Течет река Мойка. Продолжение путешествия… От Невского проспекта до Калинкина моста - Георгий Иванович Зуев

Нарышкин ищет только удовольствий. Он имеет английский сад; он автор всевозможных видов шутовства; он всегда занят изобретением новых видов празднеств, которые и дает. Так как он болтун, то хорошо заставить его болтать в свою пользу».

До своего переезда в приобретенный у светлейшего князя ГА. Потемкина особняк на левом берегу реки Мьи из своего дома князь Лев Александрович Нарышкин приступил к его довольно основательной перестройке. Подряд на обустройство старой усадьбы взял на себя зодчий Петербурга, приятель Джакомо Кваренги – Ф.И. Кампорези. В старых столичных справочниках можно обнаружить сведения о проекте зодчего

Кампорези по перестройке дома князя Льва Александровича на набережной Мойки: «При императрице Екатерине II Л.А. Нарышкин выстроил загородный дом на набережной реки Мьи. Дом, как его именовал Г.Р. Державин, „Храмоподобный“. Здесь он жил с женой и семью детьми».

Перестройка купленного особняка проходила по проекту архитектора Ф.И. Кампорези в период с 1793 по 1795 гг.

Двухэтажный каменный дом князя Л.А. Нарышкина занимал участок размером 247 квадратных саженей, одноэтажные здания размещались на площади 333 квадратных сажени. Перед крыльцом, в саду, по воспоминаниям свидетелей того времени, находился дуб, будто бы привезенный в 1789 г. князем Г.А. Потемкиным аж из самого Крыма, где якобы под ним отдыхала сама императрица Екатерина Великая.

12 мая 1796 г. усадебный дом князя Льва Александровича посетила императрица Екатерина II, описавшая свой визит в новый особняк Нарышкина в письме барону Гримму: «Вчера я провела целый день у обер-шталмейстера Нарышкина. Я отправилась в 2 часа по полудни в карете, вместе с великими княжнами Александрой и Еленой; за мной ехали великие князья Александр и Константин со своими супругами. Ехали мы (из Таврического дворца на конец Мойки, где находится новый дом обер-шталмейстера, заменяющий ему весной Таврический дворец) почти целый час, так как это совсем на другом конце города. Мы нашли прекрасный дом, великолепный обед и прелестный сад, в котором изобилие цветов».

Князь Лев Александрович, вельможа родовитый и богатый, при всех своих недостатках обладал привлекательным достоинством – широким русским хлебосольством и гостеприимством. Князья Нарышкины любили шумные компании и устраивали роскошные пиры даже незваным гостям. Комнаты перестроенного княжеского каменного усадебного особняка поражали гостей своим величием в роскошью. За домом простирался сад, разбитый в английском стиле, заканчивавшийся в границах Офицерской улицы.

Лев Александрович Нарышкин

Увлечением Л.А. Нарышкина считались народные гулянья с танцами, маскарадами и распродажами недорогих памятных товаров. Князь любил бывать там, слушать остроты гуляющих и шутки балаганных актеров. Поэтому не стоит удивляться поступку князя Льва Александровича, предоставившего свой усадебный сад на Мойке для народного увеселительного заведения, называемого в ту пору иностранным словом «воксал».

В 1793 г. с разрешения властей в усадьбе Л.А. Нарышкина был открыт первый в Петербурге общественно-увеселительный сад, именовавшийся «Воксал в Нарышкином саду». По средам и воскресеньям здесь устраивались танцевальные вечера и маскарады «с платою по рублю с персоны».

В Петербурге танцевали всегда. Официально танцевальные вечера начались еще в 1718 г., когда генерал-полицмейстер Петербурга Антон Девиер объявил волю Петра I об учреждении ассамблей, где главным увеселением были танцы. Во второй половине XVIII в. танцевали в садах и парках, на открытых площадках и, конечно же, в этом первом в столице общественном увеселительном саду.

На эти мероприятия гости могли приходить «в масках и без оных». В танцевальном зале играли два оркестра – «бальной и роговой музыки». Танцевали, строго соблюдая правила приличия: кавалеру не разрешалось обнимать девушку, рука его должна была лишь соприкасаться с серединой ее спины. В танце же с замужней женщиной можно было обвить рукою ее талию. Нельзя было танцевать без перчаток, трогать руками веер, платок или букет дамы, приглашать партнершу более чем на три танца и так далее. Бальные танцы способствовали развитию бытовой культуры горожан – деликатности, вежливости, опрятности.

В первом городском общественно-увеселительном саду построили сцену на которой разыгрывались пантомимы и «сжигались потешные огни». Иногда здесь устраивались и большие представления. За подобные спектакли взималась дополнительная плата – два рубля с каждой персоны. В саду нередко выступали и «заезжие» актеры, «мастера разных физических, механических и других искусств, музыканты горлые, на органах и лютне, искусники разных телодвижений, прыгуны, сильные люди, великаны, мастера верховой езды, люди со львами и другими редкими зверями». Об этом жителей столицы уведомляла специальная афиша, приглашающая на концерты гастролеров, выступающих в «Воксале Нарышкинова сада». Цены на подобные представления были доступны только состоятельной публике.

Гулянья в «Нарышкином саду» регулярно описывались на страницах газеты «Санкт-Петербургские ведомости». Приводим одну из любопытных публикаций этой газеты в разделе объявлений за 1793 г.: «В среду, сего июля 20 дня, будет в Нарышкином саду, что на Мойке, представление большого позорища (т. е. зрелища. – Г. З.), названного Путешествие капитана Кука, в пользу г. Мире… Если же погода воспрепятствует, то представление оное будет в пятницу, 22 числа. После которого числа воксалы будут только по воскресеньям, а в другие дни недели всякому дозволяется безденежно гулять в саду с утра до вечера, где можно будет получать во всякое время напитки и закуски…»

Из объявления видно, что «Нарышкин сад» со временем становится первым общедоступным столичным садом и вход в него уже не оговаривался особыми дополнительными условиями.

«Режиссером» всех увеселительных представлений в «Воксале Нарышкина сада» являлся поддиректор Императорских театров барон Эрнст Ванжура, бывший офицер австрийской армии. Приехав в Россию, он поступил на службу в дирекцию Императорских театров. Ванжура был человеком музыкальным, замечательно играл на клавесине, он сумел создать увлекательную разнообразную программу увеселений в Нарышкином саду.

Александр Львович Нарышкин

«Нарышкинский воксал» просуществовал сравнительно недолго и вскоре закрылся, несмотря на то что его артисты и номера имели у публики «великий успех».

После смерти князя Л.А. Нарышкина в 1799 г. участок и дом унаследовала его супруга Марина Осиповна, пережившая мужа всего на один год, и владельцем-наследником усадебного участка становится младший сын – Александр Львович Нарышкин – главный директор Императорских театров, много сделавший для их развития и работы. Князь Александр Львович принимает решение продать две родительские «жемчужины» – усадебный участок на левом берегу реки Мойки (ныне дом № 108) и загородную усадьбу отца на Петергофской дороге, «Красную мызу».

«Санкт-Петербургские ведомости» 16 декабря 1804 г. опубликовали сообщение о продаже дома князя Нарышкина на Мойке: «Продается весьма пространный, хорошо обстроенный и меблированный дом в 4 Адмиралтейской части, в 1 квартале, по реке Мойке, близ Галерного двора, с достаточными к оному службами и пространным садом и оранжереями…»

Однако