Григорий Зиновьев. Отвергнутый вождь мировой революции - Юрий Николаевич Жуков

время формы и тона совершенно необычной ноты, подписанной г. Грегори, советское Союзное правительство имеет возможность заявить и спешит сделать это в самой категорической форме, что мнимое письмо Коммунистического интернационала, положенное в основу упомянутой ноты, представляет собой, как это точно установлено, бессовестный подлог, имеющий целью сорвать англо-советские договоры…

Для устранения всяких сомнений в подлинном характере упомянутого документа… советское Союзное правительство настойчиво и категорически предлагает прибегнуть к беспристрастному третейскому разбирательству (выделено мной — Ю. Ж.) для установления того факта, что так называемое письмо Коммунистического интернационала от 15 сентября является подлогом»404.

Узнав, скорее всего, из наркоминдела, о разгоравшемся в Лондоне скандале, напрямую связанную с его именем, Зиновьев на следующий день, 26 октября, направил Генеральному совету тред-юнионов (профсоюзов) Великобритании телеграмму.

«Так называемое письмо, — указывалось в ней, — так называемого президиума Исполнительного комитета Коминтерна от 15 сентября, подписанное якобы мною (на “письме” стояли также подписи члена президиума ИККИ Артура МакМануса и секретаря ИККИ Отто Куусинена — Ю. Ж.), является, конечно, грубой подделкой. Не было и не могло быть такого письма. Фабрикация так груба, что всякий, даже не очень образованный чиновник британского министерства иностранных дел не мог не видеть подделки. По-видимому, лавры Юза (Чарлза Хьюза, госсекретаря США, оказывавшего противодействие восстановлению нормальных отношений с СССР — Ю. Ж.) не дают покоя кое-кому в Англии.

Совершенно очевидно, что в данном случае перед нами неуклюжий предвыборный маневр. В свое время мы предлагали мистеру Юзу третейский суд для установления подложности документа, на который он ссылался. Юз уклонился от этого предложения, опасаясь разоблачения подлога. Мы готовы предложить британскому министерству иностранных дел еще больше: пусть Генеральный совет тред-юнионов (профсоюзов — Ю. Ж.) через особую комиссию или через делегацию, которая отправляется в СССР, немедленно расследует вопрос о подлинности документа. Мы примем решение такой комиссии как окончательное»405.

А день спустя, 27 октября, Зиновьев высказал свое мнение о фальшивке, связанной с его именем, на пресс-конференции для иностранных журналистов, аккредитованных в Москве. Заявил:

«Приписываемое мне письмо от 15 сентября 1924 года является фальсификацией от первого до последнего слова… Грубость подделки обнаруживается более всего при изучении содержания документа…

Никакой военной секции в британской компартии пока не существует. Привлечение “талантливых военных специалистов” британская компартия, конечно, вполне еще может отложить. У нее найдутся задачи поважнее: привлечение на свою сторону большинства английских рабочих путем агитации и пропаганды идей марксизма…

“Военная секция коммунистической партии, насколько нам известно, кроме того, страдает от недостатка специалистов, будущих руководителей британской Красной армии”. Эта мнимая цитата из мнимого письма ИККИ тоже достаточно красноречива. Всякий понимает, что британским коммунистам приходится теперь заботиться о делах гораздо более неотложных, чем создание “британской Красной армии”. Британская компартия, опираясь на “движение меньшинства” в профсоюзах, работает над тем, чтобы взгляды Коммунистического интернационала путем пропаганды достигли до массы рядовых английских рабочих. Нет никакого сомнения в том, что британская компартия делает это великое дело со все большим успехом. Иначе в борьбе с ней буржуазии не приходилось бы прибегать к таким экстраординарным средствам, как фальсификация документов.

В чем же смысл всего этого сенсационного происшествия с мнимым “письмом” ИККИ?..

Заметьте, как выбраны сроки. “Разоблачение” мнимого письма ИККИ сделано было с таким расчетом, чтобы наш ответ не мог уже успеть вовремя, так как до выборов в Англии остается всего два-три дня. Нетрудно понять, почему некоторые вожди либерально-консервативного блока прибегли к такому средству, как подделка документов. По-видимому, они серьезно рассчитывали на то, чтобы в последнюю минуту перед самыми выборами вызвать замешательство в рядах тех избирателей, которые искренне сочувствуют англо-советскому договору…

Мы со своей стороны предложили расследование всего дела с нашим мнимым “письмом” передать в руки английских профсоюзов с тем, чтобы любая комиссия, которую назначит Генеральный совет английских профсоюзов, затребовала все документы и вынесла свое решение, которое мы будем считать безапелляционным. Таким предложением мы надеемся лучше всего доказать всем английским рабочим и всем сколько-нибудь беспристрастным людям в Англии вообще, что нам нечего бояться расследования этого дела и что приписываемый нам документ был сфабрикован».

Зиновьев также высказал предположение, оказавшееся ошибочным, что фальшивка состряпана в Польше теми, кто «снабжает подобными документами те иностранные правительства, которые почему-либо в таких документах нуждаются». И на всякий случай помянул предстоящие парламентские выборы в Германии, накануне которых «та или другая черносотенная газета Германии или тот или другой буржуазный министр Германии тоже весьма кстати получил от кого-либо “письмо исполкома Коминтерна”, написанное в таких тонах, как это нужно врагам коммунизма».

И завершил Зиновьев пресс-конференцию так: «Оружие сие от слишком частого употребления притупляется. Мы уверены, что чрезвычайно частое злоупотребление государственными мужами Европы и Америки фальсифицированными “письмами” исполкома Коминтерна приведет к тому, что и это оружие подлогов притупится окончательно»406.

Однако доводы, приводимые и Раковским, и Зиновьевым, нисколько не подействовали из-за отсутствия весомых доказательств. Утверждение же по принципу «этого не могло быть потому, что не могло быть никогда» никого не убеждало. Но даже если бы у них и нашлись достаточно веские аргументы, то и они не подействовали бы — времени для их распространения в британской прессе просто не осталось. Консерваторы получили на выборах 400 мест, а лейбористы — только 151, почему король Георг V и утвердил премьером С. Болдуина.

И все же проблема «Письма Зиновьева» еще почти год всплывала в ходе парламентских дебатов. Новый министр иностранных дел Остин Чемберлен с завидной регулярностью отвечал на вопрос оппозиции: да, действительно, оригинал «Письма» никто и никогда в его ведомстве не видел. Тем не менее, продолжал проводить по отношению к СССР ту самую политику, которая и была основана на этом документе. Отказывался ратифицировать англо-советские договоры.

Раковский и Зиновьев в своих объяснениях оказались правы.

3.

О скандале, взбудоражившем Лондон осенью 1924 года, Зиновьев вскоре забыл. Ведь ему приходилось одновременно заниматься другими, неотложными делами. Раз, а то и два в неделю участвовать в заседаниях ПБ. Готовить Пятый, расширенный пленум ИКНИ, проведение которого намечалось на март 1925 года. Писать свой «Ленинизм», призванный, как ему очень хотелось, стать капитальным трудом — своеобразным учебником для всех членов партии. Но главное, постараться завершить победой борьбу с Троцким. Длившуюся уж слишком долго. И не случайно.

Сталин в докладе, сделанном 17 июня на курсах секретарей уездных комитетов РКП (он практически сразу, 19 и 20 июня, был опубликован в «Правде», а затем дважды издан как брошюра), впервые позволил себе подвергнуть критике соратников по «тройке». Открыто — Каменева, воспользовавшись его явной