📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгИсторическая прозаВосхитительные женщины. Неподвластные времени - Серафима Чеботарь

Восхитительные женщины. Неподвластные времени - Серафима Чеботарь

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 111 112 113 114 115 116 117 118 119 ... 151
Перейти на страницу:

Родители гордились одаренной дочерью, хотя их несколько пугала ее оторванность от жизни, а также абсолютное нежелание подчиняться принятым нормам: она отрицала нормы поведения, манеры и правила. «Я была невероятно возмущена даже при намеке на то, что место женщины дома или что юные леди должны оставаться юными леди». Неизвестно, куда бы завела Алису ее страсть к низверганию авторитетов, но тут низвергнулся целый мир: грянула Февральская революция. Алиса, как и многие ее соученицы, дочери либерально настроенных политиков, юристов и чиновников, с восторгом приняла свержение царя: освобождение страны от устаревшей, изжившей себя и потерявшей всякий авторитет монархии казалось им высшим достижением разума. Тем ужаснее была революция Октябрьская, сменившая либеральную анархию социалистическим хаосом. Лозунг «Ты должен жить для страны», который Алиса однажды услышала на одном из большевистских митингов, стал для нее воплощением ужаса: всю дальнейшую жизнь она будет упорно доказывать, что ничего не должна ни этому государству, ни какому бы то ни было другому. Герои рассказов Алисы того периода героически боролись и против монархистов, и против коммунистов – и всегда побеждали. Однако в жизни все было не так: аптеку Зиновия Розенбаума реквизировали, квартиру ограбили, и семья осталась без средств к существованию.

Восхитительные женщины. Неподвластные времени

Наташа, Нора и Алиса Розенбаум, 1911 г.

В поисках лучшей доли Зиновий перевез семью в Крым, где снова открыл аптеку. В Крыму Алиса окончила школу, и потом некоторое время учила читать и писать неграмотных красноармейцев – ей безмерно льстило то уважение, с которым эти страшные люди относились к своей юной учительнице.

В 1921 году Розенбаумы вернулись в Петроград: Зиновий снова завел аптеку – больше он ничего не умел, а когда закрыли и ее, поступил фармацевтом в государственную. Алиса поступила в Петроградский университет на факультет социальной педагогики – однако во время обучения ее все больше интересовала философия. Сначала она посещала семинар Николая Лосского, который воспринимал революцию как начало духовного перерождения. Не желая разбираться в философских тонкостях и заранее ненавидя все, имевшее отношение к революции, Алиса заодно невзлюбила и мистицизм, и идеализм, и столь любимые последними русскими философами соборность и коллективизм. Для нее была неприемлема проповедовавшаяся мыслителями необходимость жить исключительно в коллективе, невозможность личного счастья в отрыве от общности – для Алисы индивидуальность и потребности отдельной личности были безусловно самыми ценными вещами в мире, о чем она не побоялась заявить на экзамене. Профессор пытался добиться от нее исторических экскурсов, на что студентка Розенбаум заявила: «Мои философские взгляды пока не являются частью истории философии, но они обязательно войдут в нее». За смелость она получила высший балл. Однажды ей в руки попался том Ницше: его идеи оказали на Алису огромное впечатление – впрочем, сама она всегда говорила, что единственным, кто оказал на нее влияние, был Виктор Гюго. Кроме этого, Алиса ценила Аристотеля, провозглашавшего силу разума – всю последующую философию она считала лишь извращением его мыслей и отрицанием разума как единственного инструмента познания.

В 1924 году, незадолго до окончания, Алису вместе с другими «чуждыми элементами» отчислили из университета – однако кстати оказавшаяся с визитом группа зарубежных ученых пожаловалась высшим властям, и студентов восстановили. Алиса Розенбаум окончила университет с отличием в 1924 году.

Некоторое время Алиса работала экскурсоводом в музеях, а параллельно училась на сценарных курсах в Государственном техникуме киноискусства. Кино, особенно американское, Алиса обожала: там все было понятно – хорошие герои побеждали плохих парней, белое всегда торжествовало над черным. Америка казалась ей раем, где сбываются все мечты, и каждый человек способен добиться успеха. «Тогда Америка казалась мне самой свободной страной в мире, страной индивидуальностей», – вспоминала позже Айн Рэнд. В начале 1925 года Алиса опубликовала свои первые книги: это была биографическая брошюра об актрисе Поле Негри и небольшой буклет «Голливуд: город американского кино».

