Как стать героем - Кристофер Хили

– Как это бросил? Что?! Нет, Прекрасный Принц в той сказке повел себя как герой. Как герой! – Лиам одновременно и растерялся, и возмутился. – К тому, из Эринтии, он не имеет никакого отношения!

– Сколько ни старайся, принц, такому мерзавцу, как ты, не скрыться за вымышленным именем! – Старичок фыркнул. – Все мы знаем, кто ты такой!

– Что значит все? – спросил Лиам. Сердце у него ушло в пятки.

– Все – значит все, – отчеканил старичок. – Новых баллад менестрели в последнее время не поют, однако и рот на замке не держат. Они рассказали нам последние новости о тебе, а сообщила им эти новости не кто иная, как сама Спящая красавица, принцесса Шиповничек из Авонделла. Не понимаю, как ты можешь спать спокойно после того, как швырялся в такую прелестную девушку тыквенными семечками! И к тому же пририсовал усы ее матушке!

Поскольку россказни принцессы Шиповничек о Лиаме были не в стихах, а в прозе, никто не мог запомнить их наизусть. Каждый менестрель излагал свою версию. А когда слушатели решали поведать эту историю друзьям и соседям, она менялась еще сильнее. И всегда к худшему.

– Ты это сделал? – Дункан отпрянул.

– Естественно, нет! – отпирался Лиам. – Какие еще усы? Что за чушь? Послушай, мой добрый господин, все, что вы обо мне слышали, ложь. Я покинул эту девушку, поскольку она очень злая.

– Я тебе покажу, как девушек покидать! – ощерился старичок и с неожиданным проворством опрокинул ведро прямо Лиаму на голову. Остальные принцы только ахнули. – А теперь убирайся с глаз долой и прихвати с собой своих уродов-прихвостней! – рявкнул он.

Тут вперед шагнул Густав.

– Ничего себе – прихвостни! – зарычал он. – Я – твой принц, ты, дурачина! Я – Густав Штурмхагенский. Относись ко мне с уважением, как подобает подданному!

– Да что ты говоришь? Какого уважения ты требуешь от подданных? – ехидно усмехнулся старичок. После чего приложил руки рупором ко рту и крикнул соседям: – Эй, скорее сюда! Только поглядите, кто к нам пожаловал! Крохотуля принц Густав, который и девушку-то толком спасти не может! А знаете, кто с ним? Тот злодей из Эринтии, который окунул Спящую красавицу в бочку с солеными огурцами!

– Соленые огурцы? Ты в своем уме? – взвился Лиам. Вокруг принцев собиралась толпа.

– Ой, и точно! Это слюнтяй Густав! Вот был бы он больше похож на своих шестнадцатерых братьев!

– Так и влепил бы этому Прекрасному Принцу за все, что он сделал со Спящей красавицей!

– Ха-ха! Посмотрите, какой у него куцый плащик!

– Эй, смотрите! Ожившая грязюка!

Лиам поглядел на спутников:

– Пойдемте-ка отсюда подобру-поздорову.

Они протолкались через толпу и бросились со всех ног к центру городка.

– А я-то мечтал – вот бы все поняли, что Прекрасный Принц – это я и есть, – пыхтел на бегу Лиам.

Принцы метались по улицам, пробирались задами, юркали в узенькие проходы, пока не поняли, что от толпы им удалось оторваться.

– Кажется, минуту назад был еще день! – сказал Фредерик.

Принцы огляделись по сторонам. Они очутились в другой части города, ничем не напоминавшей живописный уютный Фларгстагг, который они только что видели. На этой окраине дома были мрачные, окна забраны ставнями. Брусчатку под ногами покрывал толстый слой зеленой скользкой плесени. В канавах кишели крысы. Солнце и то померкло.

Рис. 36. «КОРЕНАСТЫЙ КАБАНЧИК»

– Даже отдых не могу организовать, чтобы что-нибудь не сорвалось, – пробормотал Лиам.

– Смотрите, вон, впереди! – Дункан показал на ветхую с виду таверну в самом тупике самой что ни на есть тупиковой улицы. Принцы подошли поближе.

– Гмм, «Коренастый кабанчик», – прочитал Дункан. – Неудачное название для ресторана. Кстати, кабанчик – это кто имеется в виду? Дикий вепрь или домашняя хрюшка?

– И так и так название очень вульгарное, – заметил Фредерик, заглядывая в закопченное оконце. – И посетители мне несимпатичны. Несколько грубоваты.

– Идти нам больше некуда, – сказал Лиам. Открыл дверь и вошел в таверну. Собственно, вы заранее знали, что он так поступит. Вы же читали пролог.

Четверо принцев сидели за крошечным столиком в углу «Коренастого кабанчика», где башмаки липли к полу и пахло давно не мытым телом, и тихонько ковырялись в котлетах из гремучей змеи, купленных на несколько монеток, которые Дункан обнаружил на подметке своего сапога.

– Никогда в жизни не ел змеиного мяса… и, признаться, мне не кажется, что я много потерял, – сказал Фредерик, брезгливо морщась.

– Просто на наши деньги можно было купить или котлеты, или так называемое ассорти в горшочке, – отозвался Лиам. – Тут хотя бы знаешь, кого ешь.

– А по-моему, это не гремучая змея, – сообщил Дункан, покатав на языке кусочек сероватого мяса. – На вкус больше похоже на гадюку.

– Ну, если ты совсем не хочешь… – сказал Густав, не сводя глаз с почти нетронутой порции Фредерика.

Рис. 37. УБРАНСТВО «Кабанчика»

Фредерик мрачно пододвинул Густаву тарелку. Как его угораздило оказаться в таком месте? Стены были щедро и страшновато украшены частями тел животных: оленьими головами, лосиными рогами, кроличьими ушами, крокодильими челюстями и кабаньими задами. На полу прямо под ногами Фредерика виднелись пятна – принц очень надеялся, что это красное вино. За соседними столиками плевались и сквернословили неотесанные личности преступного вида. С той минуты, как принцы приступили к еде, трактирщика трижды успели ограбить.

– Что ж, пожалуй, пора мне с этим заканчивать, – вздохнул Фредерик. – Поразительно, что я до сих пор жив, а поскольку Элле, похоже, больше ничего не угрожает, не вижу, зачем мне еще рисковать. Я отправляюсь домой, в Гармонию.

– Постой, Фредерик, не время нас покидать! – сказал Лиам.

– А что мы еще недоделали? – поинтересовался Густав.

– Неужели ты сам не понимаешь? – не сдержал досады Лиам. – Я же рассказал, что было на карте в крепости Цауберы. У нее еще по меньшей мере пять пленников!

– Может, да, а может, нет, – пожал плечами Фредерик. – Вы же не знаете наверняка.

– А меня достало таскаться за другими, – сказал Густав. – Я привык работать в одиночку. Если уж меня убьют, то пусть лучше по моей собственной глупости, чем по чужой.

– Да и вам, Дункан, лучше вернуться домой, – посоветовал Фредерик. – Ведь вы, разумеется, скучаете по Белоснежке, так ведь?