Шепот крови - Мирослава Драгович

но, быть может, оказался человеком лучшим, чем можно было о нем подумать. Багровые плащи были первыми союзниками, встреченными на его пути. Они ворвались в бой как раз когда дыхание Эрло стало тяжелеть — как бы хорош ни был воин, рано или поздно он устанет от пляски с мечом.

— Думал, что ты мертв, — признался глава Священного караула, пока его люди добивали тех, кто выжил и теперь лежал на мостовой.

— А я не знал, что ты жив настолько, чтобы встать на сторону магов, — криво оскалился Эрло, оглядывая новых спутников.

— Я на стороне людей. А те, кто сейчас осаждает город — нелюди. Огонь должен покарать их всех.

Проповедь — вот последнее, что ловец хотел услышать с окровавленным мечом в руках. Он двинулся дальше и вскоре вышел прямо к торговой площади, наполненной неистовыми криками, вонью, воем стали и огнем.

— Создатель милосердный, — где-то за спиной послышался голос Тревора, и Эрло понял, что тот увидел.

Маг воды и король Дагмера разил врагов огнем и льдом, возвышаясь над площадью, и был похож на разгневанного северного бога. Руалийцы должны были упасть на колени перед ним и просить о пощаде, но они были южанами и ничего не смыслили в старых богах.

Бой шел и на другом конце площади у крепостной стены. Эрло немедля отправился именно туда, где отчетливее слышал лязг мечей, и где магия была не такой яркой. Быть может, там было больше южан, и стало сложнее отбить их натиск. Он увидел, как Стейн оказался окружен разом тремя врагами, успел набегу пару раз вдохнуть раскаленный воздух, но вот земля ушла из-под ног, и его отбросило к стене дома в месиве пыли, камней и снега.

Прогремел еще один взрыв.

После боя. Королевский дворец Дагмера

Все закончилось ближе к рассвету. От убийственной и нескончаемой песни войны звенело в ушах. В сознании Анны раз за разом вспыхивали взрывы, страшные крики боли и агонии. Когда отступники и руалийцы ворвались во дворец, она не стала оставаться в стороне — как могла, она помогала раненным стражникам. На ее лице, волосах, руках и груди запеклась кровь. Ее серое платье старо бурым и непомерно тяжелым.

Анна держала на коленях меч, сидя в пустом тронном зале. По ее лицу беспрестанно бежали слезы, но она заставила себя стереть их с лица, заслышав, что бой за запертыми дверями начинает утихать. Можно было мечтать, что они откроются и в зал войдет Ивэн, она бросится к нему, и вместе они будут учиться стирать воспоминания, которые смяли жизни сотен людей. Но Анна понимала — сказка об их любви закончилась и началась другая, куда более мрачная и страшная.

Если бы она знала хоть один тайный ход, ведущий не из королевских покоев, получилось бы у нее сбежать? Побежала бы она? Или, как теперь, осталась бы со своими людьми и короной до самого конца? Ей самой это было неведомо.

Сердце билось приглушенно. Она жалела, что ей не хватит духу убить себя, чтобы не знать, не видеть того, что станет с ее домом, не почувствовать, что будет с ней самой. Ее белые пальцы, почерневшие от запекшейся крови, до боли сжимали подлокотники трона, когда дверь распахнулась.

Десятки руалийцев глядели на нее во все глаза, но не смели ворваться в пустующий тронный зал. Сквозь толпу к ней вышел Гален Бранд. Без оружия, без доспеха, в одних черных обносках он приближался к ней, и его лицо, испачканное брызгами крови, не выражало ничего. Анна никогда не видела отступников так близко прежде. Ей сразу бросились в глаза черные вены, выступившие на его бледном лице — их особая темная метка.

Пока он медленно поднимался по ступеням, не сводя с нее леденящего душу взгляда, Анна тряслась всем телом от ужаса, окунувшись в его пучину с головой.

Гален Висельник, Великая Тьма, Бранд, предавший свой род, склонился и поцеловал ее испачканную в крови руку.

— Я никогда не причиню тебе вреда, — едва слышно проговорил он.

После боя. Дагмер нового короля

Эрло очнулся от собственного стона и неуемной дрожи, пронзающей тело. За воротом куртки было мокро от крови и пота. Он не сразу сообразил, что по-прежнему жив, что темнота вокруг — это еще не смерть, а завалы расколотых досок и камней. Он начал двигаться, медленно и осмотрительно, высвобождая руки, ноги, закусывая губы от ноющей боли в ребрах. Разглядев в темноте звездное небо, он осторожно выбрался из-под груды обломков. Запнувшись, он упал на камни, вскрикнул и понял, что едва слышит собственный голос, звучащий словно через толщу воды. Оттого ему казалось, что вокруг поразительно тихо.

Он осмотрелся. Кроме него среди мертвецов нет ни души. Вокруг было темно, и только огромная желтая луна давала ему разглядеть опустевшее место боя. Он не успел помочь Стейну. Его тело оказалось распростерто на одном из обломков стены, из груди торчал нож. Ревя и воя, Эрло шел к нему, продираясь через камни. Стейн был безоговорочно мертв. Пустые глаза с удивительным спокойствием смотрели в высокое небо Дагмера. Эрло заставил себя прикрыть их и подарить ему покой, а затем рухнул рядом с телом Стейна, пытаясь прийти в себя. Он остался жив и что с этим было делать?

Дагмер пал.

От этой мысли голова Эрлоиса становилась все тяжелее. Дыра, пробитая в крепостной стене, зияла пустотой — по ту сторону он не видел ни одного живого человека. Отступники добились своего и попали в город. Он сдался, но что теперь было с Ивэном?

Эрло крепко зажмурил глаза, заставляя память вернуть ему воспоминание о том, как его друг-король выжигал руалийцев огнем. Как воин он был всего в одном шаге от истинного величия.

Крыша лавки, где в последний раз Эрло видел Ивэна, была проломлена. Он увидел это, как только заставил себя вернуться в неприятный поломанный мир. Ноги сами повели его в тот дом, когда внутри зародился еще один страх. Он давился едким дымом, обдирающим горло, но шел.

Дверь поддалась легко, стоило только навалиться на нее плечом. Внутри царил мрак, но он решил, что не покинет лавку, пока не убедится хоть в чем-то. Он с опаской осмотрел остатки крыши дома, ступая по ее обломкам едва дыша. Время остановилось, когда он разглядел между стеной и прилавком, заваленным грудой досок, сверкнувшие в лунном свете поножи, тонущие в крови.

Все вокруг завертелось вокруг Эрло. Он опустился на колени и, хватая ртом воздух, силился