Равника - Грег Вайсман

том, что у меня были все мои воспоминания. И это ничего не изменило.

Он пожал плечами. — Слушай, сегодня я уже пытался убить одну бывшую. Может, нам отложить выяснение отношений до тех пор, пока мы не убьём Боласа — или он нас?

Она печально улыбнулась: — Выходит, я уже бывшая?

Я знала!

— Надеюсь, что нет, — с тревогой ответил он.

— Разве мы не должны хоть немного побыть парой, прежде чем стать бывшими?

— Надеюсь, что так, — сказал он. — То есть, я имел в виду первое, а не второе.

Он казался таким уязвимым. Чем-то напоминал мне Тейо.

Она сказала: — Давай попробуем начать завтра… после того, как убьём Боласа. Или он нас.

— То есть при любом раскладе?

— При любом раскладе.

Он кивнул. — Согласен. Но я, опять же, надеюсь на первое, а не на второе.

— Согласна.

Она взяла его за руку, чем вызвала сердитый взгляд мастера Зарека. Господин Белерен улыбнулся и насмешливо махнул ему рукой. Затем они с королевой, не отпуская рук, вместе пошли навстречу тому, что ждало нас впереди…

***

Всё оказалось куда хуже, чем я себе представляла.

Мы все ринулись к Цитадели, большинство — выкрикивая на ходу боевые кличи (я не кричала; что толку в боевых кличах, если меня всё равно никто не слышит?). Мои кинжалы оставались в ножнах, поскольку мама настояла, чтобы я взяла у неё лёгкий боевой топор. Не уверена, что стало лучше. «Лёгкий» или нет, топор всё равно казался тяжелее того оружия, к которому я привыкла, а в руках у меня, возможно, не было столько силы, сколько должно быть у дочери Ари Шокты. Но ей было спокойнее видеть, что я хорошо вооружена. И раз уж она могла видеть меня и беспокоиться обо мне, мне пришлось подчиниться.

С каждой минутой становясь сильнее, — и внушительнее, — дракон по-прежнему маячил на вершине пирамиды, раскинув крылья, и этот странный камень по-прежнему парил между его рогов, собирая в себя украденные Искры, которые летели к нему от павших мироходцев.

Недавно павших мироходцев.

Те мироходцы, что ещё не пали — пока ещё не пали, — плечом к плечу с воинами гильдий вступили в битву против безмолвной Жуткой орды.

Повсюду царил хаос. Сущий хаос. И всё же силы двух сторон оказались более равными, чем мы смели надеяться. Вечных стало гораздо меньше, и — благодаря господину Фэйдену, госпоже Самут и остальным — к ним больше не прибывало подкрепление.

Борборигмос впереди расчищал путь двумя тяжёлыми палицами, круша страшилищ направо и налево. Господин Фэйден сражался в тени циклопа, используя сглаз, который намагничивал лазотеповое покрытие вечных, заставляя страшилищ сталкиваться друг с другом, и, скажем так, слипаться. В попытках расцепиться они нередко спотыкались и падали, становясь весьма уязвимыми для атак. Господин Фэйден мог без опаски подойти и перерезать мечом весь клубок вечных. Это было крайне эффективно.

Госпожа Самут с головокружительной скоростью проносилась сквозь ряды вечных, отсекая им головы своими изогнутыми клинками. Я была слишком далеко, чтобы слышать, что она говорила, но я догадывалась, что с каждой отрубленной головой очередной вечный, по её мнению, «обретал свободу».

Господин Ворел шёл по полю битвы твёрдым и решительным шагом. Когда-то он был вождём в Кланах Груул, и сейчас, в рукопашной, его в каком-то смысле варварское происхождение — которое, естественно, разделяла и я — представало во всей красе (хотя и с симикским уклоном). Погружая свой биомантский жезл в то, что ещё оставалось от плоти вечных, он буквально выворачивал их наизнанку. Вид того, как брызги внутренностей и лазотепа разлетаются во все стороны, был очень зрелищным.

Я видела, как господин Златогрив разрубал вечных одного за другим своей двусторонней секирой. Я видела, как господин Карн расплющивал череп вечного своими металлическими ладонями.

Королева Враска билась, словно демон, орудуя саблей с точностью хирургического скальпеля, и обращая взглядом в камень тех вечных, которых не успевала порубить на куски. Иногда в пылу сражения она делала и то и другое сразу.

Господин Белерен, сражаясь подле неё (кажется), создал множество иллюзий самого себя, заманивая вечных туда, где с ними удобно было расправляться господину Златогриву, госпоже Баллард или господину Карну. Время от времени он применял телекинез и сам делал всю работу от начала до конца.

Отряд магов-иззетов поливал вечных струями пламени из огнемётов — едва не поджарив при этом господина Белерена. Тот выкрикнул телепатическое предупреждение, громко прозвеневшее в моей голове.

Ай. Так вот, значит, каково это.

Совсем не похоже на мои маленькие телепатические штучки. Вообще не представляю, как такое делается.

Господин Тефери окружал страшилищ пузырями замедленного времени, убирая их лишь в тот момент, когда копейщик Боруво или Ари и Ган Шокты были готовы нанести смертельный удар.

Мироходец-вампир с чудовищной силой отрывал вечным головы, пока бледная мироходка-кóра выращивала из камня острые шипы, насаживая на них по три-четыре вечных за раз.

Задержатели Азориуса — обычно не самые мои любимые персонажи в Равнике — расправлялись с вечными под командованием госпожи Лавинии.

Убийцы-димиры и культисты-ракдосы кромсали на кусочки целую фалангу вечных.

Серьёзно, все были здесь, работая сообща. Знаете, вот так и вершится история.

Но в таких сражениях нельзя только побеждать.

Вечный схватил господина Фэйдена сзади (я была слишком занята, убивая собственного страшилу, и к тому же находилась слишком далеко, чтобы помочь, но я прекрасно всё видела). Ему удалось сглазил лазотеп нападавшего; намагниченный череп резко вывернулся назад, сломав вечному шею. Голова существа нелепо запрокинулась на спину.

Но было уже слишком поздно. На секунду мне показалось, что господин Фэйден пропал из виду, наверное, перейдя в другой мир. Но госпожа Налаар, должно быть, успешно справилась с миссией по включению Бессмертного Солнца. Он мгновенно вернулся на место, и пальцы вечного по-прежнему впивались в его руку.

Он попытался поднять меч и отрубить вечному кисть, но силы, кажется, покинули его, и он даже не смог удержать меч в руке. Тот выскользнул из его пальцев и лязгнул о камни мостовой.

А потом он закричал — так громко, что я слышала его даже сквозь шум битвы, даже оттуда, где я сражалась. Вечный проник в то, что делало Дака Фэйдена самим собой, и похищал это. Когда Искру Дака вырвали из его тела, оно словно лишилось всех жидкостей, всех мягких тканей, превратившись в скелет, обтянутый кожей.

Вечный вспыхнул и загорелся. Украденная Искра взмыла в воздух, чтобы напитать драконий камень и