Изгнанница. Поединок чести - Рикарда Джордан

Рюдигер бросил на мать Софии взгляд, полный ужаса, а Дитмар сразу все понял.

— Это ваших рук дело? — набросился он на нее. — Вы разожгли огонь? Где? Где именно? Где были епископ и Женевьева?

— Возможно, в коридоре, — прокричала София, — раз пожар начался на лестнице, как сообщил виночерпий. А моя мать здесь, значит, она развела огонь между нами и коридором!

Рюдигер подбежал к первой попавшейся лошади и вскочил в седло. Это была лошадь виночерпия, не достаточно хорошо объезженная. Рюдигер схватил поводья одной рукой, но лошадь слушалась его. Он помчался галопом вдоль стены, то и дело поглядывая вверх. В коридорах уже полыхал огонь. Но Женевьеву и епископа он не увидел. Зато Рюдигер увидел другую пару, при виде которой у него кровь застыла в жилах.

Герлин и Соломон, обнявшись, стояли на краю балкона. Вокруг них еще не полыхал огонь, но, похоже, по лестнице спуститься было нельзя, все главное сооружение, в котором находилась башня с балконом, уже было объято пламенем. Двое на балконе оказались в ловушке. Через некоторое время балкон обрушится, и они упадут в огонь.

— Рюдигер!

Когда Рюдигер, оцепенев от ужаса, смотрел вверх на сестру и лекаря, его увидела Женевьева. Теперь и он заметил супругу. Женевьева, шатаясь, брела к нему, и правда обнимая епископа.

— Рюдигер, мы здесь! Мы выбрались через щель в стене. Но его преподобие ранен. Ты не мог бы позвать кого-нибудь на помощь?

Позвать на помощь… Рюдигер взял себя в руки.

— Не сейчас, — бросил он Женевьеве и молча указал на балкон, прежде чем пустить лошадь галопом.

Женевьева и епископ так же растерянно уставились на людей на башне, как и Рюдигер мгновение назад.

— О Господи! — прошептал епископ. — Я… Мы… помолимся. — Он снова упал на колени.

Женевьева знала, что молитвы не гасят костров. Мысленно она начала судорожно перебирать способы спасти друзей. В крепости могли быть лестницы, но они наверняка не достанут до балкона. А спуститься по веревке? Для этого нужны были веревка и лук, чтобы забросить ее наверх. Но тут огонь так полыхнул в разных частях сооружения, что осветил всю крепость. И Женевьева заметила темный помост на высоте балкона. Устойчивый, огромный — и пока еще нетронутый огнем.

— Катапульта! Ждите здесь, ваше преподобие, мне нужно позвать мужчин на помощь!

Женевьева оставила растерянного епископа молиться и, спотыкаясь, побежала вдоль стены к крепостным воротам. Катапульта была единственным спасением. Но она стояла примерно в пятидесяти локтях от башни, и все зависело от того, можно ли будет сдвинуть ее с места.

Когда, с трудом переводя дыхание, Женевьева добралась до двора крепости, то увидела мужчин с лестницами, которые забрались на стену и теперь пытались поднять лестницы, чтобы достать до балкона. Одного взгляда Женевьеве хватило, чтобы понять, что их длины все равно будет недостаточно. Большинство людей все еще были заняты тушением пожара. Женевьева подозвала Конрада из Нойенвальде и его супругу, которые руководили цепочкой передававших ведра с водой.

— Прекратите, это не имеет никакого смысла! Нам нужно пододвинуть катапульту к башне и перевести плечо. Есть ли у этой штуковины колеса?

