Мир красного солнца - Клиффорд Саймак

Билл кивнул.

Он хорошо помнил, как несколько недель назад они получили очередной груз и стали вскрывать ящики, чтобы достать меркотит и поменять футеровку в камере сгорания ядерного реактора. Вскрыли один, другой, третий ящик… И везде обнаружили медь. Только медь.

Меркотит — удивительный, но редкий металл, добываемый на солнечной стороне Меркурия. Только он, единственный, способен предохранять камеру сгорания от последствий атомного распада. Без меркотита процесс становится неуправляемым, а неуправляемая атомная энергия грозит гибелью станции и всем, кто на ней находился. Страшен не столько взрыв реактора, сколько остановка генераторов, поддерживающих встречное давление, без которого атмосфера Юпитера сплющит Улей в считанные секунды.

Где-то по другую сторону горы Ревущая лежал «Ковчег Юпитера» — корабль, несший в своих грузовых отсеках новый запас меркотита. Буря, разбившая «Ковчег» о горный склон, смяла и ветродвигатели. Люди Франклина собирали их несколько недель, надеясь обрести дополнительный источник электроэнергии.

— Я выскреб из вездеходов весь меркотит, какой только смог, — сказал Фред. — Пока хватит, но ненадолго. Кое-где слой уже опять становится тоньше. Дальше сам понимаешь: достаточно пробить камеру сгорания хоть в одном месте — и нам конец.

Он посмотрел на экран с аммиачным дождем.

— Наверное, стоит загнать в Улей всех роботов. Конечно, их камеры сгорания совсем маленькие, но лучше крохи, чем ничего.

— Делай что хочешь, — ответил Викерс, — Я отправляюсь искать «Ковчег». Думаю, док Лестер прав, и у меня не ахти сколько шансов найти корабль, после того как другие уже исползали склон вдоль и поперек.

— А старина Кэл так и не подавал голоса? — поинтересовался Фред.

Викерс покачал головой.

— В прошлый раз он выходил на связь мертвецки пьяным. У него где-то припрятан запас виски, и он таскает по бутылочке в кабину. Кэл мог бы уже двадцать раз навернуться или загреметь в пропасть. Это чудо, что до сих пор он как-то добирался назад. Зато его вездеход всегда возвращается по брюхо в юпитерианском дерьме.

Из отсека радиостанции высунулась голова Бенни Керна.

— Кэл на связи! — крикнул он.

Викерс щелкнул тумблером на приборной панели. Экран замигал, синхронизируясь на параллельный прием, и Билл увидел ухмыляющуюся физиономию Кэла Осборна, которого чаще называли стариной Кэлом.

— Привет, мальчик, — рявкнул Кэл. — Как делишки? Может, составишь мне компанию?

Осборн взмахнул бутылкой, припал к горлышку и шумно вытер рот.

— Где ты сейчас? — накинулся на него Викерс, — Ты что, не слышал моего распоряжения? Почему не возвращаешься в Улей?

Осборн осоловело моргал

— А зачем возвращаться? — наконец спросил он, — Мы же все равно скоро концы отдадим. Верно? Проще не бывает: наша жизнь зависит от меркотита. Когда реактор сожрет последние крошки, Улей накроется, а с ним и все «пчелки».

Старина Кэл громко икнул. Лицо его приняло смущенное выражение, как будто он выдал секрет, о котором все знали, но не говорили вслух.

— Ты совсем пьян, — с упреком бросил ему Викерс.

— Полегче, сынок, — забормотал Кэл. — Не надо так на меня давить. Все равно не дотянешься. Когда старая птица знает, что скоро ей каюк, она не станет отказывать себе в маленьких удовольствиях. Ну как же не выпить напоследок? Я позаботился об этом и протащил на вездеход парочку галлонов[6]горячительного. И сказал себе: «Билл Викерс не станет возражать. Он — умный мальчик и поймет». А кроме того…

— Что еще за «кроме того»? — закричал Викерс.

— А то, что я нашел корабль.

— Корабль?

— Да, сынок. И ты знаешь, о каком корабле речь.

— Ты нашел «Ковчег Юпитера»?

— Найти-то нашел, да толку нам от этого никакого. Валяется на самом дне каньона. Разбился всмятку.

Билл со всей силой хватил кулаком по столу.

— Мне наплевать, где он: на вершине или на дне! Главное, ты его нашел. А добраться… Доберемся как-нибудь.

Викерс гнал вездеход на предельной скорости. Экран, находившийся в центре приборной доски, показывал сплошную пелену тумана, пробиваемую лучами прожекторов вездехода. За стенками и защитной оболочкой машины ревела и бушевала юпитерианская стихия.

На поверхность планеты лились потоки жидкого аммиака, подхлестываемые ветром. Облака над вершиной Ревущей без конца разрывались зигзагами молний, и в их сполохах серыми призраками мелькали приплюснутые кустарники. Впереди вездехода двигались четыре робота. Викерс намеревался отправить их на дно каньона.

Из-под гусениц роботов выскакивали серые и красные существа. Местная фауна. Впрочем, не все они торопились убраться с дороги. Какая-то зверюга со всей силой накинулась на робота, отскочила назад и бросилась снова. Силы были неравными: зверюге пришлось отступить за завесу аммиачного дождя и срывать свою злость на ком-нибудь из сородичей.

Злобные существа. И ядовитые. Так говорили биологи Улья, исследовавшие этих тварей. Ученые назвали их достаточно разумной формой жизни, но какова природа этого разума — сказать не могли.

Крупных видов на Юпитере не было и не могло быть. Их бы просто раздавило. Практически все виды юпитерианской фауны, мелкие и проворные, жались к поверхности, готовые в любую секунду зарыться вглубь.

Вездеход опасно подпрыгивал, гусеницы скользили по влажным скалам. Бормоча ругательства, Викерс вцепился в руль. Только еще не хватало угробить машину. Тогда уж точно конец и ему, и всем обитателям Улья. Остальные вездеходы Фред Франклин начисто лишил подвижности, забрав из них меркотит.

Но и медлить тоже было нельзя: меркотита в Улье оставалось на несколько часов. Как только реактор поглотит последние крохи, произойдет взрыв.

Думая об этом, Викерс сыпал проклятиями. На краю гибели у человека остаются две возможности: либо молиться, либо проклинать на чем свет стоит все и всех. Впрочем, то, что сейчас исторгал из себя Билл, вполне сошло бы за «молитвенное проклятие».

Будь проклят Юпитер! Будь проклята эта громадная планета, по которой невозможно ходить и которую не увидишь собственными глазами! Люди вынуждены передвигаться только в вездеходах, но даже в этих надежных и защищенных машинах невозможно сделать иллюминаторы. Только обзорные экраны. Радиосвязь здесь действует лишь в радиусе нескольких миль — и то с жуткими помехами. Сигналы с Земли сюда вообще не доходят; чтобы поговорить с родной планетой, нужно подняться за пределы юпитерианской атмосферы.

Викерс еще раз сверился с картами, надеясь, что держится правильного направления. На Юпитере можно лишь надеяться, а быть уверенным… Здесь это пустые слова. Попробуйте быть уверенным, когда на поверхности — минус сто двадцать по Цельсию, когда на вас давит чудовищный столб юпитерианской атмосферы и когда вся природа планеты (не говоря уже о ее химическом составе) земному человеку абсолютно чужда.