Сорок истин - Ана Ховская

В неярком свете ночника Ульяна не могла отвести взгляда от томного выражения на лице Кирилла. У нее возникло ощущение, что сейчас он был где-то далеко, а вместе с тем, будто забрал часть ее с собой. Она прижималась к нему сильнее, втягивая носом аромат его тела, вдавливала пальцы в его мышцы на спине, впитывала его через ладони. На подушечках пальцев будто ток искрился от каждого ее прикосновения к нему, и Кирилл, словно чувствуя это, окликался легкой дрожью. И Ульяна будто срасталась с его упругим сильным горячим телом, сплошь из стальных мускулов и пахнущим, как амброзия.

Их бедра дрожали от накопившегося возбуждения. Но Кирилл продолжал двигаться медленно и глубоко, вжимая ее в матрас, владея ею полностью, а Ульяна не хотела, чтобы это заканчивалось, хотя уже изнемогала от переизбытка адреналина.

Когда она потянулась к его губам и коснулась их языком, он резко открыл глаза. В это мгновение будто факелы зажглись в них и обожгли ее.

Барховский хищно улыбнулся, захватил ее нижнюю губу зубами, крепко обвил рукой за талию и, не выходя из нее, сел на икры, посадил себе на бедра и ускорил темп, поднимая и опуская ее за ягодицы. Ее горячая влага потекла по его бедрам и мошонке, это накалило чувства до предела.

Мощным рывком Кирилл отстранил Ульяну, перевернул ее, поставив на колени и прогнув в пояснице, а укусив за плечо, снова подмял под себя. Держа ее за бедра и вторгаясь в нее жесткими рывками, он чувствовал, как легкие горят от напряжения, как сводит пах от желания излиться в ее благодарное лоно, как скоро это произойдет…

Ульяна сжимала пальцами простынь, задыхаясь от яростных ударов его бедер о ее ягодицы. Внутри все было напряжено: ныло от боли, но ждало разрядки. И в тот момент, когда Барховский глухо зарычал, прижав ее к матрасу и уткнувшись влажным лбом в затылок, она ощутила, как ее влагалище сжимается вокруг его члена, как дрожит все тело и больно, до судорог, сковывает мышцы ног и хочется кричать… И она закричала громко и протяжно, вместе с криком высвобождая избытки разрушительной энергии, а обессилев, упала лицом в подушку и только рывками вдыхала разгоряченный воздух.

Кирилл упал рядом и, тяжело дыша, собственнически прикусив ее кожу на плече, оплетя ее ногу своей, а рукой обняв за талию, остывал. Впервые за долгое время после полного физического опустошения ему не хотелось уйти восвояси или отвернуться и отключиться. Сейчас хотелось прижать эту хрупкую женщину к себе, вдыхать запах ее волос и заснуть, касаясь ее, чтобы чувствовать температуру кожи, малейшее движение, и чтобы ничто не отвлекало его как можно дольше, а утром проснуться и снова заняться сексом с ней — с сонной, теплой, податливой…

От огромного выброса энергии, накопившейся усталости его сознание поплыло, но недотрога зашевелилась.

Глаза Ульяны поймали в зеркальной двери шкафа отражение электронных часов на комоде, было около четырех утра, а у нее не осталось сил, даже чтобы пройти в ванную. Но она собрала всю волю и отползла к краю кровати.

Ульяна спустила ноги, но едва смогла встать. А взглянув на бедра, даже в потемках увидела кровавые разводы. Смущенно тряхнув головой и пошатнувшись от слабости, она оглянулась, и вдруг оказалась заключенной в кольцо крепких рук.

— Я провожу тебя в ванную, — выдохнул ей в макушку Кирилл.

— Я сама, — прошептала она, едва собрав силы, чтобы сказать это.

— Когда ты научишься не спорить со мной? — усмехнулся тот и взял ее на руки.

Не сопротивляясь, Ульяна опустила голову на его плечо, закрыла глаза и обняла за шею. Его запах по-прежнему пьянил. «Мой демон…»— проплыло в ее мыслях.

Он оставил ее в ванной, молча принес полотенце и халат. И так же молча ушел. Она не смотрела на него, как и он на нее. У Ульяны это вызвало странное ощущение. Будто между ними произошло так много и одновременно ничего. Ей казалось, что Барховский тоже это чувствовал.

«Наверное, это просто эйфория после секса. Утром все пройдет», — с горечью заключила Ульяна, но в глубине души чувствовала, что не у нее.

Когда она вышла из ванны, в комнате никого не было. На кровати ровно лежали две подушки, и простыня даже не смята. Все чистое. На полу с другой стороны лежало одеяло и ее белье. Ульяна быстро подняла свои трусики, взяла средства гигиены и вернулась в ванную. Выйдя оттуда, она подняла одеяло, легла на бок, укрылась и притихла.

«Он ушел? Наверное, к себе… — тоскливо вздохнула она, выключила ночник и закрыла глаза. — Я сейчас усну и все забуду… Это лишь моя фантазия… Господи, Улей, это просто секс… с Богом, но ты останешься на земле…»

Но не успела она вздохнуть, как ощутила, что кто-то осторожно отвернул одеяло, и крепкие руки притянули ее за талию к прохладному обнаженному телу.

— До утра, Ульяна… — прошептал Кирилл и заснул.

Еще некоторое время она прислушивалась к тихому глубокому дыханию в ее затылок, а потом расслабилась и в одно мгновение провалилась в сон.

***

Кирилл проснулся от нестерпимого ощущения жжения кожи на ноге. Распахнув глаза, он на мгновение дезориентировался — это была не его комната. С резким вдохом он поднялся на локтях, оглянулся влево и только потом усмирил учащенное дыхание, медленно выдохнул и осторожно опустился на подушку.

Рядом спала Ульяна. Ее бедро касалось его ноги. Кожа была настолько горячей, что опаляла его, будто и правда огонь. Он не привык просыпаться с женщиной, и это давно забытое ощущение сейчас было внове.

Ее карамельные пряди разбросаны по белоснежной подушке, на шее мерно билась жилка, губы, припухлые от его дерзких поцелуев, приоткрыты, пушистые ресницы подрагивают… Ее лицо было таким безмятежным, умиротворенным. Кириллу показалось, что и все вокруг тоже мирно замерло и ждет ее пробуждения. Ни скрипа, ни движения воздуха. И утренние лучи солнца спят на ее макушке.

Кирилл глубоко вздохнул и закрыл глаза. В памяти всплыли эта ночь, его смятение, когда Влад сообщил о драке с Малышевым, его безотчетная гонка по магистрали, странное чувство облегчения, когда он вернулся домой и увидел крепко спящую Исаеву… А потом не просто секс — бесконтрольная страсть, сметающая разум.

Снова взглянув на женщину, Кирилл с недоумением стал перебирать свои ощущения. То, что он почувствовал этой ночью с Ульяной, было в несколько раз сильнее, чем обычно. Он уже признал, что недотрога вызывает в нем гораздо больший интерес, чем все остальные женщины в его окружении, и что при любой мысли о сексе в голове возникает только ее образ и желание обладать ею безраздельно, даже начинает чувствовать ее запах, вкус тела. Но то, что всколыхнула в нем эта ночь, вызывало гнетущее сопротивление и медленно погружало в смутное настроение. Он не любил это состояние неопределенности, когда ни в чем точно не уверен и не знает, как поступать дальше.

Ульяна зашевелилась и открыла глаза. Все посторонние мысли мгновенно выветрились, когда Кирилл поймал ее сонный взгляд. Невольная улыбка растянула его губы.

— Утро доброе, — прошептал он.