Лалиса и её друзья. - Вахтанг Глурджидзе

придумает. Она там что-то химичит, а что, не говорит. Просто уверяет наш дружный коллектив, что мы будем очень удивлены. Ладно, подождём.

Вчера звонил наш шеф. Они наконец собрали клипы на наши две песни: «Боди» и «Степ». Решили пустить нас в шоу КБС. Очень хорошо, сразу деньги получим, а лэйбл подождёт – снимет сливки потом. Рекламное агентство тоже интересовалось, когда я смогу встать. Им пообещали, что дня через два я уже буду готов к дальнейшему выполнению контракта. Вот только спать мне, наверное, не придётся следующую неделю. С утра школа, а потом рекламные съёмки. Они ведь часто длятся по несколько часов. Придётся под напрячься. Сон Ми опять в Париж укатила. Она там себе купила мотоцикл. Рассекает по Елисейским полям! Ездит от пригорода Парижа, от замка деда, в свой университет. Говорит, что хочет выступить на соревнованиях, устраиваемых ректоратом университета. Аппа ругался:

- А если шею сломаешь, что мне твоему деду сказать?!

Она нам из Парижа косметику и всякие такие штучки притащила, что наши девки чуть ли не молились на все эти краски, кисточки и другие мелочи. Одна Со Ын покривилась. Но её уговорили, и усадили перед зеркалом, а потом «покрасили». Странно. Но она немного похожа на меня. Я опять усомнился: может мы всё-таки родственники? Со Ын тоже заинтересовалась, и позвонила своей хальмони Пакпао. Той на старости лет делать нечего, она и позвонила в Таиланд. Ей подняли сохранившиеся документы провинции Буринам, откуда она родом. Выяснилось, что мы всё-таки с Со Ын родня. Но по тайской линии, а не по корейской. Оказалось, что Пакпао – двоюродная сестра моей умершей тайской бабушки. Они вместе воспитывались, и от моей прабабки научились русскому языку.

Сейчас нам это помогает в деле подготовки кореянок знания русского языка. Я предложил устраивать дни разговора на русском, чтобы девчонки быстрее погрузились в языковую среду. Они покривлялись – лишнего напряга мозгов никто не хочет, но потом им такой же метод посоветовали в Центре языка, когда узнали. что у нас в группе два человека владеют русским. Поэтому мы придумали «русифицированные» имена для наших девчонок. Так Розе, стала Розой, Дженни – Женей, а Джи Су – Джисой. Дженни очень удивилась, когда я ей сказал, что русские могут её звать и Евгенией. Ничего, привыкнет. Девчонки только просят меня и Со Ын говорить медленно, чтобы они успевали понять, о чём идёт речь. Но пока они ещё только начали изучение языка, и, естественно, ничего не понимают. Эх! Что делать? Поспать, что ли?

Место действия: Республика Южная Корея, город Сеул, съёмочный павильон в одном из концов города

Время действия: пятнадцатое марта две тысячи десятого года, длинный нескончаемый день.

- Лалиса-ян, давай, пройдись по подиуму! Потом в конце развернись. И иди обратно. Не комкай эту одежду! Давай, пошла!

Заразы! Я есть хочу, я устал, я спать хочу! Уже полночь на дворе! Надоело! Проклятые рекламщики! У меня ноги болят! Я сейчас грохнусь, и не встану с этого подиума! Буду лежать, отдыхать…. Но всё это я вынужден думать про себя. Никого не интересует, что ты хочешь. Утверждён план съёмок, бюджет, и будь добр (или, всё-таки, добра?) и выполняй указания режиссёра. А тут ещё, как мухи, налетают после каждой паузы эти визажисты, и начинают махать своими щёточками! Вначале, ничего, вроде бы и приятно. Но потом становится невыносимо. Слава богу, тупеешь, как устаёшь. И уже на визажистов и их действия никакой реакции не возникает.

А тут ещё один из говнюков стаффов начал намекать, что поможет с поездкой на парижский показ мод. Но это только, если исполнятся его сексуальные хотелки, возникшие в воспалённом мозгу этого урода. Педофил недобитый. И ведь знает, сволочь, что я ещё школьница. Интересно, а ему не сказали, кто я? Или он думает, что настолько неотразим.и ему на шею любая девка повесится? Дебил недоношенный! Я включил дурочку, и похлопал ресницами. Этот урод ещё больше возбудился. И главное, никто ему ничего не говорит, хотя, все всё прекрасно слышат. Пришлось влепить ему пощёчину. Это сразу всех возмутило, мол, как я посмела такое сделать? Уважаемого стаффа Чон Ю ещё никто не бил в жизни! Он ведь сынок ещё более уважаемого миллионера Пак Ду Хана, который живёт, вы не можете себе представить, аж на Каннам Гу!

Тебе, идиотка, предлагают попасть в Париж, туда, куда многим нет хода! А ты, тайская шлюха, ещё и дерёшься?! Пришлось его и всех этих дебилов познакомить с кулаком моего охранника, который вбил этому идиоту, и паре его дружков, в башку, что опасно такое говорить дочери чеболя, хоть она и полукровка, по корейским законам. А уж когда позвонил аппа, то прискакали на съёмочную площадку аж с центрального офиса этих рекламщиков. Заставили этого Чон Ю поклониться мне в ножки, и принести глубочайшее извинение, а для того, чтобы он понял, что нарвался, выписали штраф в мою пользу, в сумме ста миллионов вон. Больше я этого придурка ни на одних съёмках не встречал.

А то что он придурок, выяснилось позже. Он решил обратиться в суд, и подал иск на компанию, в которой работал. Этот местный мажор решил, что папа, его знакомства и деньги, помогут ему добиться «справедливости» в его понимании. Но его отец оказался гораздо умнее. Он лишил этого придурка наследства, и объявил, что Чон Ю больше не является его сыном. В результате, обезумевший педофил попытался шантажом «срубить» денег со своего отца. Кончил Чон Ю очень плохо. Его арестовали за вымогательство. Он попытался сбежать из здания суда, ранил охранника, но был убит вторым конвойным.

… И вот, иду по подиуму, как женщины умеют, от ведра… Тьфу! От бедра, конечно! В желудке урчит, ноги немного заплетаются. Хорошо ещё, что не на шпильках заставили ходить, а в обычных туфельках на низком каблуке. Наверное, я уже бы тогда давно навернулся с этого подиума. Он, зараза, немного скользкий. К этим рекламщикам я больше не пойду работать. Мне у тех понравилось, куда я в первый раз попал. И общение с ними приятное, и кормят вовремя, и не орут, даже если ты что-то там напортачишь… Из какой дыры эти новые вылезли, я не знаю, но то что от них профессионализмом не пахнет, это точно. Явно, какие-то провинциалы руководят компанией. Только и слышно с самого начала работы с ними от визажистов и другого персонала:

- Ах, хочу попасть в Париж!