Без срока давности - Владимир Бобренев

В 1954 году Хрущев и Маленков санкционировали приговор Г. С. Околовичу, одному из руководителей эмигрантского Народно-трудового союза. Примерно в то же время, когда начальника лаборатории «определяли» под арест, Околовича уже пытались выкрасть и переправить в Союз, но осуществить задуманное не удалось.

На сей раз операцию готовили особенно тщательно. В лаборатории в Москве (уж не преемница ли детища Могилевского?) под видом золотого портсигара заблаговременно изготовили бесшумный электрический пистолет для стрельбы отравленными пулями. Примечательно совпадение: тогда же в Москве находился и доставленный из Владимирской тюрьмы Могилевский. Уж не для консультаций ли заодно его вызвали? Сотрудники Комитета госбезопасности Н. Хохлов, Ф. Кукович, Ф. Вебер должны были применить портсигар-пистолет, но операция провалилась из-за Хохлова, который попросту не решился открыто убить человека. Он бежал, раскрыл весь план акции и сдал своих соучастников американцам.

Тут сразу выяснилось, что после войны террористические боевые группы КГБ продолжили действовать за рубежом, имея на своем вооружении самые различные средства убийства людей, включая яды. От них пострадали А. Трушкович, К. Фрике, Ф. Фатайлибейль и другие. А в сентябре 1957 года сбежавший Хохлов вдруг тяжело занедужил неизвестным заболеванием. Он терял сознание, началась сильная рвота. Врачи предположили гастрит, но традиционное лечение не давало никаких результатов. Больше того, болезнь быстро прогрессировала. Начали выпадать волосы, на теле больного появились темные полосы и пятна, черно-синие опухоли, держалась высокая температура, и постоянно слезились глаза.

Симптомы показались очень схожими с отравлением таллием. Могилевский когда-то испытывал этот токсин и указывал, что «таллий вызывает у животных, даже в небольших дозах, выпадение волос и смерть, а у человека для смертельного исхода, как установлено в спецлаборатории, требуются очень большие дозы и смерть наступала лишь в 20 % случаев. На вкус это средство в малых дозах солоноватое, а в больших дозах оно приобретает металлический вкус. Давалось оно в спиртных напитках и различных блюдах. У человека этот яд вызывает полное выпадение волос и сильнейшие ревматоидные боли, которые держатся до смерти. У тех „пациентов“, которые сразу не умирали, боли держались по 10–14 дней. Проследить, как долго могли держаться боли, мы не смогли. С таллием было проведено такое же количество опытов, как и с колхицином, — около десяти».

Предположение, что Хохлова отравили таллием, явно не было лишено оснований. Но точной причины, вызвавшей заболевание и смерть, не установили даже самые искушенные американские эксперты. Заметим, это имело место уже в середине пятидесятых, когда возможности медицины, химии и экспертизы были на несколько порядков выше существовавших во времена кончины Фрунзе, Куйбышева, Жданова, Горького, Менжинского…

Сильно досаждал органам и живший в Германии Л. Ребет, пользовавшийся большим авторитетом в среде украинских эмигрантов. Для его ликвидации из Москвы в Карлхорст в сентябре 1957 года прибыл опытный сотрудник 13-го отдела КГБ. Он привез с собой оригинальное оружие — тоненькую металлическую трубку, длина которой составляла не больше двадцати сантиметров. В нее было вмонтировано специальное устройство, стрелявшее стеклянной ампулой, заполненной синильной кислотой. Кем, где и когда была подобная штуковина придумана, изготовлена и впервые испытана?.. Могилевским, в его лаборатории «X»?

Действие трубки предварительно проверили в лесу неподалеку от Берлина на собаке. Сотрудник советской спецслужбы Б. Сташинский, которому поручалось выполнение операции, выстрелил, услышал легкий хлопок. Собака сразу упала. Пары синильной кислоты мгновенно парализовали ее сердце. Резко сократившиеся кровеносные сосуды от действия синильной кислоты после смерти расслабились. Вскрытие жертвы показало классическую картину ухода из жизни от сердечного приступа. Именно это и требовалось для снятия всяких подозрений в истинных причинах внезапной смерти обреченного.

«12 октября, в десять часов утра, — пишет в своем исследовании „КГБ: работа советских секретных агентов“ Дж. Даррон, — он увидел, как Ребет сошел с трамвая. Сташинский забежал в здание, чтобы встретить его на лестнице. Как только Ребет поравнялся с ним, он вытащил трубку из кармана и выстрелил ядовитыми парами в лицо своей жертве. Ребет пошатнулся и упал. Вскрытие показало, что смерть наступила вследствие сердечного приступа». Никаких следов насилия или иного постороннего вмешательства не возникло у экспертов, исследовавших труп.

Через полтора года тот же Сташинский получил новое задание — ликвидировать лидера украинских националистов С. А. Бандеру. Первая попытка, в апреле 1959 года, окончилась неудачно. Сташинский занервничал, сорвался, вынужден был выбросить трубку в реку, бежать. Успокаиваться пришлось уже дома, на Украине.

Вообще-то Сташинский откровенно тянул время в расчете на то, что покушение на Бандеру отменят или подберут другого исполнителя. Не отменили, другого не нашли, и в октябре Сташинский снова поджидал свою жертву у подъезда дома, где квартировал Бандера. Когда тот стал открывать входную дверь, агент выстрелил ему прямо в лицо. Бандера упал.

Если бы вскрытие тела убитого произвели несколькими минутами позже, правду о смерти Бандеры узнали бы не скоро, а может, и вообще бы не установили. Но власти были осведомлены о существовании реальной угрозы жизни Бандеры. А потому отреагировали мгновенно. На лице погибшего патологоанатомы обнаружили стекло от ампулы, а в желудке — синильную кислоту. Кто совершил убийство, опытным детективам установить не удалось. Обстоятельства покушения на Степана Бандеру стали известны лишь после того, как перебежавший в августе 1960 года к американцам Сташинский рассказал об этом во всех подробностях.

КГБ тщательно заметал следы. Откровения Сташинского объявили провокацией. А убийство Бандеры было решено свалить на Т. Оберлендера, и 20 октября газета «Красная звезда» сообщала:

«Бандере было слишком много известно о деятельности Оберлендера. Поскольку все более настойчивым становится требование общественности призвать к ответу Оберлендера, Бандера в этом случае мог бы стать одним из наиболее важных свидетелей. Это заставило встревожиться бывшего боннского министра и его покровителей. Так один негодяй отомстил другому».

И все. Никаких аргументов, никаких доказательств. Без прямых обвинений (иначе, чего доброго, привлекут к суду за клевету или станут опровергать), а так, походя: смотрите, мол, в другую сторону. Главный же «негодяй» — непосредственный организатор террористической акции — так и остался в тени…

Время шло. Мир жил своими проблемами. Но то здесь, то там вдруг происходили странные события, которые вслух и шепотом связывали с КГБ. Труднообъяснимые заболевания, авто- и авиакатастрофы, самоубийства…

Традиции, установившиеся с созданием Менжинским в конце двадцатых годов специальной группы для работы за границей, оставались по-прежнему востребованными. Сегодня мы можем попытаться дать собственную оценку результатам деятельности специальных служб за целые десятилетия. Многие секреты преданы гласности. Менялись руководители, исполнители, совершенствовались, оставаясь в принципе неизменными, средства и методы подхода к «врагам социализма». Такой ярлык могли навесить на каждого инакомыслящего либо поступавшего против установленных властью правил человека.