Рыбари и Виноградари - Михаил Харит

— Уверен, — Сергей придвинул голову ближе. — Попроси отца как-то усмирить его бандитов… Заплачу, когда смогу… У меня сейчас действительно нет денег…

У Сергея неприятно дрожали губы. Видеть, как сильный мужчина готов зарыдать, было неприятно.

— Ты знаешь, что о тебе говорят прихожане? — спросил он вечером отца.

— И что?

— Говорят, что ты «крышуешь» бизнесменов за деньги. Что ты давно «в авторитете» в криминальных кругах.

— Я помогаю людям, — отец ответил непривычно резко.

— Ты помогаешь им руками бандитов и бандитскими методами. И ты получаешь за это деньги. Разве так должно поступать пастырю?

— Видишь, какая жизнь вокруг нас? Кто бандит, кто нет — не поймешь. Ты думаешь, эти бизнесмены зарабатывали свои деньги праведно? Кто я такой, чтобы менять правила? Сейчас все друг другу платят… — отец говорил быстро и неубедительно, потом замолчал. И тихо добавил: — А деньги я же трачу на церковь, на сирот и бездомных.

Вадим вспомнил любимые слова отца: «Никого ни в чём убедить нельзя. Если ты хочешь поменять человека — меняйся сам. И мир изменится…»

Разговор остался незаконченным. Но юноша ощутил, словно его только что предал самый близкий человек. Ужасное разочарование, когда тот, кто казался богом, падает с пьедестала. К сожалению, это происходит у каждого, с разной степенью болезненности, хотя бы раз в жизни. У большинства рана быстро затягивается, но для некоторых свержение кумира разрушает всю систему внутренних ценностей. В душе возникает тоскливая пустота, словно пересохшая равнина. Что случится дальше? Пойдёт целительный дождь и земля оживёт, или засуха превратит почву в выжженную пустыню?

Случается, что, заглянув в чужую душу, человек невольно начинает осматривать и свою. И вдруг обнаруживает, сколько в нём самом скопилось плохого. Ему начинает казаться, что другие видят его насквозь. Порок вглядывается в другой порок. Весь уродливый мир уставился сам на себя в зеркало. Особенно неприятно, когда это происходит в период взросления.

Вадим превращался в мужчину. Окружающий мир казался грубым и злым. А Бог? Как Всемогущий и Милосердный мог допускать, чтобы у детей не было матери? Наверное, где-то есть другой божественный мир, непорочный, добрый и чистый, как слеза. Не многие достойны быть там, лишь ангелы небесные с белоснежной душой и крыльями. Там можно укрыться от грязи, своей и чужой. Показалось, что заново изобрёл веру в лучший мир.

Через год отца убили. Следствие велось с помпой. Нашли какого-то убогого, который сознался, что убил священника. Был показательный суд. Парня посадили. Но Вадим знал, что всё это враньё. Отца убили свои же, не поделив какие-то очередные крупные барыши.

Довольно скоро он получил доказательства. Однажды вечером позвонил незнакомый мужчина. Представился Сергеем Владимировичем и попросил о встрече: «Мне есть что рассказать о смерти отца».

Встреча состоялась в городском кафе-стекляшке, стоящем на улице Ленина, которую всё никак не решались переименовать.

Мужчина, подсевший к его столику, выглядел уверенно и солидно. В добротной чёрной дублёнке, под которой угадывался простой, но тоже добротный свитер.

Разговор был долгий. Мужчина поведал, что отца убили «семёновские», по приказу своего главного, Семёна. Исполнители — Вован-Ёж и Степан по кличке Рыжня.

Сергей Владимирович показал их фотографии. Вадим часто видел этих парней в церкви у отца; иногда они о чём-то разговаривали в стороне от всех. Почему-то он сразу поверил незнакомцу. Возможно, своё дело сыграла его спокойная уверенность, неторопливый разговор, да и множество мелких деталей, которых нельзя осознать. Всё говорило, что этот человек не привык и не будет врать.

— Я думаю, если ты поквитаешься с ними, никто тебя не осудит. Все поймут, — неторопливо говорил Сергей Владимирович.

— А вы кто? — спросил Вадим.

— Скажем, человек, приглядывающий, чтобы во вверенном мне городе был порядок. Не люблю беспредел. Всё должно быть по справедливости. А отец твой не заслужил такой смерти.

Вадим понял, что Сергей Владимирович, скорее всего, тоже бандит, но правильный и по-мужски настоящий.

— Понимаешь, — объяснял мужчина, — если Семёна накажу я, начнётся война. Много парней хороших поляжет. А тебя никто не осудит, — опять повторил он. — Здесь всё справедливо.

— Почему думаете, что я смогу это сделать? — спросил Вадим, на самом деле уже принявший решение.

Сергей Владимирович положил на стол любительскую видеокамеру. На замедленном режиме на маленьком экране было хорошо видно, как падал от невидимого удара противник Вадима.

— Думаю, что это не всё, что ты умеешь, — сказал мужчина. — Мы можем отвести тебя в ресторан, где они собираются. Надо их убить. Всех, почти мгновенно и на расстоянии. Они вооружены и стреляют хорошо. Сможешь отомстить за батю?

Вадим кивнул.

Операция прорабатывалась детально. В пустом заводском ангаре Вадиму объяснили, где будет его столик и где будет столик его врагов. Их, скорее всего, будет трое или четверо. Расстояние около трёх метров.

— У тебя будет секунд двадцать, прежде чем они начнут палить во всё вокруг, — спокойно объяснял Сергей Владимирович. — Придётся решать всё самому. Мы не сможем тебя поддержать.

Вадим кивнул.

— Понимаю.

— Давай попробуем.

В ангаре поставили похожие столы. Вадим сел за свой. Трое молчаливых парней уселись рядом.

— Давай, только вполсилы, — скомандовал Сергей Владимирович.

Вадим подумал, что он не сможет отмерить полсилы или четверть силы, а ещё он подумал, что не хочет демонстрировать свои возможности перед этими людьми.

— Не. Я там разберусь, — сказал он. — Мне разозлиться надо. Так не получится.

— Ну, как знаешь, — не стал настаивать Сергей Владимирович.

В назначенное время Вадим сидел в ресторане на заранее выбранном месте. Через полчаса к соседнему столу подошла группа тех самых мужчин. Они шли, чувствуя себя хозяевами жизни. Высокие, спортивные, в чёрных кожаных куртках. Люди расступались перед ними, пряча глаза.

— Ну ладно, пацаны, перекусим, — уверенно сказал человек, в котором Вадим узнал Семёна.

— А завтра я ему ежа в жопу вставлю, — добавил второй, и Вадим понял почему его зовут Вова-Ёж.

Кличку третьего объяснять было не надо — тот был огненно-рыжий, жилистый, в чёрной майке под распахнутой курткой.

Троица уселась за соседним столом. Закурили. Заказали водки и шашлыков. Принялись шумно обсуждать какую-то Ленку, которая нормальная баба, только сука отвязанная, как и все…

Принесли шашлыки.

Вадим напрягся. Он мысленно надел на руку металлический кастет, потом прибавил к нему мощные шипы.

Наконец, когда Семён был хорошо виден между своими напарниками и, запрокинув голову, зубами снимал мясо с шампура, он мысленно ударил его мощным левым прямым в горло. Семён закашлялся, ловя перебитой гортанью воздух. Глаза вылезли из орбит. Вова-Ёж, думая, что тот подавился, вскочил, пытаясь постучать друга по спине.