Любовь сладка, любовь безумна - Розмари Роджерс

Отпусти ее!

— Ни за что, пока не поклянется убраться отсюда и оставить Стива в покое!

И не успел Пако опомниться, как Джинни провела лезвием длинную кровавую линию по напряженному животу Консепсьон. Девушка закрыла глаза и завопила как сумасшедшая.

— Заткнись и дай слово, что оставишь моего мужа в покое, иначе распишу тебе физиономию, как картину!

— Клянусь, клянусь! Уберите ее! Помогите!

— Джинни! — заорал Пако, бросившись вперед. Но Джинни уже вскочила.

— Поскольку ты так трясешься над этой трусливой тварью, лучше уводи ее, да побыстрее! — И повернулась к остальным мужчинам, восхищенно взиравшим на нее:

— Ну?

Думаете нашли себе забаву? Надеюсь, хватило ума поставить на победительницу? А теперь на что глазеете? Может, отыскать ваших жен и рассказать, на что вы уставились?

— Сеньора… нет… мы просим прощения.

Один из мужчин, посмелее, ухмыльнулся:

— Зато по крайней мере у меня хватило ума поставить на хозяйку… не обижайтесь, прошу!

Услышав, что ее называют хозяйкой, Джинни громко рассмеялась:

— Ну что ж, думаю, у нас еще будет время познакомиться!

Пеоны робко заулыбались, глядя на нее с дружелюбным почтением.

— Вам понадобится помощь в доме, хозяйка? Мы пришлем женщин, — предложил кто-то, — Только не рассказывайте… о, драке сеньору, — вмешался другой.

— Лучше помогите сначала ему разобраться с ней! — показала Джинни на Пако, пытавшегося успокоить рыдавшую Консепсьон. Потом повернулась и с достоинством, которого трудно было ожидать от женщины в порванном платье и со стертыми ногами, взяла ребенка из трясущихся рук старика, все еще не сводившего с нее изумленного взгляда, и зашагала вверх по ступенькам.

— Должен сказать, что больше не боюсь оставлять тебя здесь одну, — заметил Пако. Уже одетый в дорожный костюм, он сидел в патио напротив Джинни.

— Говорила же, что смогу позаботиться о себе, — бросила Джинни. — А вот за тебя стоит беспокоиться — как ты перенесешь путешествие в Веракрус с этой цыганской сукой на шее! Смотри, чтобы она не воткнула в тебя нож, пока спишь!

Пако укоризненно взглянул на Джинни:

— Обязательно сыпать соль на рану? Честно говоря, девушка, я бы предпочел твою компанию, но, поскольку ты жена моего лучшего друга, придется довольствоваться тем, что есть! Не волнуйся, думаю, что сумею справиться с Консепсьон и заставить ее забыть о Стиве. Неужели считаешь меня неопытным юнцом в любовных делах? Я тоже умею сделать женщину счастливой.

Джинни громко расхохоталась:

— О Пако, мне будет так недоставать тебя! Надеюсь только… — Она неожиданно смолкла, закусив губу, и Дэвис тактично сменил тему:

— Эй, знаешь что? Эти развалины просто не узнать после той уборки, которую ты закатила! Только настоящая женщина может столько успеть за такой короткий срок! Ну, что думаешь о своем новом доме?

Лицо Джинни смягчилось.

— Знаешь, я словно во сне! Так и тянет ущипнуть себя неужели это и вправду мое? Не могу налюбоваться, Пако, — такие большие прохладные комнаты, и этот дворик, увитый виноградом, и запах цветов.

— Значит, решила осесть? Трудно представить тебя в роли домохозяйки! Постараюсь скоро навестить тебя — смотри не забудь отвести мне комнату для гостей!

— Мой дом — твой дом, — серьезно ответила она, сияя глазами, и, несмотря на простое платье, Пако подумал, что никогда не встречал дамы красивее и благороднее.