В том же году Розенбаумам каким-то чудом удалось получить американскую визу: оказавшиеся там родственники приглашали их в гости. Однако уехать удалось одной Алисе: при получении визы она обещала вернуться через две недели, но знала, что обратно не вернется. Позже она пыталась перевезти семью в США, ей это не удалось: ее родные погибли в Ленинграде во время блокады.

Восхитительные женщины. Неподвластные времени

Эта фотография использовалась в советском паспорте Айн Рэнд, датированном 29 октября 1925 года

В январе 1926 года Алиса навсегда покинула ненавистную ей Совдепию, а через месяц ступила на пристань Нью-Йорка. Еще по дороге Алиса решила, что ее новая жизнь требует нового имени – и по приезде назвалась Айн Рэнд. Исследователи до сих пор спорят о происхождении ее нового имени: одни считают его финским именем, которое Алиса когда-то услышала на улицах родного города, другие – видоизмененным словом ayin, что на иврите означает «глаз», третьи просто считают производным от Алисы. Фамилию же Айн, недолго думая, взяла у своей пишущей машинки фирмы Remington Rand. Кроме машинки, у Айн было пятьдесят долларов, четыре киносценария и огромное желание добиться успеха – не так уж мало для девушки, которой был всего двадцать один год и которая едва говорила по-английски.

Пожив несколько месяцев у родных в Чикаго, и заодно продлив визу, Айн решила попытать счастья в Голливуде. У нее было красивое лицо и изящная фигура, но Айн, в отличие от тысяч девушек, приехала на фабрику грез не сниматься, а писать. По легенде, уже через неделю она наткнулась на знаменитого режиссера Сесила Б. ДеМилла, который собирался в то время снимать ленту «Царь Царей» о последних днях Иисуса. Впечатленный типично еврейской красотой Айн, он поначалу предложил ей пройти на пробы, но, узнав о том, что она не актриса, а писатель, дал ей работу в сценарной группе. Еще через две недели Айн заметила в толпе рослого красавца-актера: она уже видела его в ролях мужественных спасителей и защитников и, встретив наяву, немедленно влюбилась в это живое воплощение ее грез о настоящем герое. Актера звали Фрэнк: он был красив, добродушен и неплохо зарабатывал. Они поженились 15 апреля 1929 года – во многом из-за того, что у Айн истекал срок визы. Как она позже говорила, их бракосочетание проходило под прицелом ружья, которое держал Дядя Сэм. Однако брак оказался на удивление удачным: Фрэнк стал ее ближайшим другом, соратником, редактором и поверенным, он преклонялся перед талантом супруги и всегда был готов поддержать ее. В 1931 году она получила гражданство как миссис Фрэнк О'Коннор, но официально Айн так никогда и не взяла фамилию мужа.

Четыре сценария, привезенные Айн из Советского Союза, последовательно отвергли все голливудские студии. Она подрабатывала где придется – официанткой, продавщицей газет, костюмершей, секретарем, пока наконец ей не улыбнулась удача: ее сценарий «Красная пешка» купил для Марлен Дитрих сам Йозеф фон Штернберг, однако мода на антисоветские ленты уже прошла, и фильм так и не был снят. В то же время в Голливуде, а затем и на Бродвее, была поставлена ее пьеса «Ночь 16 января»: пьеса имела два возможных конца, и должна была заканчиваться так, как решит выбранное из публики жюри присяжных. Полученная финансовая независимость позволила Айн сосредоточиться на написании ее первого романа «Мы живые», посвященного ужасам жизни в Советском Союзе. «Этот роман наиболее близок к автобиографии, чем все, что я когда-нибудь напишу, – утверждала она в предисловии. – Это автобиография не в прямом, но в интеллектуальном смысле. Сюжет выдуман, но фон реален». Два года она не могла найти издателя, пока наконец в 1936 году его не согласились выпустить американское издательство Macmillan Company и английское Cassells & Со. Россия представлялась кладбищем, на котором существуют живые мертвецы – задавленные тоталитарным государством жители. Для американцев роман стал откровением; критики, хотя и не рассыпались в похвалах, все же отзывались о романе вполне доброжелательно. В начале сороковых роман был даже экранизирован в Италии – без ведома автора, и в шестидесятых перевыпущен в новой версии, одобренной Рэнд.

1 ... 111 112 113 114 115 116 117 118 119 ... 151
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?