Расцвет магии - Нора Робертс

– Как ты смеешь об этом спрашивать? – голос Вивьен звенел холодно, как канадский лед. – Хочешь, чтобы я сообщила способ покончить со мной? Сначала предлагаешь угощения, предлагаешь символ, воплощающий мою суть, а затем просишь раскрыть тайну, как можно убить меня, если пожелаешь забрать то, что принадлежит мне?

– Я дала тебе клятву, что никогда не попытаюсь отнять принадлежащее тебе. С какой стати мне вредить верному другу и ценному союзнику?

– Другие могут воспользоваться этим знанием.

– Ты находишься под моей защитой, и так будет всегда. То же самое касается твоих подданных. Помоги мне покончить раз и навсегда с главной угрозой, чтобы наши люди, как и люди всего мира, обрели процветание и покой. Я верю, что нас свели вместе высшие силы, чтобы мы вдвоем нашли друг в друге партнеров, пройдя испытания. Именно потому, что мы прошли испытание Нью-Йорком, я и задаю тебе этот вопрос. Загляни себе в душу и дай мне ответ.

– Ты просишь меня преподнести собственную жизнь на блюдечке, – фыркнула Вивьен, поднялась на ноги и принялась мерить шагами беседку, шелестя изумрудным платьем.

– Моя двоюродная сестра выманивает детей, обычно совсем юных девушек и девочек, из постели и отводит их в лес, где царит тьма. Затем оставляет их на алтаре в жертву чудовищу. А дракон помогает, убивает, сжигает. Показать тебе это?

– Нет, – покачала головой Вивьен. – Я видела достаточно свидетельств того, на что способны эти приспешники зла.

– Последней девушке, которую мы нашла на алтаре, едва исполнилось шестнадцать. Ее звали Айлин.

– Mes dieux, merde, ça pute![27] – Вивьен разразилась потоком ругательств, а когда они иссякли – это произошло нескоро, – обернулась и встретила взгляд Фэллон. – Кому ты собираешься рассказать о том, что узнаешь?

– Дункану и Тоне, они тоже связаны со мной по крови.

– Как и твоя двоюродная сестра?

– Они ничем ее не напоминают. Но ты это и сама знаешь. Один из близнецов – мой жених, который предназначен мне судьбой, а его сестра для меня ближе, чем подруга. Именно они вместе со мной заворачивали тело Айлин в одеяло, чтобы отнести ее семье. Именно они отправятся со мной в решающую битву, чтобы уничтожить ту, кто превратила дракона в злобного монстра.

– Нас осталось так мало, – тихо пробормотала Вивьен, садясь на место и наливая вино, которое выпила одним глотком. – Я надеялась, что есть шанс вернуть то существо на путь света. Ну или хотя бы на не столь темную дорожку. Но жертвоприношения, убийство детей? Такому нет прощения. – Она прервалась, чтобы снова наполнить бокал, который в этот раз лишь пригубила. Фэллон ждала. – В сказках сердце дракона чаще всего пронзают мечом. Иногда им же отрубают голову. Mais non[28]. Возможно, так справлялись с созданиями из древних времен, однако с нами, оборотнями, такой прием не сработает. Надеюсь, нас будет больше. Должна надеяться на это. Кто знает, вдруг другие драконы лишь затаились или же пока не пробудились. – Вивьен тяжело вздохнула, отпила еще вина и продолжила: – Существует всего один способ убить такого, как я – пронзить насквозь его глаз. Только левый глаз, – добавила она, постучав по своему веку. – Только тогда появится возможность преодолеть броню и отрезать голову, которую нужно затем сжечь дотла. Следует выполнить все три действия, иначе дракон не умрет.

– Спасибо, Вивьен.

– Покончите с этим раз и навсегда. А я выпью еще вина. И заберу с собой весь торт.

– На здоровье, – улыбнулась Фэллон, после чего взяла гостью за руку и позволила той почувствовать поток магии, почувствовать правдивость следующих слов. – Когда я убью дракона, то сделаю это отчасти ради тебя, пламя с севера, нанесу решающий удар ради всего прекрасного, что воплощаешь ты, и чем отказался быть тот, другой.

Фэллон ощущала движение воздуха, которое отзывалось в крови, шептало в сознании. Несколько недель после визита Вивьен они с Дунканом и Тоней тренировались с одной конкретной целью: убить дракона и его наездницу.

Однако до сих пор не появилось ответа, когда должна произойти эта схватка.

И все же Фэллон знала, что буря надвигается, видела во сне сверкавшие молнии и круг камней, пролитую кровь и пульсировавшее сердце обитателя мертвого леса.

И это сердце тоже нашептывало, манило обещаниями, опутывало паутиной сладкой лжи, представая в привлекательном, соблазнительном облике.

Фэллон стала плохо спать, вырываясь из плена смутных кошмаров. Каждую ночь она зажигала свечу, подаренную Малликом еще при рождении, чтобы постоянно держать при себе огонь, чтобы держать тьму в узде.

Когда Лана заметила усталость дочери из-за отсутствия полноценного отдыха, то приготовила снотворные снадобья и сделала талисманы, но Фэллон не пользовалась ими. Хотя ночные видения приносили с собой только ложь и пустые обещания, в них могло содержаться нечто способное помочь покончить с тьмой.

Но когда это время наступит?

«Приходи сейчас, – шептала тьма. – Воспользуйся хрустальным шаром. Я жду тебя с распростертыми объятиями, чтобы воссоединиться, как и было предначертано. Ты познаешь все удовольствия в мире, получишь власть и могущество. Твоя кровь выпустила меня. Так приходи и испей этой свободы. Вкуси ее, возьми, изведай».

Фэллон очнулась и поняла, что стоит перед хрустальным шаром, в глубине которого свивались клубком тени. Это она их призвала? Она не знала наверняка, но похоже, что тьма за несколько недель преследования сумела обнаружить слабые места.

Потрясенная девушка занесла руку над огоньком свечи, пока он не разгорелся так ярко, что разогнал тени.

Нужно было действовать.

Фэллон оделась, собрала все необходимое и вышла из дома. Хотя после равноденствия в сентябре лето еще прочно удерживало позиции, в воздухе уже пахло осенью. Совсем скоро наступит пора собирать урожай, а листва окрасится в яркие цвета.

Эти мысли заставили с глубокой ностальгией вспомнить ферму с разросшимся домом, полями, садами, огородом и лесом, где прошли все детские приключения Фэллон.

Увидит ли она когда-нибудь снова родные места? Посидит ли под любимым деревом с книгой или возле ручья с удочкой? Так хотелось верить, что матери еще доведется поработать на грядках, а отцу – обойти поля. Хотелось знать, что в печи на кухне опять будет подрумяниваться хлеб, а на подоконниках – стоять зажженные свечи.

Фэллон сделала все, что от нее требовалось. Так сколько еще осталось ждать?

Она зашла в конюшню, намереваясь полететь на Леохе, но обнаружила, что верная Грейс уже проснулась и высовывает над дверцей стойла серую морду, на которой прибавилось седины.

– Тоже не спится? – вздохнула Фэллон и погладила мягкий нос кобылы, заглянула в ее любящие, добрые, терпеливые глаза. – Ну что ж, тогда отправимся на прогулку, только мы с тобой, совсем как раньше. – Затем оседлала лошадь, убрала вещи в сумки, вывела ее из конюшни и села верхом. – Торопиться некуда. Можно пройтись не спеша. – Однако когда они добрались до дороги, Грейс сама резво затрусила в сторону города. – Что, почувствовала себя молодой кобылкой? – усмехнулась Фэллон.