Ненаглядная жена его светлости - Натаэль Зика

– Что ж, – произнесла герцогиня после непродолжительной паузы, – как бы там ни было, теперь моя невестка именно ты, а не графиня. С той мы никогда бы не смогли ужиться... А ты не в пример разумнее. Ну, посмотрим. Со-о-фи-ия... Мне нравится это имя, я теперь тебя только так и буду звать!

– Софья, – поправила её невестка.

– Со-о-фи-ия! Так намного лучше и тебе подходит, – повторила герцогиня, и молодая женщина подумала, что свекровь также произносит её имя, как муж-объелся-груш тянул «же-е-ена-а-а».

Кровь не водица!

– Миледи, – решилась невестка, – я вам всё рассказала. Может быть, вы тоже поделитесь со мной информацией? Очень сложно, когда о себе прошлой почти ничего не знаешь, зато видишь, что у многих к тебе есть какие-нибудь претензии.

– Что именно тебя интересует?

– Расскажите мне о Сонии – какая она была, что её связывало с Арманом и вами. Почему вы  так отзываетесь о графине. Кое-что мне уже известно, но хотелось бы охватить полную картину. Понять, что с моей предшественницей было не так, ведь именно мне приходится отвечать за её прегрешения!

– Справедливо, – произнесла герцогиня. – В твоей предшественнице не было ничего по-настоящему сложного или интригующего. Обычная девочка, любимая единственная дочь. Миловидная, обещающая с возрастом расцвести и стать настоящей красавицей. Граф потакал всем прихотям дитяти, и Сония привыкла по первому требованию получать всё что захочет. Надо отдать должное графу, образование его дочь получила хорошее, и если сама того хотела, то умела вести себя безупречно.  Но завышенное самомнение и уверенность в собственной исключительности вкупе с безнаказанностью сыграли с ней злую шутку. Девочка решила, что ей позволено всё, в том числе и распоряжаться чужими судьбами.

Герцогиня пригубила чашку, покатала напиток на языке.

– Как только я узнала о договоре, то сразу же поехала посмотреть на девочку. Она была ужасна!  Кричала на слуг, сходу нахамила мне.

–Она хамила вам? – поразилась Софья. –Герцогине?!

– Я приехала без титулов, по-простому, как дальняя родственница. Как иначе мне было увидеть истинное лицо будущей невестки? О поездке знал только мой супруг.

– Сония приняла вас за служанку?

– За дальнюю и бедную родственницу, которая приехала, чтобы выразить соболезнования. Только-только похоронили бедного графа, его очень любили, поместье погрузилось в уныние и скорбь. И я списала поведение Сонии на последствия от перенесённого горя. Девочку забирали родственники, я немного пообщалась с бароном и баронессой. Они выглядели порядочными людьми, истинными аристократами и искренне жалели осиротевшую племянницу. Собирались заботиться о ней как о своём собственном ребёнке.

– Откуда вы... Простите, – осеклась Соня.

– Я маг-менталист, да, – подтвердила её догадку герцогиня. – От меня невозможно скрыть истинные намерения, отношения, чувства. Опекуны произвели благоприятное впечатление, поэтому я успокоилась, понадеявшись, что за оставшееся до совершеннолетия время они сумеют привить подопечной  хорошие манеры.  К сожалению, мои надежды не сбылись.

– Вот как?

– Увы, графиня стала старше и хитрее. Внешне она вела себя почти безупречно. Но натура  осталась прежней. Я приезжала к ней спустя три года,  незадолго перед свадьбой Армана.

Софья задумалась – Арман говорил, что матушка покинула мир и укрылась в Обители, не смирившись со смертью младшего сына.  Что-то тут не сходится: миледи не очень похожа на  сломленную горем женщину, да и Обитель, видимо, не такое закрытое место, как она думала. Оказывается, послушницы могут разъезжать по миру. Или герцогиня не стала монахи...

– Засомневалась? – усмехнулась свекровь, выдернув Соню из размышлений. – Умная девочка. На самом деле всё, что я рассказала – правда. Только я не бросала сына, не запиралась в Обители и не прерывала связи с миром!

– Да?!

– Я уехала, чтобы Арману пришлось взять на себя ответственность за вдову моего бедного Анри. Иначе он так и ходил бы вокруг леди кругами, и она непременно попала бы в руки... одного скверного родственника.

– Вы специально свели Армана и леди Адель! – ахнула Соня. – Но... почему?

– Графиня де Маре – хорошая девушка. Я давно  наблюдала за ней, и когда она осталась одна, поспешила выдать её за Анри. Они были прекрасной парой, хоть графиня тайно сохла по старшему брату. Но  у неё хватало ума никак это не показывать.

– Но...

– Я менталист, – напомнила герцогиня. – От меня такое не скрыть. И Арман тоже с интересом поглядывал на жену брата. Но мои мальчики безупречно воспитаны, поэтому старший ничем не выдавал своего интереса.  После трагедии...

Пожилая женщина перевела дыхание. И замолчала.

– Это было так несправедливо! И так скоротечно, что мы с леди Адель не успели ничего понять. Арман приезжал, поддерживал меня и вдову, но словно закаменел. Отгородился стеной, запретив себе думать о невестке. Первое время мне было ни до чего, а потом я словно очнулась: после Анри не осталось наследника, а это значит, что графство достанется новому мужу леди Адель.  Сын столько труда вложил в эти земли, передать их в чужие руки?! Тогда мне пришла в голову мысль, что Арман мог бы жениться на вдове брата и получить в жёны обожающую его женщину. Плюс к этому земли рода останутся в семье.

– Так вы...

– Да. Я знала, что вокруг леди уже плетутся интриги – её родственник, баронет Д’Эсте, собирался присвоить себе не только графство де Вилье, но и де Лисар. Я знала, что как только я оставлю графиню одну, баронет перейдёт к решительным действиям. И позволила ему это, но по моему плану. Вызванный вестником Арман успел вовремя. И забрал графиню в свой замок.

– Арман знает, что это вы подтолкнули его к леди Адель?

– Нет. И не узнает, – герцогиня улыбнулась Софье. – Предваряя следующий вопрос – ты не сможешь ни с кем поделиться ничем, что сегодня услышишь. Не думаю, чтобы ты хотела поссорить меня с сыном, но я не привыкла полагаться на волю случая, поэтому уже приняла меры.

Соня внутренне содрогнулась – а свекровь-то сильна! Нет, ссориться с ней – последнее дело...

– Мой сын повёл себя так, как я ожидала – позаботился о вдове брата. И поскольку она в безопасности была только рядом с ним, оставил её в замке, заключив контракт на работу. Но ему понадобилось почти три года, чтобы  решиться на женитьбу!

– И тут всплыл магический договор, – задумчиво произнесла Соня.

– Именно. Но договор можно было не выполнять: граф оставил для любимой дочери возможность без последствий отказаться от  этого союза. Полагаю, он рассуждал так: вдруг девочка разлюбит герцога и влюбится в кого-то другого? Тогда навязанный брак станет для неё наказанием. Когда я узнала, что Арман отправился к королю за разрешением, то тут же навестила графиню де Вилье. К моему огромному сожалению, мы с ней не нашли общего языка. Девица вела себя нагло, вызывающе. Она прямо заявила, что знает о своём праве расторгнуть помолвку, но никогда на это не пойдёт. Дескать, Арман принадлежит ей и она костьми ляжет, но заставит его носить её на руках.