Два завоевателя - Мэрион Зиммер Брэдли

Бард почувствовал, как тяжело старик переживал это известие. Успокоившись, заметил:

— Он любил вас, ваи дом. Сам говорил об этом… Вот почему, если признаться, я поскакал к вам. Он был вам стольким обязан…

Глаза старика наполнились слезами. Мелора плакала, не стесняясь.

— Больше не называй меня ваи дом, Бард. Какой я тебе господин! Мы родственники, вот так и зови меня… Как он окликал…

Родственник… Как много значило для Барда это слово! Никто с момента смерти Белтрана не называл его так… У него даже горло перехватило. Слезы лились по лицу. Джереми, Белтран!.. Одного заколол, другого искалечил. Зачем? Теперь и ему аукнулось. Отец, брат…

«Алдонес! Властелин Света! Джереми всегда любил меня, а я? Я ему не верил, все косился — не скрывает ли он коварных замыслов? Я сам разрушил нашу дружбу».

Бард привстал в стременах, огляделся. Слезы высохли, лицо посуровело.

— Кузен, — обратился он к Варзилу, — я должен поспешить. Следует разобраться, что там произошло. Вам нет нужды устраивать скачки, это мне необходимо гнать во весь опор. Вы можете ехать так же, как и раньше. Мелора не очень искусный наездник, а вы немолоды.

— Нет, Бард, мы тоже должны поспешать. Наша помощь может понадобиться. Думаю, нам уже можно сворачивать к Астуриасу, любой проселок выведет нас на дорогу, ведущую к замку. — Он ударил каблуками лошадь, та сразу прибавила ходу.

Мелора воскликнула:

— Мой ослик не угонится за вашими скакунами. Мы остановимся в первой попавшейся гостинице и там оставим моего дружка. Надеюсь, мне подберут подходящего коня.

Варзил начал было протестовать, потом, глянув на решительное лицо Мелоры, сдался. Они еще о чем-то мысленно поговорили — Бард ничего не смог уловить, потом Варзил вздохнул:

— Это твой выбор, Мелора. Раз ты так уверена, то пусть боги помогут тебе.

В течение часа на постоялом дворе они обменяли ее осла на достаточно покладистую, немолодую, но все еще выносливую лошадь. После чего на хороших рысях помчались в сторону Астуриаса. Всю дорогу Бард мысленно следил за ситуацией, складывавшейся в замке. То ли его ларан креп на глазах, то ли это Варзил и Мелора помогали ему. Жуткие дела творились в родовом гнезде — все левое крыло и кусок центральной части дворца были сметены бомбардировкой. И никаких следов нападавших.

«Все-таки Варзил прав — с этим колдовским оружием надо кончать, или вся наша земля превратится в ад, как для победителей, так и для побежденных. Договор — единственная надежда».

Бард удивленно глянул на Варзила — может, это он внушает ему мысли. Что ж, такое не грех внушить — Волк был совершенно согласен с ним.

«Он прав, трижды прав. Раньше я не понимал этого, но теперь у нас нет иного выбора. Да, но кто-то должен возглавить эту борьбу в практическом плане. Вот кому следует обладать силой, чтобы его слова звучали более весомо».

Он мрачно усмехнулся, глянул на Варзила:

— Чем дольше я смотрю на вас, кузен, тем более склоняюсь к мысли, что это вам следовало бы быть королем, а не Хастуру.

— Что ты, Бард! Корона никогда не прельщала меня. В ней слишком много соблазнов. В конце концов приходишь к выводу о собственной непогрешимости. Король из Тендары, слава богам, знает себе цену, хотя и излишне горд. Амбиции ему тоже чужды. Карелии не мыслит правление без советников. У него большой опыт государственного деятеля, а как вы сами, кузен, убедились — это очень сложная и ответственная профессия. Правильное решение обеспечивает успех всего дела. Прежде всего надо считать себя человеком, поставленным служить народу, а не понукать им. Хороший король может не быть хорошим солдатом или выдающимся политиком, но чем он должен владеть в совершенстве, так это умением подбирать людей. Видеть их насквозь и расставлять на посты, на которых они смогут полнее всего проявить себя. Но этого мало, надо еще иметь волю и силу, чтобы суметь провести свое решение в жизнь, а вот с этим у меня не все ладно, — он извиняюще улыбнулся. — Как Хранитель я, возможно, куда более силен. Почему? Потому что нахожусь в кругу друзей, единомышленников, а царствующей особе по большей части приходится сталкиваться с противодействием. Я старик, и ломать себя мне уже поздно. К тому же предвижу трудные времена, когда к словам Хранителей мало кто будет прислушиваться. Вот почему я отослал Миреллу в Трамонтану.

