На линии огня - Семён Михайлович Борзунов

ударник,

        пружинятся жилы.

Грянет тревога —

        в горновом звоне

Выстрелю гневом

        невиданной силы.

Вообще тема готовности и в военно-прикладном значении этого слова, и особенно в смысле внутренней, духовной готовности советского человека к подвигу присутствует в творчестве Землянского постоянно. Этим проникнуты его повести и рассказы, это кладет он и в основу ряда своих поэм, которые, кстати сказать, вышли недавно отдельным изданием. Получилась идейно и художественно цельная книга. Именно книга поэм. Единая, скрепленная общностью замысла и словно бы «сошнурованная» тематически итожащими каждую поэму сонетными окончаниями. Называется книга, как мы уже говорили, «Мелодии века». Небольшое вступление к ней раскрывает суть названия:

Богатый грозами Двадцатый

Слагал мелодии жестоко.

Как ноты, падали солдаты

В линеенность траншей и дотов.

Устои старые трещали,

Вздымало пыль веков под своды…

Большевики оркестровали,

Был дирижером Дух Свободы.

Пронизанная ясным светом,

Легла симфония крылато

Во всю шестую часть планеты,

Во весь твой рост, крутой Двадцатый!

Но полностью суть книги раскрывается, конечно, в самих поэмах, читая которые мы слышим в громовой музыке «крутого Двадцатого» его заглавные мелодии. Это Октябрь с его мужеством и человечностью, это сыновняя любовь к родной земле и красота этой земли, это, наконец, наш прорыв в космос… А красной нитью через все — опять же готовность. Постоянная готовность нашего человека к подвигу во имя жизни, как это происходит, например, в заключающей «Мелодии века» небольшой «Поэме о земном».

Сюжет ее прост, но драматичен.

Герой поэмы — Степан, фронтовик. Он прошел пол-Европы. Много видел. Много пережил. Когда отгремели последние залпы, вернулся в колхоз. Земляки радостно встретили его. Обласкали. Особенно трогательной была встреча с женой Аннушкой. Настрадалась она. Истомилась. И Степан измучился телом и душой, истосковался по мирному труду. Смело берется он за всякое дело, и всякое дело спорится в его руках. Он рад человеческому счастью.

Точными и образными словами поэт передает чувства солдата, его преданность к родному краю и земле русской, пишет о радости возвращенной любви, хотя у солдата «на груди живого места нету». Ласково и нежно думает Степан о жене своей, маленькой и худенькой Аннушке, которая в долгом ожидании мужа перенесла неслыханные житейские тяготы и невзгоды:

Кажется ему сквозь чудо-звоны,

Что сейчас не Аннушка, не Анна,

А в красе невинно обнаженной

Перед ним Венера Тициана.

Та, которую лишь раз и видел

В позабытой вилле, близ Потсдама…

…И он думал: «Что там Тицианы!

Не берусь судить и осуждать,

Только мне роднее все же Анна,

И хотел бы я спросить у Тициана,

Так смогла б его Венера ждать?!»

Храбрый солдат находил теперь упоение в труде. Он радовался каждому своему успеху и добрым делам односельчан. Радовался всему живому, новому, утверждающему жизнь. «Ранью уходил Степан с подворка, и его чуть схожая с лицом фронтовая пахла гимнастерка не окопной сырью, а пыльцой…» Останавливался. Замирал. Колосья в пальцах растирал табачно-желтых. Вокруг дымилась нежно-золоченая пыль цветения.

…От пшеницы уходил на гречки,

По дороге трогал ус ячменный,

А потом овес по-человечьи

Кланялся ему степенно.

Шли дни. Хлеба поспевали. Зерна ржи и пшеницы делались молочно-восковыми. Тучи тенью тянулись над полями:

Когда бы ни бывали войны —

Своей победе трижды рад

К хлебам вернувшийся солдат.

Зима пришла. За ней — весна. И снова лето… Степана назначают бригадиром. Работы и забот больше. Но Степан вроде посвежел, стал ладнее. «Сидит Анюта, глаз не сводит с медальных планок полустертых, с его лица, с него всего, почти воскресшего из мертвых». А тут новая радость: Анюта отправлена в родильный дом. Скоро у Степана будет ребенок, которого он очень ждет. Вот уже няни в белых халатах уводят Анюту. На крыльце она остановилась. Обернулась. Кивнула головой: все, мол, будет хорошо. И она ушла. Ушла, а он остался. Как столб стоит. Замер. Как во сне, боится пальцем шевельнуть: «Должна она еще в окне — ему так кажется — мелькнуть». Хочется ему еще раз взглянуть на свою любимую.

Возбужденный и радостный, он возвращается обратно. По пути домой встречает группу детишек. Они идут балкой в школу. И вдруг остановились. Сгрудились. Склонились над какой-то находкой.

Солдатский быстр и цепок взгляд:

Степан весь обмер, холодея,

Ни крикнуть, ни позвать не смея

К себе

Увлекшихся ребят.

Граната…

Он был так близко, что услышал

Зловещий и тупой щелчок.

И сердца яростный толчок

Швырнул Степана к ребятишкам.

Весь в холодеющем поту,

Одной лишь силе долга внемля,

Прижав гранату к животу,

Он кинулся ничком на землю…

Раздался взрыв, и перестало биться сердце мужественного человека. Солдата, прошедшего всю войну, сотни раз глядевшего смерти в глаза. Враги гибли от его силы и ловкости. А он всегда выходил победителем. И вот его нет. Он погиб, спасая «чужих» ребят, не увидев своего ребенка. Мужественный, смелый, благородный поступок! Так могут поступать только настоящие советские люди.

Мы подробно остановились на «Поэме о земном» неспроста. В этом произведении отчетливо виден сам автор: его позиция, манера письма, стиль, его любовь к родной земле, к богатой и неповторимой русской природе. А самое главное, герой поэмы сродни лирическому герою всех поэтических и прозаических книг Анатолия Землянского.

Внимательно изучая прозу Землянского, нельзя не заметить его, если так можно выразиться, тягу к психологизму, к глубокому психологическому анализу душевных движений персонажей. В поэзии же преобладают лирико-философские размышления. Любит он также живописать природу, восхищаться ее неповторимыми красотами. Все это, вместе взятое, создает социальный и лирико-пейзажный колорит, делает стихи содержательными и звонкими.

Любите же родную землю,

Пропитанную кровью павших воинов.

Смотрите на нее, трудом людским украшенную.

Впитывайте вид ее в волокна сердца,

В кровь и в мозг,

Как самую святую святость.

Как сгусток духа,

Несущего в себе

Готовым прорасти зерном —

Гражданский подвиг.

Гражданственность, боевитость и высокое литературное мастерство — вот то главное, что отличает творчество Анатолия Землянского. И не случайно, что его проза и поэзия находят добрые отзывы читателей и прессы.

«Проза А. Землянского точна, реалистична. Природа