Свет проклятых звёзд - Летопись Арды

перводомовца тоже боится. Боится покидать тёплый бассейн, оставлять мужа наедине с его терзаниями и роднёй, которая стала хуже врагов. Боится не вернуться. Да и сказать лорду Маэдросу, в общем-то, нечего…

Но если признать, что Карнифинвэ больше не нужен Химрингу, точно случится катастрофа.

И супруга посланника-заложника доверилась малознакомому воину и полубезумному менестрелю.

— Тихое утро, над городом мрак, майская зелень, вянут цветы.

Там хорошо, где нас с тобой нет.

Бочонок с пивом — причём здесь вода?

Сияющий клинок — причём здесь народ?

Сегодня умрёшь — завтра скажут: поэт!

— Глоссар, — Вирессэ посмотрела на запасы еды, оставленные Арминасом, — ты уверен, что хочешь ехать со мной в Химринг?

Вздохнув и закрыв глаза, менестрель покачал головой, медленно разлепил веки, словно после долгого сна, посмотрел на факел на стене, на освещённые им мечи, луки, копья и лежанки и развёл руками:

— Девушка-Апрель, ни у кого из нас пути назад нет.

— Есть, — супруга Карнифинвэ не выдала эмоций, — нас не заметили на границе, а запасное войско из Дор-Ломина, отправленное на подмогу Хадору, состояло не только из Младших, там и эльфы были. Арминас записал нас как целителей, отправленных из поселения на Митриме, на помощь знахарям в Барад Эйтель! Да, и тебя, и меня знают в лицо, поэтому пока нам приходится прятаться, но в случае необходимости Арминас поможет нам вернуться! Главное, выехать из Крепости Исток незамеченными для соглядатаев Нолофинвэ, а верные принца Финдекано нас не выдадут.

— Поплачь о нём, пока он живой,

Люби его, таким, какой он есть…

Дверь открылась с предупредительным стуком, и на складе появился знакомый для жены химрингского посланника эльф.

— Здравствуй, Вирессэ, — сказал Алмарил, и Глоссар почему-то сразу сник. — Рад встрече.

— Соболезную твоей утрате, — супруга принца Карнифинвэ встала с лежака и приобняла родича.

— Не удивлюсь, если скоро узнаю о ещё одной, — поджал губы сын Морифинвэ, — только на этот раз не расстроюсь.

— Не надо так говорить, — Вирессэ посмотрела на певца, который удалился во мрак и напевал что-то без слов, — думаю, я смогу сообщить и тебе нечто важное, когда доберусь до своих.

— Не стоит.

В этот момент на склад зашёл Арминас и широко улыбнулся.

— Всё просто замечательно! — заверил воин. — К нам заехал торговец, проделавший путь из Белегоста через Таргелион, Химлад и Дортонион, и сейчас возвращающийся назад через Химринг. Он уже кое-кого провозил тайно в своём обозе, и пусть это вышло случайно, зато имело наилучшие последствия.

— Для кого? — Алмарил скривился.

— Для всего Белерианда! Торин уверяет, что готов отправляться хоть сейчас.

— Завтра, — сын таргелионского нолдорана вымученно улыбнулся эльфийке. — На рассвете. Если кто-то попытается вам помешать, я за себя не отвечаю.

Не озвучивая, что принц и так не слишком старается держать себя в руках, заговорщики пожали руки и принялись собирать вещи.

Примечание к части Песня гр. «ЧайФ» «Поплачь о нём»

Чудовищно огромное сердце

Перо танцевало на страницах огромной книги, которую леди-летописец поднимала с трудом. Послушавшись совета из сна, Эльдалотэ собрала дюжину дюжин книжников и мастеров-гончаров, чтобы самые ценные записи перенести на глину. Кроме того, правительница Дортониона приказала начать строительство подземной библиотеки, где все стены станут «каменными книгами». Да, задумка выглядела трудновыполнимой, но Эльдалотэ чувствовала — если не сделает — предаст память наставника. Размышлять о причинах появления Квеннара было слишком страшно, поэтому леди запрещала себе анализировать — она просто защищала летописи — память и мудрость прежних дней.

Зайдя в библиотеку, Финдарато посмотрел на занятых работой эльфов и сел напротив супруги кузена.

— В искрах звёздного луча

Розы лепестки.

Алых слёз на них печать —

Страсти и тоски, — таинственно пропел король, —

Свет Исиль прогонит тьму,

Указав твою судьбу…

Эльдалотэ подняла глаза от книги и заулыбалась.

— Если от судьбы своей ты не убежишь, с кем тебе быть рядом суждено? — спросил пустоту Инголдо, взглянул на отцовское кольцо. — Прекраснейшая из цветов, — обратился он к эльфийке, — скажи мне, я верно догадываюсь, кто строит твою новую библиотеку?

— Пожалуй, да, — заулыбалась леди, однако лицо сразу снова стало серьёзным. — Когда я думаю о том, что дни бесконечно уходят в прошлое, мне становится не по себе. Я хочу сохранить для себя и других ценность каждого мгновения счастья, успеха, восторга, наслаждения, но всё это истаивает и стирается, сметается с пути жизни, словно прошлогодняя листва. А мы — неизменно зелёные вековые сосны — смотрим на увядание и возрождение, не в силах что-то сделать и лишь с ужасом ждём прихода дровосека.

— Но он может не прийти. Или топор сломается.

— У судьбы всегда есть в запасе ещё один топор, светлый владыка.

— Это очень печально, — вздохнул Финдарато, осматриваясь и останавливая взгляд на глиняных заготовках. — Вроде каждому ясно на этой земле,

Что по осени время настанет зиме,

А за вешними днями и лето пройдет,

И всему обозначен свой срок и черёд…

Обозначен свой срок и черёд.

Эльдалотэ спешно перевернула несколько страниц, отделённых кожаной закладкой, и принялась записывать, как если бы король ей диктовал.

— Что-то было, сияло, пылало, жило,

А потом отболело, остыло, сожгло

И ушло, и уже не появится впредь,

Бесполезно скорбеть и не надо жалеть.

И не надо, не стоит жалеть.

Но все равно в душе твоей

Живая память прежних дней,

Всё возвращает, как назло,

И вновь волнует и тревожит.

То, что давно уже прошло,

Всё возвращает, как назло,

Живая память прежних дней,

Хотя ничем помочь не может.

Всё равно не исправить уже ничего,

От беды не избавить уже никого,

И на чудо не стоит надеяться зря,

Не бывает апреля среди января.

Нет, не стоит надеяться зря.

Леди подняла глаза на владыку.

— Апрель. Спасибо, светлый владыка, что напомнил об этой неблагодарной девке.

— Прости, прекраснейший цветок, я нечаянно, — по глазам Финдарато было заметно — случайность не