Промзона - Юлия Латынина

Из Франции Ревко улетел на день в Арабские Эмираты, где в отеле «Хайятт» его ждал Константин Цой. Ревко предложил Цою одну, очень разумную идею. Ревко сказал Цою, что теперь, когда Бельский был мертв, Цою нет смысла работать с очаковскими. Цой поразмыслил и сказал, что он не против передать некоторые свои предприятия в государственный холдинг, если таким путем он выкинет из бизнеса Кирилла.

Денис Черяга по-прежнему находился в федеральном розыске. Положение его еще ухудшилось еще больше. В гостевом доме в Павлогорске нашли следы замытой крови. Группа крови была та же, что у Крамера, и какие-то ранние дачники, ошивавшиеся в шесть утра в районе павлогорского железнодорожного вокзала, опознали Крамера в одном из пассажиров, сошедших с шестичасовой электрички.

Следственные эксперименты подтвердили все показания Самарина, кроме показаний по убийству Олжымбаева. Тут показания были несколько туманны, а осмотр места, где Крамер и Самарин якобы испытывали «Метис», дал неожиданный результат. Обгоревшую сосну действительно нашли, но живший неподалеку лесник категорически заявил, что слышал взрыв через два дня после покушения, и как его ни допрашивали, все стоял на своем. Кроме того, ракета, убившая Олжымбаева, была изготовлена в 1989-м году, а осколки ракеты, испытанной в болотах на севере области, уверенно датировались 1997-м годом.

Висягин и Крупцов показали, что Самарин появился в Черловске через два дня после покушения на Цоя. Это как будто полностью согласовалось с версией Самарина о том, что он обратился к прежним подельникам только после того, как убедился в смерти Крамера и понял, что его ожидает та же участь. Однако оставалась одна странность. Если Денис Черяга был заказчиком убийства Панасоника, то он не мог не понимать, что сотрудники «наружки» так или иначе были в нем замешаны. Почему же тогда Черяга не ликвидировал опасных свидетелей?

Самарин на это, впрочем, убедительно отвечал, что опасными они стали только тогда, когда в Павлогорске сменилась власть, а после этого Черяге было не до того, чтобы прочесывать с автоматом окрестные леса.

В том же, что касается убийств Панасоника и Горного, в показаниях Самарина не было ни щелочки лишней. Автомат, использованный при убийстве Горного, выловили из реки в указанном Самариным месте. В заначке на даче обнаружили более сорока тысяч долларов, которые Самарин назвал платой за убийство. Висягин и Крупцов полностью признавали свою вину и подробно, на месте, показали, как убивали Панасоника и как страховали Самарина в универмаге.

Сообщение легло на стол президента в одиннадцать утра, как только он приехал на работу.

Сообщение было взято из «Рейтера» и гласило:

«Трейдерские компании, зарегестированные в Америке и связанные с Ахтарским металлургическим комбинатом, подали в суде Washington DC иск против российской группы „Сибирь“.

Американские трейдеры АМК обвиняет группу «Сибирь» в организации ряда убийств с целью завладения промышленными активами АМК в России, а также в подкупе руководящих российских чиновников. В частности, АМК отмечает, что десять дней назад группа «Сибирь» перевела на счет 83655-альдо в Republican National Bank сорок восемь миллионов долларов. По словам адвокатов АМК, это счет принадлежит крупному российскому чиновнику, представителю президента России по Южносибирскому федеральному округу Александру Ревко, и у АМК есть аудио– и видеодоказательства того, что деньги были уплачены за полное уничтожение бизнеса АМК в Сибири».

Президент внимательно ознакомился с текстом, поднял глаза на часы. Часы показывали половину двенадцатого.

– Витя, – сказал президент, – сообщи пожалуйста Извольскому, что я жду его в час. С аудио– и видеодоказательствами.

– А если он не в Москве? – резонно спросил чиновник, – если он за границей?

– Пусть закажет себе «Шаттл», – сквозь зубы сказал президент.

Чиновник, принесший президенту листок с «Рейтером», вышел из кабинета и в предбаннике столкнулся с другим чиновником. Оба они кивнули друг другу и вышли в туалет.

– Сукин сын Сашка, – сказал один из кремлевских чиновников, тот, которого президент назвал Витя, – ты знаешь, сколько он получил от Альбиноса?

– Ну?

– Сорок восемь лимонов. А нам с тобой отдал пятьсот штук!

Распоряжение президента осталось невыполненным. К двенадцати ноль-ноль отыскать Извольского и представить его в Кремль не смогли. Только к трем часам дня выяснилось, что Извольский – в Америке.

Зато к четырем еще один кремлевский чиновник принес в кабинет президента новое сообщение. На этот раз сообщение было снято с ленты «Интерфакса» через минуту после его появления в сети.

Сообщение гласило:

«Швецарская прокуратура выдала ордер на арест полномочного представителя президента России по Южносибирскому федеральному округу. Поводом для этого послужило расследование, начатое прокурором Бенедетто Скавольо. По словам г-на Скавольо, конкретной причиной расследования является счет Александра Ревко в „Banco del Miro“.

Неделю назад на счет Ревко пришло тридцать девять миллионов долларов. Деньги были переведены из небольшого оффшорного банка, который, по сведениям швейцарской юстиции, полностью принадлежит одному из крупнейших росссийских промышленников – Вячеславу Извольскому, владельцу и генеральному директорому Ахтарского металлургического комбината.

По словам г-на Скавольо, сразу после перевода денег Александр Ревко, считающийся одним из близких сподвижников российского президента, в категорической форме предложил конкурентам Извольского – группе «Сибирь» передать все приобретенные ей предприятия в государственный холдинг, а во главе холдинга поставить одного из подчиненных г-на Извольского».

Президент внимательно прочел сообщение раз и другой. Лицо его сильно побелело. Президент добыл со стола папочку, в которой лежал текст «Рейтер», и присовокупил к нему сообщение «Интерфакса». Потом подумал, достал оба текста, самолично скрепил их степлером и снова сложил в папочку.

– Что-нибудь еще по этому поводу? – спросил президент.

– Звонил госсекретарь США, – сказал чиновник, – просил отнестись с пониманием к вопросу и отложить ваш визит в Америку. Судя по его словам, там в иске много сенсационных подробностей. Есть даже пленка, где говорят, что деньги предназначались лично вам.

Президент помолчал.

– Еще что? – спросил он.

– Еще то, – сказал чиновник, – что три месяца назад мы попросили у Извольского денег через Ревко. Для спецфондов. Ревко принес чемодан, в котором было семьсот тысяч, и сказал, что это все.

Президент помолчал.

– Да, – сказал он наконец после минутной паузы, – все говорят, что Альбинос щедрей Сляба. Сорок восемь миллионов, это вам не сорока накакала. Цоя ко мне.

– Вы уверен, что вам следует вмешиваться в драку двух олигархов?

– Это уже не драка олигархов, – рявкнул президент, – и я в нее не вмешивался слишком долго.