Оно. Воссоединение - Стивен Кинг

«Это уловка. Он увидел тебя, знает, что по-честному ему тебя не догнать, и пытается тебя подманить. Не ходи, Бевви».

Но другая часть ее рассудка слышала в этих криках слишком много боли и страха. Ей хотелось увидеть, что случилось с Патриком – если с ним что-то случилось – с более близкого расстояния. А больше всего ей хотелось, чтобы она пришла в Пустошь другим путем и вообще не видела всего этого безобразия.

Крики Патрика смолкли. Мгновением позже Беверли услышала еще чей-то голос – но знала, что это всего лишь ее воображение. Потому что услышала, как ее отец сказал: «Здравствуй и прощай». Но ее отца в этот день в Дерри не было: в восемь утра он уехал в Брансуик. Они с Джо Таммерли собирались забрать в Брансуике пикап «шеви». Бев тряхнула головой, чтобы прочистить мозги. Голос больше не заговорил. Конечно же, ее воображение, ничего больше.

Она вышла из кустов на тропу, готовая убежать, как только Патрик бросится к ней. Все ее ощущения обострились, даже кошачьи усы не могли быть такими чуткими. Беверли посмотрела на тропу, и глаза у нее округлились. Кровь. Много крови.

«Фальшивая кровь, – настаивал ее разум. – Такая продается в «Дали» по сорок девять центов за бутылку. Будь осторожна, Бевви!»

Она присела, коснулась крови пальцами. Пристально посмотрела на них. На фальшивую кровь не похоже.

В левую руку воткнулось что-то горячее, чуть пониже локтя. Она посмотрела вниз, и первым делом сверкнула мысль, что это репей. Нет – не репей. Репей не мог трястись и вибрировать. К ней присосалось что-то живое. А мгновением спустя Беверли поняла, что эта тварь кусает ее. Она изо всей силы ударила по ней тыльной стороной ладони правой руки, и тварь лопнула, разбрызгивая кровь. Девочка отступила на шаг, собравшись закричать, раз уже все закончилось… да только увидела, что не закончилось. Бесформенная голова твари оставалась на руке, вонзившись пастью в ее плоть.

С криком отвращения и страха, Беверли потянула голову на себя и увидела, как хоботок выходит из руки, будто маленький кинжал. И с него капала кровь. Теперь она понимала, откуда взялась кровь на тропе, и ее взгляд метнулся к холодильнику.

Она увидела, что дверца закрыта и защелкнута, но несколько паразитов остались снаружи и ползают по бело-ржавой поверхности. И в тот самый момент, когда Беверли смотрела на холодильник, одна из пиявок раскрыла мембранные, как у мухи, крылья и, жужжа, полетела к ней.

Беверли действовала на автомате. Вложила металлический шарик в пяту, растянула резинку. И хотя боли в левой руке не чувствовалось, она увидела, как из раны, пробитой в коже этой тварью, при сокращении мышц выплеснулась кровь. Беверли не стала ее стирать, подсознательно подманивая летающую пиявку.

«Черт! Мимо!» – подумала она, когда «Яблочко» щелкнуло и металлический шарик полетел сверкающим кусочком отраженного солнечного света. И, как позже Беверли скажет другим Неудачникам, она знала, что промахнулась, точно так же, как играющий в боулинг знает, что сбить все кегли не удастся, как только неудачно брошенный шар отрывается от руки. Но потом увидела, как искривилась траектория движения шарика. Произошло это в доли секунды, но Беверли все увидела ясно и отчетливо: траектория искривилась. Шарик угодил в летающую тварь и разнес ее в клочья. Она упала на тропу дождем желтоватых капель.

Беверли поначалу попятилась, широко раскрыв глаза, с дрожащими губами, лицо стало пепельным. Она не отрывала взгляда от дверцы холодильника, ожидая, что еще какая-нибудь тварь унюхает или почувствует ее присутствие. Но паразиты только медленно ползали взад-вперед, как осенние мухи, которых холод лишил возможности летать.

Наконец она повернулась и побежала.

Паника черным пологом застила мысли, но полностью Беверли ей не сдалась. Держа «Яблочко» в левой руке, она время от времени оглядывалась. Кровь по-прежнему ярко сверкала на тропе и на листьях некоторых кустов. Словно Патрика на ходу мотало из стороны в сторону.

Беверли вновь выскочила на открытое пространство, к вывезенным на свалку автомобилям. Впереди увидела большое пятно крови, уже впитывавшейся в усыпанную гравием землю. Землю здесь словно взрыли, более темные полоски появились на белесой поверхности. Как будто была какая-то борьба. И от этого места уходили две бороздки, которые разделяли примерно два с половиной фута.

Беверли остановилась, тяжело дыша. Посмотрела на руку и с облегчением увидела, что кровотечение практически прекратилось, хотя кровь пятнала нижнюю часть предплечья и ладонь. Зато появилась и запульсировала ноющая боль. Знакомая боль, какую ей приходилось ощущать где-то через час после посещения стоматолога, когда начинало сходить на нет действие новокаина.

Она посмотрела на тропу, ничего не увидела, взгляд вернулся к бороздкам, которые уходили от свезенных на свалку автомобилей, уходили от свалки, тянулись в Пустошь.

Эти твари сидели в холодильнике. Они облепили Патрика, точно облепили, кровь – тому свидетельство. Он добрался до этого места, а потом

(здравствуй и прощай)

случилось что-то еще. Что именно?

И она очень боялась, что знала. Эти пиявки были частью Оно, и они пригнали Патрика к другой части Оно, как охваченного паникой бычка гонят по взгону для скота на забой.

«Сматывайся! Сматывайся, Бевви!»

Вместо этого она пошла вдоль бороздок в земле, крепко сжимая «Яблочко» в потной руке.

«Ну хотя бы позови остальных!»

«Позову… чуть позже».

Она шла и шла, земля полого уходила вниз, становилась мягче. Открытая местность вновь сменилась густой растительностью. Где-то громко застрекотала цикада. Замолчала. Комары кружили над окровавленной рукой. Беверли их отгоняла, крепко закусив губу.

Что-то лежало на земле. Беверли остановилась. Подняла. Самодельный бумажник, какие дети делали на занятиях в мастерских Общественного центра. Бев сразу поняла, что ребенок, который сделал этот бумажник, мастерством не отличался. Стежки, закрепляющие пластик, уже разлезлись, и внешняя стенка отделения для купюр почти оторвалась. В отделении для мелочи нашлись двадцать пять центов. Помимо денег в бумажнике лежала библиотечная карточка на имя Патрика Хокстеттера. Беверли отбросила бумажник вместе с библиотечной карточкой и мелочью. Вытерла пальцы о шорты.

Еще через пятьдесят футов нашла кроссовку. Кусты стали такими густыми, что она не могла идти по бороздкам, но не требовалось быть следопытом, чтобы находить путь по каплям и брызгам крови на листьях и траве.

След привел к крутому, густо заросшему склону. Один раз Беверли поскользнулась, ее потащило вниз, она оцарапалась об острые шипы. Новые полоски крови появились на правом бедре. Теперь она тяжело дышала, потные волосы облепили голову. Кровавый след вывел на одну из едва заметных троп, проложенных в Пустоши. Где-то рядом находился Кендускиг.

На тропе лежала вторая кроссовка Патрика, с окровавленными шнурками.