Почему евреи не любят Сталина - Яков Рабинович

В личном архиве Сталина находилась также его многолетняя переписка со своими ближайшими соратниками. Характерный стиль руководства и Ленина, и Сталина состоял отчасти в написании большого числа писем и записок-инструкций. Такие записки писались от руки в одном экземпляре и отправлялись адресату с фельдъегерем, а часто с двумя, для полной безопасности.

Фельдъегерская служба была создана еще в Чрезвычайной комиссии, расширена в ГПУ и в НКВД, где был создан особый фельдъегерский отдел. Среди всех публикаций о Сталине в последние десять лет наиболее ценной для любого биографа Сталина является книга «Письма И. В. Сталина В. М. Молотову», изданная в 1995 г. Это аннотированный сборник писем Сталина Молотову, написанных в 1925–1936 гг., в те осенние месяцы, когда Сталин уезжал на юг отдыхать и лечиться водами, оставляя в Москве Молотова для руководства Политбюро. Эти письма, написанные рукой Сталина, хранились Молотовым в домашнем сейфе.

В декабре 1969 г., когда Молотову было уже 79 лет, он сам сдал в Центральный партийный архив оригиналы этих писем. Тогда, в связи с 90-летием со дня рождения Сталина, по инициативе Михаила Суслова готовилась частичная реабилитация Сталина и серия статей о нем в центральной прессе. Молотов полагал, что некоторые отрывки из этих писем могут быть опубликованы. Но полной реабилитации не произошло, и письма Сталина Молотову, неизвестные исследователям, пролежали в секретных архивах еще 25 лет. Их сдали в «Особую папку», откуда они перешли в 1992 г. в РЦХИДНИ. Высказанное составителями сборника предположение о том, что Молотов сдал в партийный архив лишь письма Сталина до 1936 г., потому что он не сохранил писем 1937-го, 1938-го и последующих лет, в которых были отражены события террора, необоснованно. Сталин с начала 1937-го и до осени 1946 г. работал без отпусков, и поэтому ему просто не было необходимости общаться с Молотовым таким путем. По характеру писем видно, что многие из них являются ответами Сталина на письма самого Молотова, информировавшего его о партийно-государственных событиях в Москве, которые не отражались в прессе. Некоторые письма Сталина написаны Молотову, когда тот был в отпуске, а Сталин в Москве.

В одном из таких писем Сталин даже шутил: «Молотоштейцу привет! Какого черта забрался в берлогу, как медведь, и молчишь? Как у тебя там, хорошо ли, плохо ли? Пиши…»

Изданный сборник, который его составители считают «уникальной и первой не косвенной, а прямой, оригинальной коллекцией, первоисточников… о характере и механизме партийно-государственного руководства страной в 20-30-е гг. и о личности самого Сталина, был бы, безусловно, намного более ценным, если бы в нем переписка была двухсторонней, а не односторонней. Письма Молотова Сталину можно было бы найти в личном архиве самого Сталина. Но их никто никогда не находил. Они были уничтожены. Маловероятно, что Сталин сам уничтожал письма соратников, которые он получал по фельдъегерской связи.

К настоящему времени в архивах других партийных лидеров — Калинина, Орджоникидзе, Кирова, Микояна, Куйбышева, Кагановича, Ворошилова — также были найдены письма Сталина, а также письма, которые члены Политбюро писали друг другу. В архиве Орджоникидзе найдены три письма, которые он отправил Сталину в 1930 и 1931 гг. Но это письма-рапорты. Два из них адресованы Сталину в Москву и С. В. Косиору в Харьков. Лишь одно письмо отправлено лично Сталину и написано рукой Орджоникидзе[294]. Оно хранится в фонде Орджоникидзе в РЦХИДНИ.

Помимо фельдъегерской связи, которая использовалась лишь для секретной переписки, составлявшей часть партийной и государственной деятельности Сталина, на его имя за тридцать лет поступили и обычной почтой или через экспедицию ЦК ВКП(б) миллионы писем. В ЦК ВКП(б) был специальный отдел, в котором инструкторы ЦК вели предварительную сортировку и анализ писем и принимали по ним решения. Письма пересылались в разные инстанции: в местные органы власти и т. д., и иногда по ним давался общий ответ. Существовал огромный поток писем Сталину от родственников арестованных и от самих арестованных с жалобами на необоснованность обвинений и с просьбами о пересмотре дел. Такие письма до Сталина, конечно, не доходили и в большинстве случаев оставались даже без формальных ответов. Однако деловые письма с серьезными предложениями или от хорошо известных представителей советской интеллигенции часто попадали на стол Сталину. Изредка он отвечал на такие письма, в этих случаях его ответы могли публиковаться в печати. Чаще он давал ответ по телефону. Иногда приглашал авторов писем к себе в Кремль или на дачу для беседы. Хорошо известно, что Сталин читал письма Горького, Михаила Шолохова, Константина Федина, Ильи Эренбурга, Александра Фадеева и некоторых других известных советских писателей.

Несколько раз Сталину писал письма-протесты Михаил Булгаков, и эти письма, как можно судить по их результатам и даже телефонному звонку Сталина писателю, также попадали ему на стол. Сталин получал и читал письма от известных кинорежиссеров, тем более что он внимательно следил и за их работой. Евгений Громов, изучивший взаимоотношения Сталина с деятелями искусства, пишет, что в 30-е гг. «письма творческих деятелей, даже не самых видных, клались Сталину в то время на письменный стол без промедления. В военные и послевоенные годы ситуация существенно изменится. Сталин подобными письмами теперь интересуется меньше, они зачастую оседают в аппарате[295]. В 1945–1951 гг., когда резко возросла роль науки в развитии новых отраслей военной технологии, Сталин чаще, чем раньше, читал письма ученых.

Регулярно писал письма Сталину академик Петр Леонидович Капица. В период с 1937 по 1950 г. Капица отправил Сталину 42 подробных письма, часть из которых вошла в изданную в 1989 г. книгу П. Л. Капицы «Письма о науке». Но все эти письма были опубликованы по копиям, сохранившимся в личном архиве Капицы. Ни в одном другом архиве, в котором есть фонды Сталина, не было найдено ни одного оригинала писем Капицы, хотя известно, что Сталин их получал и читал. Один раз Сталин ответил и подтвердил, что получал письма Капицы, и это же в 1949 г. подтвердил Маленков в телефонном разговоре с Капицей. Был обнаружен оригинал лишь одного письма Капицы Сталину от 28 апреля 1938 г., но не в архиве Сталина, а в архиве НКВД.Письмо Капицы начиналось словами: «Сегодня утром арестовали сотрудника института Л. Д. Ландау. Несмотря на свои 29 лет, он вместе с Фоком — самые крупные физики-теоретики у нас в Союзе»[296]. Сталин передал это письмо Капицы в НКВД без резолюции, но, по-видимому, с устной рекомендацией «разобраться как следует». Ландау в конечном итоге освободили, но без реабилитации, а просто в форме «выдачи на поруки профессору Капице». Ландау к этому времени уже быстро «признался» в своих несуществующих «преступлениях», и НКВД также нужно было как-то сохранить свое лицо.