Дом на Тара-Роуд - Мейв Бинчи

— Я не просил денег! — завопил Брайан, вспомнив угрозу Энни отдать его труп на растерзание собакам.

— Нет, Брайан, конечно, не просил, — поджав губы, ответила Энни.

Приходить в гости в собственный дом было странно. Но еще страннее была царившая в доме тишина. Когда месяц назад они жили здесь с мамой, шум стоял невообразимый. Сейчас все изменилось.

— А где Климент? — спросила Энни. — Его стул пуст.

— Вероятно, наверху. Спустится, когда почует запах еды.

— Климент не ходит наверх… — начал Брайан, но увидел взгляд Энни и тут же спохватился: — Я хотел сказать, что раньше ему там было неинтересно. А теперь он передумал.

Мэрилин скрыла улыбку.

— Я принесла вам чудесный ужин от Колма, — сказала она. — Такой, который понравится вам обоим.

Пока еда разогревалась в духовке, дети помогли ей накрыть на стол. После первого неудачного визита, когда Мэрилин не знала, что с ними делать, все сильно изменилось.

— Ну что, все вещи собрали?

— Думаю, да, — ответила Энни. — Мама прислала по электронной почте папе в офис список того, что нужно взять. Вы можете представить ее пользующейся техникой?

— Ну, эту технику она использует успешно. — Мэрилин обвела рукой самое современное кухонное оборудование с таймерами и микропроцессорами. В последнее время она была готова защищать Рию от всех. Нельзя было дать в обиду человека, которому и так крупно не повезло.

— Ах, вы об этом… — свысока сказала Энни. — Мама может научиться всему, что имеет отношение к дому.

— Может быть, там она расширила свой кругозор.

— А вы здесь его тоже расширили? — поинтересовался Брайан.

— В каком-то смысле да. Здесь я делаю то, чего дома никогда не делала. Наверное, то же самое происходит и с вашей мамой.

— И в чем разница? — с любопытством спросила Энни. — Вы говорили, что дома любили заниматься садом, гулять и читать. По-моему, здесь вы делаете то же самое.

— Ты права, — задумчиво ответила Мэрилин. — Но здесь я по-другому себя чувствую. Может быть, и твоя мама тоже.

— Возможно, там она не так переживает из-за папы и всего прочего, — сказал Брайан.

— Да. Иногда отъезд действительно помогает решить проблему.

— А вам он помог решить проблему с вашим мужем? — выпалил Брайан и с опаской покосился на сестру, ожидая, что сейчас его обзовут олухом и велят замолчать. Однако казалось, что Энни это тоже интересовало. Во всяком случае, она промолчала.

Прямой вопрос заставил Мэрилин заерзать на месте.

— Это довольно сложно. Понимаешь, я не расходилась с мужем. То есть, конечно, мы расстались, потому что он на Гавайях, а я здесь, но мы не ссорились и не ругались.

— Вы от него ушли? — подсказал Брайан.

— Нет. И он от меня не ушел тоже. Просто каждому из нас нужно было какое-то время побыть одному. Может быть, к концу лета все будет в порядке.

— Вы думаете, что после лета у мамы с папой тоже все будет в порядке? — Лицо бедного Брайана засветилось так, что у Мэрилин застрял комок в горле. Она не знала, что ответить мальчику.

— Есть одно маленькое препятствие. Бернадетта и ее ребенок, — сказала Энни, но голос ее звучал мягче, чем обычно.

— А у вашего мужа нет девушки, у которой будет бэби? — хватался за соломинку Брайан.

— Нет. Дело не в этом.

— Ну, тогда вряд ли… — Мальчик расстроился так, что чуть не заплакал.

— Брайан, ты не окажешь мне услугу? У меня есть нехорошее предчувствие, что Климент спит на моей кровати. Точнее, на кровати твоей мамы, а мы ведь не хотим, чтобы это вошло у него в привычку. Ты не мог бы подняться и принести его?

— Вообще-то это кот Энни. — У Брайана задрожала нижняя губа. Он слишком хорошо знал, как ревниво Энни относится к Клименту, и не хотел рисковать.

— О’кей, сходи за ним, — разрешила Энни. Когда брат пошел наверх, она извинилась: — Брайан у нас очень глупый.

— Нет, просто маленький, — возразила Мэрилин.

— Он еще надеется, что все кончится хорошо, — вздохнула девочка.

— А что думаешь ты сама?

— Думаю, что если мама сумеет сохранить этот дом, она как-нибудь переживет.

Дэнни пришел домой поздно. Бернадетта свернулась в кресле. Ужин был накрыт на двоих.

— Где дети? — спросил он.

Бернадетта медленно подняла глаза.

— Извини, не поняла.

— Где Энни и Брайан?

— Угу, теперь ясно. Не «добрый вечер, Бернадетта», не «я соскучился по тебе, радость моя», не «наконец-то я дома»… Ну, раз уж ты спрашиваешь о детях, то позволь напомнить. За завтраком они сказали, что хотят заехать попрощаться с твоей тещей, моей матерью, Мэрилин и кое с кем еще, а ты велел, чтобы они были дома не позже десяти.

Дэнни тут же раскаялся.

— О боже, Бернадетта, что я несу? Я дурак и эгоист. У меня был кошмарный день, но это не твоя вина. Прости меня.

— Не за что. — Она пожала плечами.

— Нет, есть за что! — воскликнул он. — Ради меня ты бросила все, а я прихожу и веду себя как последняя свинья.

— Я ничего не бросала ради тебя, это сделал ты, — сказала она так спокойно и деловито, словно разговаривала с ребенком. — Давай я налью тебе что-нибудь выпить.

— От этого мне будет только хуже.

— Я смешаю тебе лимонный коктейль. Виски там будет совсем немного, главным образом лимонад.

— Сегодня я тебе не компания. Старый ворчун, измученный работой.

— Тс-с… — Бернадетта протянула ему стакан и слегка прибавила звук в стереоколонках. — Брамс. Он всегда творит чудеса.

Дэнни не находил себе места, ему хотелось поговорить. Но Брамс и коктейль с виски сделали свое дело. Его плечи расслабились, морщина на переносице исчезла. В принципе, говорить было не о чем. Не следовало рассказывать Бернадетте о неприятностях, сыпавшихся на него весь день. О том, как грубо разговаривал с ним по телефону управляющий банком Ларри. О том, что крупный бизнесмен вышел из консорциума по застройке большого микрорайона в Уиклоу, сказав, что Барни и Дэнни — партнеры ненадежные и даже, возможно, с душком. О звонке Полли, предупредившей, что ходят слухи, будто они катятся в пропасть. О том, что Барни юлит и скрывает от него истинное положение дел, как будто не доверяет ни на грош.

Но хуже всего был страх, что банк, давший им ссуду под залог личного имущества, отберет дом номер шестнадцать по Тара-роуд. Тогда у Рии и детей не только не останется крыши над головой, но и продать будет нечего. Бернадетта права, о некоторых вещах лучше не говорить. Даже и пытаться не стоит.

Климент сидел на своем стуле, но с тоской смотрел на дверь, мечтая вернуться на удобную широкую кровать с белым покрывалом, где он только что так сладко спал.