Сказка четвертая. Про детей Кощеевых - Алёна Дмитриевна

— Злата, а как было?

Было просто. И хорошо. Она делала, что хотела и ни о чем не задумывалась, и ей было абсолютно все равно, что подумают о ней другие. И она ничего не боялась, потому что решала сама. За себя и за других. За Яшу. Под заклятием её желания не казались ей предосудительными. Но она все-таки зашла слишком далеко, ведь проигнорировала явный протест Якова, и это тогда тоже не показалось ей чем-то значимым. Так где ориентир?

— Я хочу снова быть с ним и ни о чем не думать, — сформулировала Злата. — А в результате думаю все время: не слишком ли развязно целую, там ли прикасаюсь, сколько человек это видит, что они об этом думают. Что мне можно, что нельзя…

— Допустим, ты поцелуешь его слишком развязно, и что будет?

Было два сценария. Внутри все скрутило так, что говорить стало почти невозможно. Но Злата умела справляться с собой.

— Он может надо мной посмеяться, — прошептала она. — Или решить, что раз я такая распущенная, то со мной можно поступать как угодно.

И потянулась за очередной салфеткой, слезы душили.

— А летом ты себя контролировала? Задумывалась над этим?

Она покачала головой.

— Ну вот скажи мне, — попросил Демьян, — хоть кто-нибудь из тех, с кем ты была, посмеялся над тобой после или принудил тебя к чему-то?

Вопрос Демьяна попал прямо в болевую точку. Злате на миг показалось, что ее парализовало: ни вздохнуть, ни выдохнуть. А потом она снова заревела. И Демьян все понял. Если бы она сейчас посмотрела на него повнимательнее, то увидела бы, какими темными стали его голубые глаза. На потолке несколько раз мигнула выключенная люстра. Но за окном было светло, а Злата плакала, и она ничего не заметила.

— Это тот самый? В школе?

Слез было слишком много, и Демьян сам все понял.

— Вот…

И он произнес слово, которое в приличном обществе люди не произносят. А Злата вообще ни разу не слышала, чтобы Демьян ругался, не говоря уж о том, чтобы так.

Она покачала головой.

— Я сама виновата, — с трудом проговорила она. — Я так себя вела, вот он и решил, что можно…

— Что если девушка ведет себя свободно, то можно все? Даже с проститутками можно далеко не все. Или что можно издеваться над той, с которой спал? Если уж она кажется тебе такой смешной, то зачем тогда ложиться с ней в постель? Злата… И ты все эти годы… Ты поэтому ни с кем не встречалась? Боялась, что опять будет так же? Почему ты мне не рассказала?

Она снова высморкалась. Ей казалось, это должно было быть очевидно, неужели Демьян не понимает?

— Мне было стыдно. А потом появился Яша. И много чего произошло… А потом я в него влюбилась. И вот теперь…

— И теперь ты вспоминаешь, как человек, в которого ты была влюблена, над тобой поглумился.

Злата кивнула.

— Ты понимаешь, что это больше говорит о нем, чем о тебе? Яша хоть раз над тобой смеялся? Заставлял что-то делать?

Она покачала головой. Ни разу, даже когда имел право сказать ей все, что он о ней думает.

— Хвала богам, а то, честно говоря, я сейчас решил, что твой летний срыв спровоцировал он. Или Яков все же был к нему причастен?

Самым прямым образом, конечно. Но Злата снова уверенно покачала головой.

— Злат, мужчины разные. То, что один оказался козлом, не значит, что остальные такие же. И тут у тебя два варианта: либо ты даешь ему шанс, либо закрываешься в себе и больше никого к себе не подпускаешь. Но знаешь, после того, как ты летом сошлась с Яшей, ты снова стала мягче. И меня это радует. Ты не обязана быть такой, какой мне хочется, но тем не менее.

— Не обязана… — выхватила из его слов Злата.

— Конечно, нет, — вздохнул Демьян. — Ты имеешь право быть собой. Проживать свою жизнь. А еще самостоятельно решать, чего ты хочешь от отношений и к чему ты в них готова здесь и сейчас. Судить, где проходят твои границы, и менять их, если они становятся неактуальны, причем как расширяя, так и сужая.

— А как же Яша?

— А Яша вправе устанавливать свои границы и решать за себя. А дальше вы все это согласовываете. Так это и работает.

— А если границы не согласовываются, тогда как?

— Тогда надо расставаться. Порой расстаться — это лучшее, что люди могут сделать друг для друга.

— А если Яша хочет секса, а я сейчас нет? Ну, при условии, что мы уже с ним спали и теперь вроде как просто снова сошлись?

— Значит, ты не хочешь и ничего не будет. Слушай, ну ведь то, что ты с кем-то спишь, не значит, что он вправе требовать от тебя секса вообще в любой момент, да? Тут так же. И знаешь, мужчине помимо члена дан мозг. И если Яша тебя правда ценит и уважает, то вряд ли он захочет делать с тобой что-то, чего не хочешь ты. А если захочет, значит, это будет хорошая проверка, которая покажет, что он мудак, и надо слать его подальше, и жить спокойно и радоваться, что все это случилось как можно раньше. Злат, с тобой мама вообще о чем-нибудь разговаривала?

Она кивнула.

— Тогда откуда эти мысли?

Вздохнула. Просто одно дело слушать маму в безопасной обстановке своей комнаты или сидя на кровати в их с папой спальне, веря в то, что ты, конечно же, будешь умницей, осознанной и уверенной в себе, и вспомнишь в нужный момент и про презервативы, и про границы, и про то, что твое «нет» имеет значение… И совсем другое — когда ты здесь и сейчас, и Олег открывает дверь в спальню, и ты видишь эту чертову кровать, и понимаешь, что если скажешь «нет», то можешь потерять его. Только вот Дем прав. На кой он ей тогда сдался, если она видела, что он не готов ждать. Но ведь с Яшей у них совсем другая история. И они уже были вместе, и это она все начала, и он вправе ожидать… Или нет?

Допустим, он вправе просить. Просить, а не требовать. А она вправе отказать. А он решить