Счастливая Жизнь Филиппа Сэндмена - Микаэл Геворгович Абазян

Как вы поняли, первый месяц наш «Кинопус» будет находиться в процессе легкого ремонта, но я уверен в том, что это никак не повлияет на ход работы, а в чем-то может даже и поспособствует. Там видно будет.

Сегодня наши дорогие Лина, Аби и Марк Эго пробудут с нами, а после будут посещать нас тогда, когда сами сочтут это нужным, или же когда мы их позовем. Ну а теперь — чего лямку-то тянуть — давайте познакомимся с притчей о блудном сыне, — сказал Филипп и вытащил из кармана брюк сложенный вчетверо лист бумаги, на котором были заметны пометки, выделенные желтым маркером.

— Одна из самых известных притч из Библии, — решил поддержать разговор Симон.

— Я бы уточнил: одно из самых известных названий притч Нового Завета, а вот насколько хорошо люди знакомы с ее текстом и смыслом — этот вопрос мы и будем обсуждать. Говорить за всех людей мы, естественно, не собираемся и будем работать, в первую очередь, над собой. Понимание ее другими людьми — зрителем — будет напрямую зависеть от того, насколько глубоко мы сами ее поймем и сможем им представить. Я уверен, нам не помешает еще раз пройтись по тексту притчи, который встречается только в пятнадцатой главе Евангелия от Луки.

У некоторого человека было два сына; и сказал младший из них отцу: отче! дай мне следующую мне часть имения. И отец разделил им имение. По прошествии немногих дней младший сын, собрав все, пошел в дальнюю сторону и там расточил имение свое, живя распутно. Когда же он прожил все, настал великий голод в той стране, и он начал нуждаться; и пошел, пристал к одному из жителей страны той, а тот послал его на поля свои пасти свиней; и он рад был наполнить чрево свое рожка́ми, которые ели свиньи, но никто не давал ему. Придя же в себя, сказал: сколько наемников у отца моего избыточествуют хлебом, а я умираю от голода; встану, пойду к отцу моему и скажу ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим; прими меня в число наемников твоих. Встал и пошел к отцу своему. И когда он был еще далеко, увидел его отец его и сжалился; и, побежав, пал ему на шею и целовал его. Сын же сказал ему: отче! я согрешил против неба и пред тобою и уже недостоин называться сыном твоим. А отец сказал рабам своим: принесите лучшую одежду и оденьте его, и дайте перстень на руку его и обувь на ноги; и приведите откормленного теленка, и заколите; станем есть и веселиться! ибо этот сын мой был мертв и ожил, пропадал и нашелся. И начали веселиться. Старший же сын его был на поле; и возвращаясь, когда приблизился к дому, услышал пение и ликование; и, призвав одного из слуг, спросил: что это такое? Он сказал ему: брат твой пришел, и отец твой заколол откормленного теленка, потому что принял его здоровым. Он осердился и не хотел войти. Отец же его, выйдя, звал его. Но он сказал в ответ отцу: вот, я столько лет служу тебе и никогда не преступал приказания твоего, но ты никогда не дал мне и козленка, чтобы мне повеселиться с друзьями моими; а когда этот сын твой, расточивший имение свое с блудницами, пришел, ты заколол для него откормленного теленка. Он же сказал ему: сын мой! ты всегда со мною, и все мое твое, а о том надобно было радоваться и веселиться, что брат твой сей был мертв и ожил, пропадал и нашелся.8

— Вот, собственно говоря, и вся основа нашей дальнейшей работы, — отложив в сторону листок, закрыл вступительную часть Филипп.

Он сложил руки на груди и окинул взглядом присутствующих. Результаты совместного уикенда не заставили себя ждать: на лицах Аарона, Я'эль и Саада была написана готовность делиться мыслями по поводу услышанного, и они терпеливо ожидали подходящего момента. Симон, уже успевший невпопад вступить в дискуссию, выжидал. Артур с Агнессой, хоть и знакомые с методикой работы Филиппа, также предпочли выдержать паузу. Почувствовав это, тот сделал знак Аарону, пригласив его раскрутить дискуссию.

— Материала тут море: драма — налицо, разные характеры, которые надо будет раскрыть, только этого и ждут, ситуации, в которые попадают герои — все готово, — отбравировал тот, и Филипп решил слегка сдержать его пыл и опустить на землю.

— Что именно готово? У нас пока что нет расписанной пьесы, у нас не распределены роли, мы не представляем себе даже как мы обустроим сцену и какие будем использовать декорации, и у нас пока что нет начала. Это притча может начинаться словами… — он заглянул для надежности в лист бумаги, — «у одного человека было два сына», а как сделать это на сцене, да так, чтобы было интересно? Конечно же, мы должны начать с представления персонажей, но давайте мы с ними сами познакомимся.

Филипп начал вычитывать помеченные маркером имена. Делал он это с расстановкой, после каждого имени внимательно оглядывая присутствующих.

— Итак, у нас есть Сын — будем его пока так называть, после уже дадим ему имя, есть его Отец, его Старший Брат, Житель Той Страны, и один из Слуг. И все. Это те, кто имеет реплики, скажем так. Сын, Брат, Отец, Житель, Слуга. Воображение, конечно же дорисовывает других слуг, когда читаем о них во множественном числе, всех тех, которые теоретически могли начать веселиться по случаю возвращения Сына, и тех, среди которых он расточал имение отца на чужбине. Можно додумать еще множество разных интересных персонажей, но мы будем добавлять тех, кто будет нужен для решения тех или иных задач.

А пока что, давайте сыграем в игру. Отвечать вы мне будете насколько это только возможно быстро, желательно не задумываясь. Подготовьтесь к ответу, а я зачитаю вам вопрос.

Сидящие заинтригованно переглянулись и, улыбаясь, дали Филиппу знак продолжать.

— Итак, — медленно произнес он, — вы готовы, и я сейчас вам задам один короткий вопрос, на который вы дадите мне быстрый ответ. — В воздухе повисла короткая пауза, после которой он выпалил: — Кто из вас Сын?

В