Манускрипт всевластия - Дебора Харкнесс

По кухне прокатился гром, от которого задребезжали все кастрюльки и сковородки.

— Если вы немедленно не объясните, в чем дело, я тут все разнесу, — пригрозила Сара.

Пальцы у меня зачесались, в ногах задул ветер.

— Притормози, Сара. — Я заслонила Мэтью от бормочущей заклинание тетки.

— Не раздражай ее, — с тревогой вмешалась Эм, положив руку ей на плечо. — Она собой не владеет.

В левой моей руке появился лук, в правой стрела — тяжелые, но странно знакомые. Не колеблясь, я взяла на прицел Сару. Она замолкла на полуслове, изумленно воззрилась на Эм и промямлила:

— Вот дерьмо-то.

— Погаси огонь, детка, — взмолилась Эм.

Какой еще огонь?

— Только не в доме. Если хочешь зажечь колдовской огонь, сделай это на улице.

— Успокойся, Диана. — Мэтью прижал мои локти к бокам, и ощущение стрелы и лука пропало.

— Я не потерплю, чтобы она тебе угрожала, — сказала я чужим, гулким голосом.

— Сара не угрожала мне. Она просто хотела знать, о чем речь, и мы ей сейчас расскажем.

— Так ведь это секрет, — растерялась я. Мы с ним всегда что-нибудь да скрывали, от моих способностей до его рыцарей.

— Хватит с нас секретов, — заявил он, дохнув мне в шею. — Они не принесли пользы ни мне, ни тебе. — Колдовской ветер улегся, и Мэтью снова прижал меня к груди.

— Она всегда так буйствует? — спросила Сара.

— Ваша племянница — настоящее чудо, — ответил Мэтью, обнимая меня и глядя ей прямо в глаза.

— Ну-ну, — сказала она, поняв, что он не уступит. — Могла бы сказать нам, что владеешь огнем, Диана. Это, знаешь ли, не часто встречается.

— Ничем я не владею. — Я вдруг почувствовала, что не могу стоять на ногах, и Мэтью решительно распорядился:

— Договорим наверху.

После очередной дозы обезболивающего и антибиотика он уложил меня в родительскую кровать и объяснил тетушкам, что за знак оставила на мне Сату. Табита соизволила сесть у меня в ногах, чтобы быть поближе к нему.

— Это символ одной… ну, скажем, организации, которую много лет назад основала наша семья. Теперь о ней почти все забыли, а те, кто помнит, думают, что ее больше не существует. Мы стараемся поддерживать эту иллюзию. Сату, заклеймив вашу племянницу звездой с полумесяцем, пометила ее как мою собственность и дала заодно понять, что чародеям наша тайна известна.

— Название у этой тайной организации есть? — спросила Сара.

— Не обязательно говорить им все, Мэтью. — Я взяла его за руку. Опасность, грозящая тем, кто знает слишком много о Рыцарях Лазаря, окутывала меня темной тучей — я не хотела, чтобы Сара и Эм тоже оказались под ней.

— Рыцари Лазаря Вифанийского, — выпалил он, точно боясь передумать. — Древний рыцарский орден.

— Впервые слышу, — фыркнула Сара. — Это что-то вроде Рыцарей Колумба?[65]У них в Онейде есть филиал.

— Не совсем так. — Губы Мэтью дрогнули в улыбке. — Орден Лазаря образовался в эпоху Крестовых походов.

— Помнишь, мы передачу смотрели? — вставила Эм. — Там говорилось о каких-то рыцарях-крестоносцах.

— Да, о тамплиерах, только эти теории — полная чушь. Они давным-давно перестали существовать.

— Ведьм и вампиров, по идее, тоже не существует, — заметила я.

Пальцы Мэтью охватили мое запястье, нащупали пульс.

— Пора заканчивать этот разговор, — сказал он твердо. — У нас еще будет время обсудить, существуют ли Рыцари Лазаря на самом деле.

Как только он выставил из комнаты упирающихся тетушек, дом взял дело в свои руки и захлопнул дверь. Щелкнул замок.

— От этой комнаты у меня нет ключа, — сообщила Сара с той стороны.

Мэтью, ничуть не обеспокоенный этим, влез на кровать и примостил мою голову у себя на груди.

— Потом, все потом, — говорил он, когда я пыталась что-то сказать.

Я насчитала два удара его сердца и уснула, не дождавшись третьего.

Изнурение, лекарства и родной дом действовали сообща и усыпили меня надолго. Я проснулась, лежа на животе, одно колено согнуто, рука вытянута. Мэтью рядом не было.

Не находя в себе силы сесть, я повернула голову к двери. В замке торчал ключ, из холла слышались голоса, делающиеся четче по мере моего пробуждения.

— Возмутительно, — говорил Мэтью. — Не понимаю, как вы это допустили.

— Мы не представляли себе всей величины ее силы, — с не меньшим жаром ответила Сара. — Она, конечно, обещала стать кем-то из ряда вон, учитывая ее родителей, но колдовского огня я, признаться, не ожидала.

— Как вы узнали, что она готовится его вызвать, Эмили? — смягчился Мэтью.

— В детстве я видела, как это делает одна ведьма с Кейп-Кода. Ей тогда было лет семьдесят. Она и ощущения, вызванные ее действиями, запомнились мне навсегда.

— Колдовской огонь — это смерть. Его не отвести никакими чарами, и ничто не может излечить ожоги, причиненные им, — поведала Сара. — Мать учила меня распознавать его признаки — запах серы и движения, которые делает ведьма. Вместе с ним приходит богиня, говорила она. Я не думала, что когда-нибудь увижу его, и уж конечно не ожидала, что родная племянница захочет сжечь меня в собственной кухне. Еще и колдовская вода в придачу!

— Я надеялся, что колдовской огонь окажется рецессивным геном, — признался Мэтью. — Расскажите мне о Стивене Прокторе. — Раньше его командный тон казался мне отголоском военного прошлого — теперь, зная о Рыцарях Лазаря, я поняла, что он и в настоящем остается военачальником.

— Стивен был скрытным, — ощетинилась Сара, не привыкшая, чтобы ей приказывали, — и никогда не хвастался своей силой.

— Неудивительно в таком случае, что чародеи так старались до нее докопаться.

Я зажмурилась, вновь увидев перед собой тело отца, вспоротое от шеи до паха. Меня чуть было не постигла такая же участь.

Мэтью переместился, и дом заскрипел под его непривычным весом.

— При всем своем опыте он не смог победить их. Диана явно унаследовала его способности — и Ребеккины, царствие ей небесное, тоже. Но без их знаний она беспомощна: с тем же успехом на ней можно намалевать мишень.

Я продолжала подслушивать без зазрения совести.

— Она не транзистор, Мэтью, — оборонялась Сара. — Инструкция и батарейки к ней не прикладывались. Мы старались, но после смерти Ребекки и Стивена Диана стала совершенно другим ребенком. Ушла в себя так глубоко, что никто не мог достучаться. Что нам было делать? Силой навязывать то, от чего она так упорно отказывалась?