Дикий порт - Олег Серегин

— Местер Макферсон, пожалуйста, на выход. Мы прибыли в Город, — безнадёжно повторила стюардесса. Пассажир ехал первым классом, всю ночь сидел над планшетом, что-то читая и исправляя, и она решила, что местер Макферсон — из молодых финансистов. Что с того, что выглядит непрезентабельно, виртуальщики — они такие…

— Да-да, — согласился, не глядя, пассажир.

Даже не думая вставать.

Стюардесса, подавив вздох, потрясла его за плечо.

После целой ночи работы солнце немилосердно резало глаза. Всякий раз, собираясь в путь, Майк забывал что-то существенное. На сей раз это оказались тёмные очки.

«Куплю», — подумал он и двинулся по набережной к ближайшему магазинчику курортных товаров.

И действительно купил, точь-в-точь такие же, что были. И пошёл дальше, удаляясь от причала для э-планов, от зданий маленького морского порта, по широкой улице, мощёной местным камнем, который расцветкой походил на яшму. На фоне тёмно-яркой дороги люди в светлой одежде точно сияли. Прилавки сувенирных лавок застилали белыми скатертями, чтобы пестрота безделушек не терялась из-за горячих красок мостовой. Цветовая гамма изумляла. Счёт снимков городской набережной у Майка шёл на сотни, но удержаться не представлялось возможным.

Полный кадр, метров десять радиусом.

К крупным сине-зелёным раковинам приценивалась девушка с толстой косой. Всё ещё белокожая: может, жила где-то в северных областях, может, делала цветокоррекцию. Майку пришло в голову, что для Уралфильма типаж будет идеален, и он потратил полчаса, уговаривая девушку снять цифровой образ.

Она была страшно оскорблена, когда получивший своё режиссёр не только не пригласил её в фильм, но даже не дал адреса.

Майк, впрочем, этого не понял.

Он шёл дальше, в прекрасном расположении духа, подмечал сочетания цветов, думал о том, что Терра-без-номера, так удивительно похожая на Землю, под пристальным взглядом оказывается совершенно иной. Но всё же здесь становится скучновато. Пару лет назад он был на Терре-3, тамошняя природа потрясла его, и начать съёмки просто не терпится. Потому, должно быть, он и работает сейчас в авральном режиме. И спать не хочется, вот тоже странно. Ещё Майк думал о том, что Седьмая Терра находится в тесных отношениях с Диким Портом, а на Порту живут ррит. Один знакомый Майка, приходившийся ему, вдобавок, каким-то на седьмом киселе родственником, недавно вознёсся на вершину карьеры специального корреспондента: ему доверили освещать в СМИ анкайский саммит. Девять десятых материала пошло под запрет. Родственник брызгал слюной так, что через галактическую связь долетало.

На Земле царили законность, мир и покой.

«Вполне вероятно, — думал Майк, — что рритская государственность будет восстановлена. И может быть… ну, пусть не настоящий ррит, пусть просто цифровая модель, но новая, не из столетней давности архива! Как бы здорово было…»

Дивные мечты.

В полусотне метров от берега подымалась из воды знаменитая Морская сцена. Для шоу-звезды дело чести — выступить на ней. Сейчас, утром, там играла скромная местная группа. Почти никто не смотрел. «Да они всё сделали сами!» — восхитился Майк, чувствуя, как заколотилось сердце. В архивах Сети можно было найти миллионы вариантов голографических декораций для шоу, но все они укладывались в несколько типов. Ребята с Земли-2 сочли ниже своего достоинства брать стандарт. Отрисовка кое-где казалась корявой, мощностей явно не хватало для полёта творческой мысли, но если проект выгладить и поставить на качественной аппаратуре… Макферсон ощутил родство душ.

У певицы был необыкновенный фэйс-арт. Вероятно, сделанный тем же дизайнером-нонконформистом. Кажется, против всех правил, но выглядело изумительно. Не в последнюю очередь из-за индивидуального решения, под это странноватое лицо…

Майк принял собственное решение и стал искать глазами звукорежиссёра группы: тот должен был сидеть где-то рядом, на берегу под парапетом.

Заполучив адрес нонконформиста, Макферсон понял, что жизнь проходит не зря. Таким людям, как Йорн, нельзя губить себя в изначально мёртвых проектах. Пела обладательница уникального фэйс-арта откровенно плохо, кое-как подделываясь под символ-модель Эдлину Реймар. Нельзя было отделаться от мысли, что лучше б она изображала доску для раскраски.

Вслед за Эдлиной почему-то вспомнилась другая красавица, Интан. Дальше мысли потекли вольно и привели к Венди. Майк твёрдо собирался уговорить Лилен. Пообщавшись с живыми нуктами, Макферсон уже не представлял, как будет работать с цифрой.

Лилен.

Он замер.

Краски померкли.

Как голографическая декорация в конце шоу исчезает, оставляя прокуренный и заплёванный зал.

…она куда-то сорвалась, а Майк совершенно потерял чувство времени и очнулся только вчера после обеда, когда пришло письмо от арт-директора. Тогда он позвонил, и сначала всё понял, а потом решил, что всё понял не так. Спокойней было думать, что не так. Лили Марлен сказала, что приезжать не стоит. Но он всё-таки решил приехать. Просто чтобы быть рядом.

Или не просто?

Майк с чувством глубокого стыда понял, что забыл.

Он себя знал. И приноровился различать сразу, что удержит в памяти, а что нет. Сотни кубических метров пространства со всеми содержащимися объектами — запросто; а вот деловые поручения запоминаются с великим трудом. Но на то и придуманы органайзеры.

Майк отошёл в сторону, в тень.

Номер Лилен молчал.

Майк решил, что она выключила браслетник. Ну, скажем, всё ещё спит. Это он, местер Макферсон, постоянно ожидающий делового звонка оттуда или отсюда, глушит звук и настраивает автоответчик. Девушка может и не озаботиться…

Думать, что Лилен заблокировала его номер, не хотелось чрезвычайно.

Они же договорились. У них деловые отношения. Лилен подписала контракт. Она может делать, что хочет, Майк совершенно не имеет права возражать — зачем отрезать связь?

…ах, да. Он собирался не звонить ей, а посмотреть, что написал вчера в органайзере.

Там оказалось единственное слово.

«Биопластик».

У Майка руки опустились.

Болван.

Это же надо уродиться таким болваном, чтобы ухитриться забыть! Так вот почему ему спать-то не хочется! Неполный костюм, принадлежавший когда-то местре Янине. Он сейчас на Майке. Местра Анжела отозвала его с тела матери Лилен, и ничего последней не сказала: та была почти невменяема и, очень вероятно, потребовала бы, чтоб мать в биопластике похоронили. Костюм не покупной, местра Янина в бытность свою экстрим-оператором получила его в качестве трофея. Но это слишком дорогая вещь, чтобы истратить её на красивый жест. «Отдай его Лили, — сказала местра Мариненко. — Думаю, она уже успокоилась, насколько это возможно… и примет наследство. Пластик бесполезным не бывает».