— Женщину? — воскликнул Бард. — Вы собираетесь ее назначить Хранителем Башни? Откуда же у нее силы?

— Оттуда же, откуда у любого эммаска. Ведь, Бард, пойми, мы действуем не с помощью физической силы. Нам не нужен меч, умение сражаться. Мы творим силой разума. Как раз в этом смысле женщины куда практичнее, трезвее мужчин. Они всегда более точно оценивают реальность, потребности Башни.

Он замолчал, ни Бард, ни Мелора не отважились нарушить тишину.

К вечеру горизонт заволокло тучами. Уже после захода они спешились, чтобы передохнуть и поесть, и когда укутались в черные дорожные плащи, сверху посыпал противный мелкий дождь со снегом. Однако, к их удивлению, тучи скоро развеялись. Очистилось небо, и три луны почти в полной фазе неторопливо шествовали в темно-пурпурной вышине. Зеленоватым отсветом посверкивал Идриэль, голубовато-зеленым — Киррдис, жемчужно-пепельным — Мормаллор. Только Лириэль тончайшим серпиком повис над горизонтом. Вскоре люди выехали на водораздел и далеко внизу, в долине, разглядели темную бесформенную глыбу замка.

«Развалины. Хаос. Смерть…»

— Все не так уж и плохо, Бард, — тихо сказала Мелора.

И Варзил добавил:

— Я вижу свет. Там, в замке, бродят с факелами. Может, действительно все не так плохо. Я знаю, тебе очень трудно сейчас — отец, брат… но замок на месте, разрушения не такие уж значительные. Нет, определенно ничего еще не потеряно.

«Но мой отец? Аларик? Разве этого мало? Что теперь будет твориться в королевстве, когда и король, и регент погибли? Как там люди, армия? Полу был отдан строгий приказ — пока я не вернусь, ты лорд-генерал. Справится ли он с моими парнями? Я научил его, как использовать силу, однако сможет ли он как следует позаботиться о них? Некоторое время мой авторитет поможет ему, а дальше? Что случится, когда люди догадаются, что перед ними не Киллгардский Волк, которому они всегда верили».

В тот момент Бард почувствовал огромную ответственность за своих людей. Как-то тревожно стало на сердце — в чьи руки попали они? Пол жесток и безжалостен, в этом Бард имел возможность убедиться. Он здесь чужак, и окружающие его люди были ему чужими. А вот для Барда армия чем дальше, тем больше становилась родной. Сколько сил он потратил, чтобы сделать из крестьянских парней воинов, верных чести и присяге, дисциплинированных, умелых…

Его отец создал армию — готовил ее к завоеванию. Чего в этом было больше — честолюбия, амбиций или холодного расчета, — Бард не мог судить. Возможно, дом Рафаэль слишком долго ждал своего часа. Подобное ожидание — без надежды, пропитанное отчаянием — портит человека. Теперь отца нет, но созданная им непобедимая военная машина осталась, и только от него теперь зависело, на что обратить эту силу. Но прежде всего следует разобраться с домашними и семейными делами. Бард вернется в старое поместье отца — законных наследников у того не осталось, так что оспорить права Барда никто не посмеет. Но главное — и немедленно — узаконить Эрленда. Если с Бардом что-то случится, в Астуриасе должен быть законный наследник трона. Но кто будет править Астуриасом? Дайте боги, чтобы это был человек благородный, умеющий избежать ловушки собственного честолюбия.