник, даже на пол шишечки не всунули, так что, считай, что ничего не было. Видишь меня хоть?

Я мотнул головой.

— Понятно, — усмехнулся Саня. — А я думаю чего ты в пустоту пялишься. Не видишь, значит. Тогда вот тебе маленькая радость — обе твари грохнуты. Боятся они меня, почему-то. Только приближаюсь к ним и они сразу в панику впадать начинают, будто черти ладан завидевшие. Крутятся волчками, словно в пространстве теряются. Так и не понял, почему так происходит. Кстати, на тебя они как напали, в своём облике или превратившись в кого-то? Если ещё не понял, кто это был, так поясню — метаморфы это. Слыхал что-нибудь о них?

Качнув головой, я попросил:

— Встать помоги.

Саня, поднимая меня, продолжил рассказывать:

— Мы с тобой, Ермак, чёрт знает где оказались и хрен знает с кем столкнулись. Существ, способных принимать облик людей, в этом мире раньше никто не встречал. По крайней мере живых, сталкивавшихся с этими метаморфами, точно не было, иначе бы рассказали. Внесу долю скепсиса — мы пока тоже к условно живым причисляемся, потому что выхода из этого цеха не нашли и факт обнародования информации может не наступить. Метаморфы — это моё временное название. Как первооткрыватели неизвестных ранее существ, можем дать им название. Как тебе такое: ермакососы!

— Цеха? — спросил я, радуясь полному возвращению зрения. Точнее, радуюсь свету двух фонарей, лежащих на полу, благодаря которому можно хорошо разглядеть трупы метаморфов, чуть не сделавших из меня мумию. Первый, жравший меня, свален чётким попаданием из винтовки в голову. Второй получил две пули — в грудь и в шею. В благодарность за спасение готов терпеть шутки Бодрова хоть сто лет.

— Называю эту место цехом, — пояснил Саня. — Похоже ведь.

— Я заводом прозвал, если что, но сути это не меняет. — В голове словно щелкнуло и пришло осознание того, что меня просто бросили. Сплюнув кровь, идущую из повреждённого горла, я посмотрел на Саню и спросил: — Друган, скажи честно, почему ты меня оставил?

Вполне жизнерадостная рожа Бодрова скисла в одно мгновение. Виновато уронив взгляд на свои кроссовки, он пробормотал:

— Если скажу, то ты вряд ли поверишь.

— Скажи, а я подумаю.

Саня, бросив взгляд на трупы метаморфов, рассказал:

— Ник, ты ведь первым летел в эту нору, а я следом. Тебя вырубило, меня нет. Приземлившись, я сразу начал подсвечивать пространство спичками, а затем факелом. Ну и, сам понимаешь…

Молчать долго я не позволил и потребовал: