Теория стаи. Психоанализ Великой Борьбы - Алексей Меняйлов

— если бы правящей верхушкой во главе со Сталиным столь многосторонне не подрывалось партизанское движение (неугодническое); в частности, если бы не перенацеливали партизан с легкоуязвимого горючего на трудноуязвимые и при этом не столь важные цели.

Однако рассеиваться на расчеты не будем — принцип предпринятых «внешнической» субстаей мероприятий и так ясен — самое сильное оружие русских всеми возможными способами или уничтожалось, или хотя бы перенацеливалось…

* * *

Второй прием, с помощью которого правящая «внешническая» иерархия резко снижала эффективность спонтанного партизанского движения, состоял в укрупнении отрядов.

Укрупнение советских партизанских отрядов тоже было голубой мечтой Гитлера. И вот почему.

Группа из двух-трех неугодников была неуловима, она вполне могла существовать на «подножном корме», не было проблем с созданием тайных складов и баз снабжения, упрощалась маскировка потайных жилищ, и так далее. Потери же гитлеровцев превосходили численность группы уже после одной-двух удавшихся засад. (А засад было много, потому что нападали на небольшие группы немцев, которые или гибли полностью, или, естественно, не могли организовать преследование.) Укрупнение же отрядов все эти преимущества уничтожало. Для сравнения можно рассмотреть такой весьма активный (!) отряд как «Дедушка» (уже само название, отклоняющееся от названий традиционных, скажем, «Имени XV съезда ВКП(б)», предполагает повышенную активность этого отряда; кстати, организатором этого сравнительно высокоактивного отряда был не кадровый офицер, а московский ополченец). Так вот, при численности в шесть тысяч человек отряд «Дедушка», по отчетам, за два года существования уничтожил лишь около двух тысяч гитлеровцев, то есть три партизана за два года уничтожили лишь одного гитлеровца. Если же убрать приписки, то малость цифры будет еще более шокирующей. (Напомним, что на фронте эффективность бойцов была многократно меньшей. Если же сравнивать с отрядом Бати из научных сотрудников, то учитывая, что последний действовал всего полгода, эффективность этого шеститысячного монстра — самого из них лучшего! — в тысячу раз меньше.)

Численность отрядов партработники пытались довести до штатов не то что батальона (800–1000 человек), а полка (1,5–3 тыс. человек) и даже дивизии (6–8 тыс. человек). По мере укрупнения отрядов все более утрачивалась их подвижность и эффективность. Более того, гитлеровцы эти монстры быстро обкладывали заставами.

Основное преимущество партизан — мелкие, но высокоэффективные, в пересчете на каждого участвующего, засады — выбивалось сталинистами из их рук. Если мелкими группами партизаны уходили безнаказанными, или потери немцев многократно превышали потери партизан, то теперь ситуация менялась на противоположную. Немецкие заставы вызывали авиацию, против которой партизаны были бессильны, а затем и танки — с соответствующими результатами. Отряд прекращал существование, оставляя, правда, возможность присланному с Большой земли комиссару и командиру-коммунисту перед смертью картинно поцеловать — в казенник! — изъятый с фронта столь необходимый там станковый пулемет — неподъемный и в немецком тылу бесполезный.

Но основной выигрыш от укрупнения отрядов с образованием неподвижных партизанских полков, дивизий и партизанских краев для гитлеровцев заключался даже не в снижении их маневренности и повышения их уязвимости. На территории партизанского края восстанавливалась большевистская власть, работали суды по начислению алиментов, собирались партсобрания, посвященные борьбе с захватчиками, к которым подолгу готовились, бойцы усиленно занимались строевой подготовкой, — в общем, бить захватчиков просто не оставалось сил. Факты свидетельствуют о том, что, когда коммунистам-сталинцам удавалось-таки сколотить крупное соединение, занимавшее среди болот целый край, то они в него стягивали множество мелких партизанских групп с обширных территорий. Тем самым гитлеровцы на этих освобожденных от партизан территориях обретали безопасность.

Парадоксальный вывод: крупные партизанские соединения армейского типа формировались по воле гитлеровской стаи — это была в тех условиях наиболее эффективная форма нейтрализации недоформировавшихся неугодников!

Действительно, безопасность для захватчиков — это большое дело: отведенные на отдых гитлеровские солдаты и офицеры только в безопасности могли восстанавливать боеспособность — со всеми вытекающими отсюда для советских фронтовиков последствиями. Очень может быть, что засланные в спонтанные партизанские группы и вскоре захватившие в них власть комиссары (трудно партизану пристрелить «своего», но о неприязни к «парашютистам» можно найти упоминания даже в варварски искромсанных советской цензурой воспоминаниях ветеранов), уведшие их в партизанские края, в своих отчетах сообщали, что их группа, дескать, с величайшими трудностями и лишениями за сотни километров добиралась до «своих», тем, оказывается, борясь с гитлеровцами. Но комиссары, которых подбирали в советском тылу преимущественно по принципу способности к подхалимажу, заблуждались относительно подлинных подсознательных мотивов своих действий, в лучшем случае путались искренно. Гитлеровцам эти слияния небольших групп были настолько выгодны, что они должны были бы с наслаждением выделить грузовик, найти сверхдефицитное горючее и сами довезти такой замечательный отряд до партизанского края, а комиссара даже посадить — с почетом! — в кабину и угостить эрзац-кофе.

В статичных партизанско-коммунистических зонах немедленно возникали трудности и с продовольствием — если действующая небольшая группа могла себя обеспечивать, особенно не обременяя население, то многотысячное соединение, чтобы прокормиться, вынуждено было попросту обирать население до нитки. Естественно, местные жители, зная о строевой подготовке и партсобраниях при, в общем-то, бездеятельности, не могли не считать «организованных партизан» обыкновенными бандитами-бездельниками.

Итак, такими целенаправленными действиями, как:

— авторитаризация мышления тех немногих, кто брался за оружие в немецком тылу (путем засылки комиссаров с полномочиями немедленной казни в случае ему, пришлому, неподчинения; строевой подготовки в партизанских краях и т. п.);

— укрупнение отрядов;

— укомплектования ранее действовавших партизанских групп и отрядов тяжелым вооружением, —

верхушка правящей в Советском Союзе иерархии «внешников» добивалась снижения эффективности спонтанного партизанского движения (в 41-м действовали отряды только такого типа) — как того и желал сверхвождь Гитлер.

* * *

Но и это еще не все.

Был еще один способ, посредством которого русскоязычные «внешники» помогали Гитлеру, не подвергая себя риску быть разоблаченными в предательстве.

Одним из наиболее действенных способов снижения эффективности партизанского сопротивления сверхвождю было физическое уничтожение партизан, уничтожение их поодиночке, руками гитлеровцев и смершевцев.