«Если Стив сделает что-нибудь… обидит ее… я сам с ним поговорю», — неожиданно решил Пако, удивив самого себя.

— Ну что ж, — выдавил он намеренно небрежно, — думаю, пора в путь, пока не стемнело. Через три дня я должен быть в Веракрусе. Не забыла, о чем я говорил? И что обещала Бишопу?

— Помню, — спокойно кивнула она и внезапно вскинулась, ошеломив Пако признанием:

— Я боюсь, Пако! Но не дам ему это заметить! И не беспокойся, если он не захочет, я не буду навязываться. Просто хочу убедиться, как Стив ко мне относится. В своих чувствах я уверена.

Пако встал и, наклонившись, поцеловал Джинни в щеку.

— Знаю, девочка. Но все равно будь осторожнее. Не позволяй ему… о черт, это не мое дело! Только помни, я твой друг. Всегда.

— С Богом, Пако, — тихо сказала Джинни ему вслед, но он не оглянулся.

Она вернулась в дом, чтобы помочь Сальвадору зажечь лампы.

По ночам становилось довольно холодно, и Джинни велела развести огонь в небольшой комнате, которую выбрала для себя. К одиннадцати часам она так устала, что погасила последнюю лампу и легла. Огонь в камине бросал кровавые отблески на большую постель, в которой без сна ворочалась Джинни.

Сегодня она столько сделала! И самое главное — очистила комнату, которую Консепсьон, очевидно, делила со Стивом, приказав отныне использовать ее под кладовую. Ноги и руки Джинни ныли от тяжестей, которые пришлось перенести, но она повторяла себе, что приводит в порядок дом, отгоняя неприятные чувства, возникшие при виде их спальни, — повсюду разбросаны яркие платья Консепсьон, а кровать слишком узка — вдвоем на ней можно лежать только обнявшись! Как странно бороться за любовь собственного мужа… Что он скажет ей, когда увидит? Даст ли возможность объяснить?

Мысли кружились хороводом, не давая покоя. Да-да, что сделает Стив, обнаружив здесь Джинни вместо Консепсьон?

Она нервно натянула одеяло повыше. Прозрачная шелковая сорочка, которую Джинни ухитрилась сунуть в узелок с пожитками, совсем не защищала от холода. Сумеет ли Джинни заставить мужа забыть прошлое?

И с этим последним вопросом на губах она уснула, измученная событиями долгого тяжелого дня. Разбудил ее оглушительный грохот ударившейся о стену двери. Джинни испуганно вскочила, не сразу вспомнив, где находится.

— Какого дьявола тут творится! Ни огонька во всем доме, чуть шею не сломал, наткнувшись на всю эту гору мебели в спальне. Что это тебе опять в голову взбрело?

Она бы узнала этот резкий гневный голос повсюду, и теперь, когда Стив наконец явился и к тому же принял ее за Консепсьон, горло ее так пересохло, что сказать что-то было невозможно. Джинни просто сидела не двигаясь, глядя, как он подошел к камину, подбросил дров и разворошил уголья, так что пламя мгновенно взметнулось к потолку. Она заметила, что Стив словно стал еще выше… Вот он подносит к губам бутылку… капли падают на грудь, видневшуюся в вороте простой белой рубашки… на широкие крестьянские штаны… и тут он наконец повернулся, проворчал что-то и окаменел.

Джинни, не отрывая взгляда от его лица, наблюдала, как ошеломленное недоумение постепенно сменяется неистовой, безумной яростью. Но она не испытывала страха, пока они у продолжали молча смотреть друг на друга. Черные волосы Стива были теперь чуть длиннее, чем она помнила, темные густые бачки доходили почти до челюсти, смыкаясь с тонкой линией усов. Холодные синие глаза резко выделялись на загорелой коже. Их взгляд пронзил ее тысячью кинжалов. По-прежнему ни слова не говоря, Стив откинул голову и снова припал к бутылке.