📚 Hub Books: Онлайн-чтение книгДетективыПравитель империи - Олесь Бенюх

Правитель империи - Олесь Бенюх

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 111 112 113 114 115 116 117 118 119 ... 183
Перейти на страницу:

— Ни одной книги Ленина, ни одной книги о Ленине? — натянуто улыбаясь, Иван Александрович поворачивается к директору.

— Помилуйте, здесь же учатся дети! — с такой же натянутой улыбкой восклицает тот.

— Дети — в пятнадцать-семнадцать лет? — задает вопрос Бенедиктов, на сей раз — без улыбки. И тут же продолжает: Допустим, дети. Допустим… Тогда как объяснить вот это, и это, и это, — на стол перед директором ложатся книги американских и английских советологов, кремленологов.

— Эту литературу мы не приобретали, это преподнесено в дар школе! говорит, смешавшись, директор.

Он показывает Бенедиктову и Карлову титульные листы. на каждой надпись: «Подарено ЮСИС. Роберт Дайлинг».

— Хорошо, это подарки. А если вам преподнесут «Майн Кампф», вы ее тоже поставите на полки в библиотеке для детей?

— Что вы, что вы! — вновь смущается директор. — Хотя я вряд ли стал бы сравнивать труды Бжезинского с «Майн Кампф»…

— Скажите, — сухо спрашивает Бенедиктов, показывая на полку, указатель на которой гласит: «Книги об СССР», — это тоже преподнесено в дар?

Директор смотрит прямо в глаза послу, говорит негромко, спокойно:

— Нет, это не дар. Я знаю, эти учебники составляли не очень большие друзья вашей страны. Знаю, что в них много неточностей, искажений, просто лжи, наконец. Но других у нас нет. И в магазинах Дели и Бомбея нет. Помогите получить хорошие книги об СССР для разных возрастных категорий учащихся вам скажут, я полагаю, спасибо во многих странах. Пусть для начала они будут на главных европейских языках, хотя бы на английском.

Перевод на местные диалекты — дело времени…

Пора идти в актовый зал на встречу с учащимися школы.

— Я задам вам три вопроса, — весело говорит собравшимся Бенедиктов. Обычно задают вопросы оратору, а мы на этот раз сделаем наоборот. Согласны?

Мальчики смеются. Мальчики галдят. Вскакивают со своих мест, переговариваются, перемигиваются. Им явно пришелся по душе этот русский.

— Вопрос первый. Знает ли кто-либо из вас, кто такие были Пушкин, Лермонтов, Блок?

Зал постепенно успокаивается, затихает, замирает. Преподаватели смущенно переглядываются.

— Великие русские поэты. Вопрос второй — кому принадлежат слова: «Наверняка, Индия не могла бы продолжать культурное существование на протяжении многих тысячелетий, если бы она не обладала чем-то чрезвычайно жизнеспособным и живучим, чем-то весьма и весьма ценным». Что же это?

Зал по-прежнему молчал.

— Слова эти принадлежат премьер-министру Джавахарлалу Неру, — сказал Бенедиктов.

Через минуту сотни мальчишек громко скандировали:

— «Неру сла-ва! Не-ру сла-ва!»

Когда зал успокоился, Бенедиктов спросил:

— Так как бы вы ответили на вопрос премьера?

Сначала робко, потом смелее, громче из разных концов зала послышались выкрики: «Сила! Упорство! Красота! Талант! Богатство!»…

Дождавшись, пока выкрики смолкли, Бенедиктов посмотрел на Карлова, сказал в микрофон:

— Я вижу, советник нашего посольства хочет что-то добавить.

— Хочу, — сказал Карлов. — Очень немногое, но очень важное. А именно то, что сказал Неру — «Доброта и мудрость».

