Козел отпущения (сборник) - Дафна дю Морье

И рядом с ним другой, и пара туфель, и еще чемодан, и какой-то старый ковер. Если все это дело рук Грейс, если она позволила своему ухажеру перенести сюда и сгрузить в коридоре какие-то пожитки, значит, Грейс надо будет рассчитать сегодня же. Это уже последняя капля. Такое терпеть нельзя.

Миссис Эллис отворила дверь в гостиную, заранее придав своему лицу в меру, но не чересчур радушное выражение. Тут же с яростным лаем к ней под ноги кинулась комнатная собачонка.

— Джуди, на место! — сказал мужской голос, и миссис Эллис увидела в комнате еще одного незнакомого мужчину, с проседью, в роговых очках. Он сидел перед камином и печатал на машинке.

А с комнатой что-то случилось. Откуда-то взялась масса книг и бумаг; на полу валялись бумажные обрезки, мусор, всякий хлам. Был даже попугай в клетке — он запрыгал по жердочке и проскрипел что-то вроде приветствия.

Миссис Эллис попыталась заговорить, но не смогла. Грейс совершенно обезумела! Напустила полный дом посторонних людей — мало было того типа снизу, так в придачу еще и этот, и они учинили полнейший разгром. Перевернули все вверх дном, с каким-то тайным злым умыслом уничтожили все, что стояло у нее в гостиной.

Нет, хуже. По-видимому, тут действовал преступный заговор. Ей уже приходилось слышать о вооруженных воровских бандах, которые врываются в дома, совершают кражи со взломом. И может быть, Грейс ни при чем. Может быть, она сама сейчас лежит где-то в подвале, связанная по рукам и ногам, с кляпом во рту. Сердце у миссис Эллис забилось чаще обычного; она почувствовала дурноту.

«Надо сохранить спокойствие, — сказала она себе, — во что бы то ни стало сохранить спокойствие. И надо как-нибудь добраться до телефона, сообщить в полицию. Только бы этот человек не догадался, что я задумала…»

Собачонка все еще обнюхивала ей ноги.

— Извините, — сказал незнакомец, сдвигая очки на лоб, — вам что-нибудь нужно? Моя жена наверху.

Да, это, конечно, заговор — дьявольски хитрый заговор! И этот пришелец надеется ее перехитрить — расположился словно у себя дома, да еще имеет наглость как ни в чем не бывало стучать на машинке! Должно быть, все, что появилось в комнате, они втащили через задний двор — миссис Эллис заметила, что выходящая туда застекленная дверь чуть приоткрыта. Она кинула взгляд на камин. Так и есть! Стаффордширские статуэтки исчезли, натюрморт над камином тоже. Наверно, все ее имущество в спешном порядке вынесли, покидали на грузовик — он, по-видимому, дожидается где-то поблизости… Мысль ее работала с необычайной быстротой. По-видимому, этот наглец еще не понял, что она и есть хозяйка дома. Тогда и она может разыграть комедию. Играла ведь она когда-то в любительских спектаклях! Надо постараться как-то отвлечь этих людей, задержать их до прибытия полиции. Как проворно они все это проделали! Успели вынести и письменный стол, и книжные полки, и кресло… Однако незнакомец не должен заметить, что она оглядывает комнату. Она снова посмотрела на него, внимательно, сосредоточенно.

— Вы говорите, ваша супруга наверху? — переспросила она напряженным, но ровным голосом.

— Да, — ответил мужчина, — если вам назначено, она вас примет. Она принимает только по предварительной записи. Вы можете подняться в студию. Наверх и направо, окна на улицу.

Спокойно, без шума миссис Эллис вышла из гостиной; мерзкая собачонка увязалась за ней.

Ясно только одно. Преступник еще не догадался, кто она такая. Они думают, что хозяева ушли или уехали на целый день, а ее, вероятно, сочли за визитершу, которой можно задурить голову болтовней насчет назначений и предварительных записей… Она постояла в холле, у дверей гостиной, молча прислушиваясь; сердце у нее колотилось.

Человек в гостиной снова принялся печатать на машинке. Она подивилась его хладнокровию, тому, как последовательно он выдерживает роль. В газетах за последнее время сообщений о крупных квартирных кражах ей не попадалось. Это явно что-то новое, неслыханное по своему масштабу. И почему грабители выбрали именно ее дом? Наверно, пронюхали, что она вдова, живет одиноко, держит всего одну служанку… Телефона на подзеркальнике в холле не было — его успели куда-то унести. Вместо этого там лежал хлеб и что-то завернутое в газету — кажется, мясо. Уже запасаются едой… Оставалась надежда на то, что аппарат в спальне еще цел, что провода не перерезаны. Этот тип сказал, что его жена наверху. Может быть, это такое же вранье, как и все остальное, а может, он и правда работает на пару с сообщницей. И вполне вероятно, что эта особа сейчас роется у нее в шифоньере, вытаскивает меховую шубку, сует к себе в карман ее единственную драгоценность — нитку жемчуга…

Миссис Эллис прислушалась — да, так и есть, в спальне наверху кто-то ходит. Она так возмутилась, что забыла про страх. Конечно, она не может справиться с мужчиной, но перед женщиной не станет пасовать. И если уж дойдет до крайности, то можно подбежать к окну, выглянуть, позвать на помощь. Соседи непременно услышат. Или кто-нибудь из прохожих.

Стараясь ступать как можно тише, миссис Эллис стала подниматься по лестнице. Впереди с уверенным видом бежала собачонка. Перед дверью в свою спальню миссис Эллис остановилась. Внутри действительно слышались шаги. Собачка уселась и ждала, довольно смышлеными глазами поглядывая на миссис Эллис.

В этот момент открылась дверь напротив, которая вела в спальню Сьюзен, и оттуда выглянула пожилая, неряшливо одетая толстая женщина с красным, отечным лицом. Под мышкой она держала полосатую кошку. При виде кошки собачонка подняла яростный лай.

— Здрасьте пожалуйста! — сказала толстуха. — Еще чего выдумали — пускать собаку наверх! Как будто не знаете, что они друг дружку не выносят! Почта уже была? Ах, извините, милочка, я обозналась, приняла вас за миссис Болтон.

Она прошла к лестнице и поставила на площадку пустую молочную бутылку.

— Я сегодня что-то не в форме, не могу вверх-вниз бегать. Кто-нибудь будет спускаться, прихватит мою бутылочку. Как там на улице, туман?

— Нет, — машинально сказала миссис Эллис — вопрос застал ее врасплох. Между тем толстуха продолжала ее разглядывать, и миссис Эллис не знала, что делать — то ли войти к себе в спальню, то ли вернуться вниз. Эта отвратительная старуха наверняка была из той же банды и могла подать сигнал своему сообщнику.

— Вы к ней записаны? — спросила старуха. — Если без записи, так она и не примет.

Миссис Эллис храбро изобразила на лице подобие улыбки.

— Благодарю вас, — сказала она, — да, я по предварительной записи.

Произнеся эти слова, она поразилась собственному самообладанию: как-никак она не растерялась,