Лаки - Джеки Коллинз

Он прыгнул головой вниз с бортика, проплыл под водой и вынырнул рядом с Бриджит. Она залезла ему на плечи и он прокатил ее вдоль всего бассейна.

– И меня! – закричал Роберто. – Меня! Меня тоже!

Ленни ссадил Бриджит и водрузил на ее место Роберто.

– Осторожнее! – взмолилась Лаки.

– Эй, леди, – подмигнул он. – Я мастер в общении с детьми.

Их глаза встретились, и тепло пробежало между ними.

Снова Лаки растерялась, не понимая, что происходит. В основе ее отношений с Ленни лежит секс – чистый секс, и только. И тем не менее почему она умирала от желания увидеть его? Почему ее била мелкая дрожь?

Он не в ее вкусе. Он не Марко. У него волосы грязно-белого цвета, он походит скорее на Редфорда, нежели на Эль Пачино. У него глаза зеленые – убийственно зеленые.

Она смотрела, как Ленни играет с детьми. Они заходились от смеха, а он поровну делил свое внимание между ними. Роберто неудержимо смеялся, когда Ленни подбрасывал его в воздух. Лаки заметила, что Димитрию вечно не хватало времени заняться сыном. Но на мадам Ферн он всегда находил время.

Она помрачнела. Из всех сделанных ею ошибок то, что она вышла за Димитрия, было, наверное, самой большой.

Погода в праздничный вечер стояла волшебная. Чистое звездное небо, ни ветерка, ни дождинки. Яхта в гирляндах разноцветных фонариков выглядела восхитительно. На нижней палубе для сотен гостей приготовили круглые столики, украшенные свежими цветами. На верхней палубе оркестр из пяти музыкантов наигрывал баллады и мягкий рок.

Перед самым приездом гостей с берега Димитрий торжественно преподнес Лаки подарок – прямоугольную кожаную шкатулку, отделанную изнутри плюшем и украшенную фирменным знаком ювелирной фирмы «Ван Клиф и Арпелс». В шкатулке покоилось великолепное ожерелье из белого золота, усеянное бриллиантами чистой воды и мерцающими изумрудами, а рядом – такие же серьги.

– Замечательно, – проворковала графиня, кое-что понимавшая в драгоценностях.

– Какая прелесть, – вздохнула Сьюзан и подумала, что рядом с этим подарки Джино кажутся дешевой бижутерией.

– О-о! Класс! – выдохнула Флафф.

– Как красиво! – воскликнула Лаки, вынимая ожерелье из шкатулки. – Спасибо, дорогой. – Она чмокнула Димитрия в щеку.

Он улыбнулся избранному обществу свидетелей.

Франческа мрачно блеснула глазами.

Олимпия надулась.

Затем пришел черед других подарков. Пара массивных серебряных рам для картин от графини и Сауда. Дорожные часы чистого золота от Дженкинса и Флафф. Уродливая шелковая рубашка, на несколько размеров больше, чем надо, от Фернов. Ничего от Олимпии. Кашемировый свитер от Сьюзан и маленькая кожаная коробочка от Джино.

– Так, купил кое-что на свой вкус, – смущаясь, пояснил он. – Если не понравится, можешь не носить.

Она медленно открыла коробочку. Много лет Джино даже не вспоминал о ее днях рождения. Внутри лежала брошь в форме пантеры, инкрустированная бриллиантами с включением рубинов и изумрудов. Она никогда не видела такой тонкой работы. Очень оригинальная и абсолютно в ее стиле.

– Мне очень нравится, – нежно сказала она, особенно обрадованная тем, что он сам ее выбрал. – Просто замечательно! Мне правда очень нравится! – Она крепко обняла его.

– Я люблю тебя, дочка, – ровным голосом проговорил он. – С днем рождения!

Скоро начали подходить катера с гостями. Большинство приехали с подарками, которые образовали огромную кучу. Ее предстояло разобрать позже.

Одетая в ярко-алое длинное шелковое платье с разрезом спереди, украшенное новыми ожерельями и брошью-пантерой, загорелая, с собранными на голове волосами, Лаки излучала таинственность. Она подходила то к одной, то к другой группе гостей. Играя отведенную ей роль – миссис Станислопулос до кончиков ногтей, – Лаки знала, что это положение недолговечно.

Ленни держался в тени и наблюдал. Фантазия обернулась реальностью, которая глубоко запала ему в душу.

Он настиг Лаки в баре и влез в скучную беседу, которую она вела с разодетой в пух и прах блондинкой, увешанной бриллиантами по меньшей мере на миллион.

– Я скучаю по тебе, – шепнул он.

По ее телу пробежал холодок предчувствия. Блондинка деликатно удалилась.

– Я озабочен, одинок и сбит с толку, – продолжил он. – И ты не поверишь – по-моему, я влюблен.

– В кого-нибудь из моих знакомых?

Он прикоснулся к ее руке.

– А что ты чувствуешь?

– Что я замужем, – ровным голосом ответила она. – А ты – женат.

– Я расстанусь с Олимпией, – быстро проговорил он, – как только вернусь домой. А как насчет вас с Димитрием?

– Не знаю, – сказала она честно.

– Что ты имеешь в виду – не знаешь? Ты же собираешься с ним развестись, не так ли?

Ей не понравился его вопрос. Какое ему дело?

– Кажется, я не говорила, что планирую какие-то шаги в этом направлении, – холодно бросила она.

Он брезгливо дотронулся до ее ожерелья.

– Полагаю, после таких стекляшек действительно трудно отвечать.

Она вдруг взорвалась.

– Уж не намекаешь ли ты, что я живу с ним из-за денег?

– Предложи какое-нибудь более правдоподобное объяснение.

– Пошел к черту!

Он решил смягчить ее.

– Если только с тобой вместе.

Но Лаки не захотела идти на попятную:

– Проваливай, идиот!

Их разговор прервало появление Олимпии. Щеки ее пылали румянцем, груди вываливались из отрытого желтого платья, в котором она походила на перезревший банан. К тому же она накачалась наркотиков, но не подобрела. И напилась, но не развеселилась.

– Вы, похоже, нашли общий язык, – промурлыкала она. – О чем беседуете?

– Так, о пустяках, – отозвался Ленни.

– Она обозвала тебя идиотом. – Маленькие глазки Олимпии горели ревностью. – Ничего себе пустяки.

– Я неудачно пошутил.

– Ты всегда неудачно шутишь.

– Большое спасибо.

– Ты жалкий комик. Ты его когда-нибудь видела, Лаки? Он бездарь. – Она хихикнула.

– По правде говоря, – по неясной ей самой причине Лаки бросилась ему на выручку, – я была на его концерте и он показался мне очень талантливым и ни на кого не похожим.

– Где это ты его видела? – Вскинулась Олимпия.

– Некогда мне принадлежал отель в Лас-Вегасе, «Маджириано». Ленни выступал у нас.

– Так, значит, вы уже встречались.

Они оба ответили одновременно.