Тотальная война - Олег Маркеев

— Ваш кофе. И вода. Специально положил лед.

— Молодец.

Первым делом Максимов попробовал кофе. Он оказался именно таким, как учит восточное правило: крепким, как дружба, горячим, как кровь, и сладким, как поцелуй любимой.

Кивком похвалил официанта.

Долго изучал меню, подробно расспрашивая официанта, что и как готовится. На цены внимания не обращал, на что, конечно же, обратил внимание Абдулло. С каждой минутой он проникался все большей симпатией к клиенту.

— Пожалуй, все. Остальное придумаем по ходу дела. — Максимов вернул меню официанту.

Абдулло замешкался, стрельнул сальными глазками в дальний угол.

— Прошу прощения, уважаемый. С вами хотят познакомиться.

— Кто? — поднял бровь Максимов.

— Одни хороший человек.

На лице Абдулло замерзла улыбка. Чувствовалось, что поручение ему не доставляет никакой радости, но гость приехал и уехал, а ему еще жить и жить с компанией в углу зала.

— Если хороший, пригласи к столу, — после секундного размышления решил Максимов.

Абдулло помял салфетку.

— А может, вы подойдете, уважаемый?

— Исключено.

Максимов отвернулся к окну.

Шаги послышались слева минут через пять. Шел человек грузный, раздувшийся от самомнения. Следом шлепали легкие ступни мелкой шестерки.

— Скучаете? — раздался голос сытно пообедавшего человека.

Максимов повернул голову. Али действительно оказался большим. Просто афишная тумба, на макушку которой поставили арбуз, проковыряв в нем дырки для глаз. Должность дежурного «смотрящего» гостинцы, очевидно, в местных табелях о ранге котировалась достаточно высоко, раз предполагала такую упитанность.

Рядом с Али переминался с ноги на ногу некто худосочный, нарядившийся в парадный спортивный костюм. Сам Али предпочитал восточный аристократический стиль: белые штаны и канареечного цвета рубашку. Коран не велит мужчине украшать себя золотом, но Али нашел компромисс. На толстой шее висела конкретная цепь, давно вышедшая из моды даже в Солнцеве, а на ней болтался мусульманский полумесяц.

— Не очень. Но от компании не откажусь. — Максимов указал на место перед собой.

Али со всей возможной солидностью уселся в кресло.

Бедра впритирку вошли между подлокотниками. Некто в спортивном костюме пристроился у торца стола, по левую руку от Максимова, отрезав тем самым путь отхода. Максимов вскользь посмотрел на кисти рук соседа. На костяшках отчетливо выделялись характерные наросты.

«Местный Брюс Ли. Каратэ, ушу и борьба нанайских мальчиков, — думал Максимов. — Первый полусредний вес. Дать в лоб — улетит дальше, чем видит».

Али побуравил его глазками, спрятавшимися в узких щелках.

— Еще успеешь соскучиться, — сказал он. — Ты же только сегодня поселился.

Все справки получены у администратора, сейчас идет перепроверка данных и проверка клиента на вшивость, понял Максимов.

— Да, еще утром был в Москве. Там дождь, а у вас — жарища.

— Привыкнешь, — усмехнулся Али. — Надолго?

— Как получится. У меня командировка, но мой начальник просил передать привет, — тут Максимов без запинки, потому что долго заучивал, наизусть произнес фамилию, имя и отчество местного министра культуры. — Это его старинный друг. Так что, боюсь, придется задержаться дольше, чем планировал.

Припухшие веки Али слегка дрогнули, но круглое лицо осталось бесстрастным.

— Гость, значит, — после паузы произнес он, что прозвучало как «жаль, не обломится».

Максимов придвинул к нему пачку сигарет.

— Угощайся.

Али, подумав, толстыми пальцами вытянул сигарету.

Максимов протянул пачку соседу.

— Бери.

Тот ловко выудил сигарету. Пальцы оказались нервными, шулерскими. В свободной руке сосед держал колоду карт.

— О, вы со скуки в картишки режетесь! — сыграл удивление Максимов. — А я всегда думал, что на Востоке предпочитают нарды.

Сосед с Али обменялись быстрыми взглядами.

— Можно и в шиш-беш, — неуверенно обронил сосед.

— К сожалению, ребята, не умею, — вздохнул Максимов. — Учили, учили, все без толку. А в карты — пожалуйста.

— Учти, ты сам предложил! — осторожным голосом произнес Али.

— Что, в карты? Да ради бога. — Максимов бросил взгляд на часы. — Минут двадцать у меня есть. Проблема в одном — я рубли обменять не успел.

— Проблема, когда их нет, а когда они есть, это не проблема, а счастье! — Али улыбнулся, показав полный комплект золотых коронок. — Саид, мечи, — распорядился он, вальяжно отваливаясь на спинку кресла.

Саид затрещал колодой, демонстрируя виртуозную работу рук и зоркость глаза.

С первой же раздачи у Максимова на руках оказались две десятки. Али пасанул. Саид вскрылся и оказался с девятнадцатью очками на руках.

Выиграть Максимову дали еще два раза. Потом пошла чересполосица. Выигрыш, три проигрыша подряд. Проигрывал он попеременно то Али, то соседу, но все шло, естественно, в общий зачет.

Получив очередной раз колоду в свои руки, Максимов решил сыграть злую шутку. Тасуя с показательной неумелостью, раздал каждому по тузу с десяткой.

Али сверкнул глазом напарнику, и тот вышел из игры, когда в банке лежало триста рублей. Максимов был уверен, что колода крапленая, и держал карты так, что только слепой не мог разглядеть метки на рубашке. Али, не торопясь, повышал ставки. Через десять минут набежало шестьсот рублей. Максимов изображал из себя лоха, которому светит разом отыграться: нервно покусывал губы, прятал карты в ладони, подрагивал ногой под столом. Но вскрываться не спешил.

— Сто. И вскрылись. — Первым не выдержал Али. Удивленно поцокали языками, когда на стол легли рядом карты.

— А я думал, ты блефуешь, — польстил Максимову Али.

— Эх, не везет. Бодайтесь дальше без меня. — Саид с разочарованным видом убрал руки со стола. — Кто знал, что вы на «очке» так банк поднимите!

— Нервный ты очень. Саид. И жадный. Мы же не ради денег играем, так — время убить.

Максимов согласно кивнул. Долго тасовал карты, поглядывая на стопку денег на столе. Раздавая, на секунду зажмурился. Пальцы обожгло от прикосновения к затертому картону карт, а в мозгу чередой вспыхнули картинки.

«Могила. Пуля. Любовь». Три туза: трефовый, пиковый (потому что напоминает след от пули на мишени), червовый (что еще может означать красное сердечко?) ушли к Али-Большому.

«Кладбище, пригоршня ягод, кирпичная стенка». Три десятки тех же мастей достались Максимову. Проигрыш был гарантирован, но сердце грело то, что сам его и организовал.