Бремя победителя - Денис Агеев

Чемпион Арены сделал несколько тяжелых, отдающих сталью шагов вперед и замер. Я услышал его тихое, шипящее дыхание, раздающееся из-за округлого шлема с черными глазницами.

Я тоже шагнул вперед, но тут в ноге резко вспыхнула боль, и я вынужден был опуститься на одно колено, чтобы не упасть. Надо же, какая ирония: пройти через всю Арену и в последнем раунде умереть на коленях. Это ведь даже не бой, а просто казнь.

Тяжелый пехотинец зашагал в мою сторону. Неспешно поднял плазмопушку, направив дуло на меня. Возможно, я уклонюсь от первых залпов, но чем ближе он будет подходить, тем сложнее мне будет уворачиваться. Да и сил во мне совсем не осталось. Даже стоять на ногах нормально не получается.

Чемпион продолжал топать в мою сторону, мне же не осталось ничего другого, как испытать удачу. С помощью амулета я сформировал легкий пси-импульс и направил в него. Невообразимо мощная стена из пси-защиты встала перед пси-сигналом, как стая хищников перед мышью. Пси-импульс просто испарился от такой мощи, но напоследок все же выколупал из непробиваемой стены один маленький камешек — имя.

— Илион! — прокричал я как можно громче. Акустика здесь была отменная, поэтому голос звонко заскакал по стенам и потолку.

Пехотинец остановился. До меня ему оставалось метров двенадцать. Дуло все также хищно смотрело на меня.

Илион… знакомое имя. И где я мог его слышать?.. Уставший мозг работал плохо, но все же работал. И я все вспомнил. Все и сразу.

— Илион Шайт из династии Кровель. Это ты! — я не спрашивал, а утверждал. По коже прошел холодок.

Неужели?..

Чемпион Арены постоял без движения еще с мгновение, а потом черное забрало его шлема плавно поднялось вверх, и я увидел лицо своего палача. Бледное, с опухшими веками и сплошь покрытое мелкими шрамами. Взгляд его был отрешенным, разум в глазах почти погас, и я вдруг вспомнил Гигеона в последние дни его жизни. Но во взгляде что-то начало проклевываться. Человек недоуменно хмурился, как будто пытался что-то вспомнить.

— Илион, я получил твое послание, — произнес я громко. — Только благодаря нему я дошел до конца.

Тяжелый пехотинец опустил плазмопушку, и у меня сразу же отлегло на сердце. Взгляд же закованного в сталь человека стал еще более осмысленным, хотя и непонимания тоже прибавилось. Неожиданно прозвучал его низкий, похожий на турбинный гул голос:

— Какое послание?..

Всегда и всему есть объяснение, вдруг остро понял я. Всегда. Любое событие в нашей жизни, человек и даже предмет появляются не просто так. Всему и всегда рано или поздно должно найтись применение.

Я сунул руку в ранец и почти сразу нащупал фигурку женщины, которую нашел еще в самом начале турнира за стенной панелью в жилом блоке и протащил через всю Арену. До нынешнего момента я не понимал, для чего она может пригодиться, и даже несколько раз порывался выбросить ее или обменять на что-нибудь более полезное.

— Вот это, — громко бросил я и поднял фигурку над головой, словно она была неким артефактом, творящим невообразимые чудеса.

Взгляд чемпиона Арены стал быстро меняться. Осмысленности с каждым утекающим мигом становилось все больше, в глазах будто разжигалось пламя. Он что-то прошептал, покачал головой. Поморщился. А потом… потом произошло то, чего я точно ожидать не мог. Он заплакал. Тонкие струйки слез потекли по изувеченным щекам, оставляя мокрые борозды.

— Мама, — прошептал он, но я отлично его расслышал. — Мама… прости, что я так и не вернулся. Теперь поздно.

Илион мотнул головой, стряхивая слезы. Резко поднял плазмопушку, развернул ее и приставил дуло к своему лицу.

В мое сердце вонзилась раскаленная игла. Дыхание замерло.

Чемпион Арены нажал на спусковой механизм.

Сгусток раскаленной плазмы обдал лицо Илиона, залил его полностью. Огромное, закованное в сталь тело вздрогнуло, а затем плазмопушка со звонким грохотом упала под ноги тяжелого пехотинца. С мгновенье Илион простоял на ногах, а потом рухнул на колени и повалился лицом, а вернее обугленной дырой, которая ему теперь его заменяла, на пол.

Я опустил руку с фигуркой, она стала слишком тяжела. Выпустил ее из ослабшей ладони. Самодельная статуэтка, в силу которой поверить не смог бы даже сам дьявол, безвольно откатилась в сторону. Я шумно и с хрипом выдохнул. Силы окончательно покинули мое тело, и голова снова закружилась так, будто меня кто-то хорошенько встряхнул.

Вот и все.

Я — чемпион Арены.

Кронос смотрел на экран головизора, раскрыв рот и широко распахнув глаза. Он не шевелился. И не дышал. Утратил эти способности, как будто никогда и не имел. И сердце его не билось… вот уже несколько невообразимо долгих мгновений.

Только что его мир обрушился до самого основания. Рухнул в саму преисподнюю. И шансов вернуть хоть что-нибудь не осталось ни одного.

Лицо онемело, язык словно отсох. Он попытался что-то сказать, но слова будто застряли в горле. А потом… перед глазами резко вспыхнуло, а на голову словно обрушился сам потолок. Он свалился с кресла прямо на пол. Ноги отказали. Как и левая рука. Правая еще слушалась, но он понимал, что продлится это недолго. В ушах загудело тысячью турбин, в глазах начало темнеть.

Он захрипел. Затем глухо закашлялся. Легкие сдавило спазмом. В голове словно взорвалась квантовая бомба.

Кронос закричал. Вернее, ему хотелось закричать, но голос снова сорвался на невнятный хрип. Воздух ему показался раскаленным, а пол — покрытым тысячью мелких игл. Боль разрасталась в голове, будто раковая опухоль. В тщетной попытке он потянулся к медкапсуле, до которой оставалось всего пару метров. Каких-то жалких пару метров, преодолеть которые ему теперь было не легче, чем дойти пешком до столичной планеты.

Он умирал. Хотя мысли путались, а перед глазами мелькали непонятные картинки, эта мысль была понятна ему как никогда.

Кронос снова захрипел, язык вывалился изо рта, на пол потекла слюна. Глаза больше не видели, уши не слышали, и всем его миром заправляла только боль. Боль, ставшая проводником из мира живых в царство небытия.

Последняя мысль, полная невообразимой злобы и разочарования, была проста: «Альриец убил меня! Убил, не коснувшись и пальцем!».

Потом последовал последний хриплый выдох, веки несколько раз вздрогнули и опустились. Несколько раз дернулась правая рука, кожа на лице скукожилась, превратившись в уродливую маску. И тело распорядителя игр замерло. Навсегда.

* * *

В жилом блоке стояла почти мертвая тишина. Если бы не слабый гул кондиционеров под потолком, я бы, наверное, смог расслышать стук собственного сердца.

Мое тело больше не болело. После того, как меня вернули в жилой блок, я снова вколол обезболивающее и регенератор, а заодно для профилактики принял и единственную дозу универсального антибиотика. Смысла экономить препараты больше не было. И теперь мое здоровье восстановилось на 84 %.