Боевое орудие было оснащено колесами — деревянные конструкции высотой с человека с металлическими ободьями. Женевьева не имела ни малейшего понятия, куда следовало приложить силу, чтобы сдвинуть ее с места, но рыцари епископа тут же принялись за дело — у них был опыт обращения с катапультами. Да и крестьяне и конюхи, все сильные парни, тут же поняли, что нужно делать. Мужчины быстро накинули веревки на нужные части орудия и теперь тянули и толкали его вперед. Женевьева не осталась в стороне, да и рыцари на стене, похоже, уже поняли, что таким образом действительно можно спасти людей на башне. Рюдигер подбежал к катапульте и уперся в нее здоровым плечом, другие поспешили спуститься по лестницам и стали помогать тянуть орудие.

— Только бы мы не опоздали! — с трудом переводя дыхание, воскликнула Женевьева.

Господин Конрад бросил недоверчивый взгляд на боевое орудие.

— Надеюсь, мы сможем направить плечо так, чтобы оно не разрушило башню, а стало своеобразным мостом, — заметил он. — Не следует придвигать катапульту вплотную к башне, тогда она тоже загорится. Но чтобы плечо достало до балкона, нам нужно выстрелить из нее…

Женевьева нашла глазами Софию, которая как раз оценивающе рассматривала подъемник катапульты.

— Об этом не беспокойтесь, — мягко произнесла она. — Просто предоставьте это нам.

Разумеется, девушкам понадобилась помощь, чтобы привести подъемник в движение. Сами они не смогли бы остановить процесс выброса снаряда, который запустили, высвободив механизм.

— Вам нужно остановить ее, но очень медленно и постепенно! — пояснил Рюдигер самым сильным мужчинам, которых Женевьева расставила у подъемника.

Так как рыцарь мог действовать только одной рукой, большой пользы от него не было, однако он мог проследить за тем, чтобы мужчины следовали указаниям женщин-канониров.

Когда пламя уже вовсю бушевало на втором этаже башни, плечо огромной катапульты медленно и осторожно опустилось к краю балкона.

Подъемник замер.

— Остановиться! — крикнула Женевьева. — Еще что-нибудь пойдет не так. Теперь они могут забраться на нее.

Герлин и Соломон наконец вышли из оцепенения. До этого они едва обращали внимание на все попытки рыцарей спасти их, а лишь крепко сжимали друг друга в объятиях и ждали смерти.

— Я им помогу! — предложил один из крестьян.

Он ловко обвязал веревку вокруг пояса и полез на катапульту, словно белка. Сначала он занялся Герлин, которая проворно забралась в место размещения снаряда, однако какое-то время не решалась соскользнуть вниз по огромному плечу катапульты. Парень обвязал ее канатом, что придало ей уверенности. Герлин начала сползать вниз, а парень тем временем затащил Соломона на место размещения снаряда и помогал ему спуститься по плечу. Когда они добрались до середины плеча и были уже в безопасности, балкон обвалился. Катапульта задрожала, и если бы мужчины не натягивали канаты, она бы выстрелила вхолостую. Но все обошлось, Соломон и парень вскоре добрались до самого низа боевого орудия. Дитмар уже помогал Герлин спуститься на землю.

— Какое счастье, что мы тогда приобрели эту штуковину! — воскликнул Рюдигер, прежде чем заключить сестру в объятия.

Женевьева и София переглянулись.

— В этот раз мы не услышим «Да здравствуют женщины… Лауэнштайна»? — спросила Женевьева.

София толкнула ее локтем в бок.

— На твоей совести теперь еще и грех высокомерия, — поддразнила она ее. — Где же смирение, высшая добродетель альбигойцев? Совершенная…

— …давно бросилась бы в огонь, — подхватил Дитмар. — К счастью, Женевьева с некоторых пор пришла к другому мнению. Да здравствует совершенная! Пойдемте же, нам нужно собраться всем вместе, а руины пусть догорают. Жители Лауэнштайна проследят за тем, чтобы огонь не перекинулся на лес. — Со стороны долины приближались факелы: в крепости и деревне заметили пожар и спешили на помощь. — А вообще-то в Лауэнштайне нам нужно еще кое-что уладить. Пойдем, София, я хочу наконец взять тебя в жены!