— Ну, что же, друзья, — продолжал Бенедиктов. — Как видно, многое вы знаете, но многое вам еще предстоит узнать — и о мире, и о своем собственном доме…

Провожать Бенедиктова и Карлова вышли все пятьсот мальчиков, все сто преподавателей.

Из дневника посла:

«Сегодня в 17.00 по приглашению Министерства культуры Индии открыл выставку картин художника Святослава Рериха, младшего сына великого Николая Рериха. Святослав Николаевич уже тридцать лет живет и работает на юге Индии. Продолжает традиции своего отца».

Иван Александрович долго стоял перед полотном, на котором были изображены горы. Кругом сновали люди, от разговоров даже вполголоса в зале стоял легкий гул. Изредка появлялись официанты, обносили присутствующих шампанским. Рядом с Бенедиктовым находился молчаливый Святослав Рерих. Бенедиктова всегда восхищали картины Рериха: первозданное могущество природы и кажущаяся ничтожность человека — таковы были неизменные впечатления при поверхностном знакомстве с его полотнами. Однако вскоре становилось ясно, что вся беспредельность природы как бы концентрируется, вращается вокруг едва приметной точки, символизирующей разумное начало жизни.

Медленно обходя выставочные залы, Иван Александрович то и дело останавливается, чтобы накоротке поговорить то с дипломатом, то с художником, то с правительственным чиновником. Беседуя с известным художественным критиком, который добивался от посла согласия обстоятельно процитировать его впечатления от выставки, бенедиктов заметил, что у входа на выставку возникло необычное оживление. Вдоль коридора расположилась охрана в штатском. И почти тотчас в галерею вошел вице-президент Индии доктор Сарвапалли Радхакришнан. Вошел — и быстро стал переходить от одной картины к другой, то и дело задавая вопросы сопровождавшему его теперь Рериху, здороваясь с художниками, которых отлично знал, так как был почетным патроном Академии Изящных Искусств.

Довольный согласием посла, критик заспешил в бар, и Бенедиктов на какое-то время остался один. Делая вид, что рассматривает картины, он наблюдал за Радхакришнаном. «Сколько у него талантов: политик, поэт, философ. И — честолюбив безмерно. Подумать только, не успел Неру слегка прихворнуть, как Радхакришнан попытался учинить дворцовый переворот. Потом три часа на коленях вымаливал у Неру прощение. Неру тоже поэт и философ. но он и реалист, и воин, и политик — великий вождь великой нации. А Радхакришнан — мечтатель, наделенный, к тому же, коварством…»

— Ваше превосходительство! — радостно воскликнул Радхакришнан. — Как я рад, что застал вас здесь! Мне так нужно переговорить с вами по одному вопросу. У вас найдется несколько свободных минут?

— Разумеется, ваше превосходительство, — улыбнулся Иван Александрович. Подумал: «Делает вид, что якобы не знал, что я обязательно буду здесь. Да, кроме всего прочего, и актер превосходный». Вслух добавил: — Может быть, досмотрим выставку и тогда…

— Да-да, конечно, — поспешно согласился вице-президент.

— Как вам нравятся новые работы господина Рериха? спросил Бенедиктов, когда они, шаг за шагом, продвигались по выставке.

— О, ваш и наш Святослав бесподобен, как всегда! — Радхакришнан обнял художника и держал его в объятиях, пока не вспыхнули блитцы. — Хотя, повторю, может быть, в стотысячный раз: я — адепт беспредметной живописи. Абсолютная абстракция — высшее проявление свободы духа!

— Ваше превосходительство, — Рерих печально смотрел на Радхакришнана, — когда будете на Юге, загляните ко мне на часок. Девика Рани и я будем счастливы принять такого гостя. Там я покажу вам более полусотни полотен абсолютной абстракции, хотя и считаю их своими слабыми работами и никогда не выставлю. Думаю, что беспредметность — не высшее проявление свободы духа, а, скорее, его упадок…

1 ... 111 112 113 114 115 116 117 118 119 ... 183
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?