Крещение огнем. Алтарь победы - Максим Калашников

В ответ раздался дребезжащий смех самого Лозинского:

– Да не будет же наш МАКС летать над городами-деревнями! Я уже говорил о местах его базирования. А если все-таки упадет? По вашей логике, милейший, надо запретить полеты и ракет, и самолетов, ведь они тоже летающие бомбы. Баки пассажирских авиалайнеров наполнены чистым керосином, который вспыхивает и взрывается мгновенно. А жидкий водород – он же жидкий и холодный, чертяка! Ему еще испариться надо, с воздухом смешаться.

И вынужденную посадку мы тоже предусмотрели – внимательнее наш проект читайте. Специальная труба выходит в хвост «Мрии». Пока самолет станет делать круг возвращения, через нее быстро сбрасываются в воздух двести тонн жидкого кислорода. Абсолютно экологически чистого, в отличие от керосина и ракетного гептила! Вспомните-ка, точно так же и пассажир–ский самолет не может сесть с полными баками горючего, и для вынужденной экстренно сливает керосин прямо в полете. Но это у вас вопросов почему-то не вызывает…

Потом зашел разговор о непроработанности проблем полета космоплана после возвращения из космоса. Давайте, мол, подождем разработки мощных и компактных моторов для полета в воздухе, ведь бортовой двигатель «Молнии» работает лишь при старте и в космосе, а посадка идет на планирующем полете.

– Дополнительные моторы – лишний вес, снижение полезной нагрузки, удорожание вывода! – отрезал Лозинский. – Кинетическая энергия «Молнии» после схода с орбиты огромна: она входит в воздушный океан на скорости в 7,9 километра в секунду. Это да высокое аэродинамическое качество, позволяет космическому самолету лететь две тысячи километров либо вправо, либо влево от плоскости его входа в атмосферу. Он может сесть на любой аэродром класса «А» в полосе шириной четыре тысячи километров. А это – полстраны!

Мы блестяще доказали, что отечественная электронно-вычислительная техника позволяет сажать в планирующем режиме даже тяжелый «Буран» с точностью до метра. В ноябре 1988-го его по возвращении из космоса сопровождал МиГ-25, пилоту которого на подходе к Байконуру показалось, что нашему кораблю пора идти на посадку. Он дал команду на борт «Бурана» – и его вычислительный комплекс ответил отрицательно. Машина знала, что массивный корабль еще не погасил свою кинетическую энергию. И потому «Буран» перед посадкой сделал это, описав в воздухе кривую.

Бортовой вычислительный комплекс «Молнии» намного совершеннее «мозгов» того корабля!

Лозино-Лозинский с самого начала стоял на этой позиции. Когда в 1976-м он увидел набросок системы из ракеты «Энергия» и будущего корабля «Буран» у академика Валентина Глушко, на предполагаемом тогда корабле должны были стоять газотурбинные моторы для «дотягивания» его до посадки уже в атмосфере. И первое, что сделал тогда наш герой, так это настоял на снятии их с проекта. Садиться, мол, будем на использовании кинетической энергии при сходе с орбиты!

Черту подвел сам Верховный:

– Аэрокосмонавтика будет государственным приоритетом! Я не Хрущев, но ставку делаю на МАКС. Ибо у нас нет лучшего шанса одержать победу в глобальном противостоянии. Мы получаем оружие обоюдоострое, мирное и военное одновременно. Судите сами: никогда авианосец не сможет служить целям гражданской экономики, как его ни переделывай. Никогда танк не сделать трактором, вспахивающим поля. Равно как и экипаж бомбардировщика иль авианосца всегда останутся сугубо боевыми организмами, нацеленными на уничтожение и разрушение. Точно так же гражданский авиалайнер никогда не превратить в машину для боя. Зато авиакосмическая система с равным успехом, почти не видоизменяясь, с тем же экипажем может служить для зарабатывания денег, работать на нужды народного хозяйства. Ни один образец военной техники на Земле на подобное не способен!

Постройка флота космопланов Лозинского, развертывание их эскадр на востоке, западе, в Арктике и на юге страны моментально дает нам решающий перевес в военно-воздушной мощи, ставит под наш контроль всю планету от полюса до полюса, удесятеряя силы и армии, и флота. С его помощью мы развернем колоссальную спутниковую группировку, дав каждому гражданину Империи сотовый телефон. А каждому взводному командиру, снайперу, спецназовцу-диверсанту – электронный планшет для ориентации в любом месте планеты. Благодаря этому наши самолеты-заправщики станут выходить на встречу с бомбардировщиками с точностью до пятисот метров, вдвое точнее прежнего.

МАКСом мы навяжем Западу свои правила гонки вооружений. А навязать свои условия игры – это выиграть бой. Ему придется отвечать на наш прорыв, к чему ни США, ни Западная Европа не готовы. Мы получаем как минимум пятнадцатилетие форы. Они будут вынуждены пойти на уступки, и победа наша станет еще весомее. Ибо нет ничего лучше, как диктовать условия врагу, признавшему твое преобладание. Мы заставим их выдохнуться в соревновании с нами…

Дворянин и коммунист

Наконец-то Верховный понял, на кого смахивает Лозино-Лозинский. Старик с длинным лицом и иронической усмешкой в глазах, спрятанных за кустистыми бровями, напоминал профессора Саммерли из любимой книги детства – «Затерянного мира» Артура Конан-Дойля. Казалось, он сам – дитя того века, олицетворение еще и жюль-верновских героев, с разумом мечтательным, пылким и бесстрашным, знающих цену своей интеллектуальной силе.

И Верховный невольно любовался генеральным конструктором НПО «Молния», ясно осознавая: вот он, золотой фонд Империи, гордость нации. Тень Лозинского стояла у истоков самых громких русских побед.

В 1932-м двадцатитрехлетний выпускник Харьковского технологического начинает работать на кафедре моторостроения местного авиационного института. По заказу фирмы великого строителя первых русских «летающих крепостей» – Туполева. По стране тогда шагает грозная, великая, драматическая эпоха. Еще недавно отсталая, крестьянская страна строит самый сильный в мире флот четырехмоторных воздушных кораблей ТБ-3. Время поджимает: на Дальнем Востоке полыхает война. Императорская Япония громит нестройные полчища китайцев и захватывает Манчжурию. На ее территории развертывается сильная Квантунская армия – армия-государство, нещадно эксплуатирующая китайских рабов на десятках своих предприятий. Квантунцы нацеливаются на наши Приморье и Забайкалье. Им достаточно захватить малонаселенную Монголию и южное Прибайкалье, где проходит единственная артерия, связующая коренную Россию и ее дальневосточные земли. В Тихом океане, у самых наших берегов, господствует флот Страны восходящего солнца. Нам нечего ему противопоставить.

И тогда Сталин делает решительный ход. У нас нет линейных кораблей и авианосцев? Зато у Японии нет таких воздушных кораблей. И Сталин перебрасывает в Приморье несколько бригад «летающих крепостей» ТБ-3. Около сотни их базируются под Владивостоком, угрожая ударить по Токио. Аналитик японского Генштаба, майор Катаока, просчитывает последствия налета этой армады на столицу страны. Выходит, что жертвы и разрушения превзойдут ужасные последствия землетрясения 1923 года, практически полностью уничтожившего Токио.

Но Империя идет дальше. Она хочет иметь еще более мощные воздушные корабли Туполева. И молодой паротехник Лозино-Лозинский работает над компактной самолетной турбиной для будущих «линкоров воздуха». Увы, технология тех лет не позволяет совершить это чудо. Но непосильная задача невероятно обостряет ум будущего «отцы космопланов».