Ирландия - Эдвард Резерфорд

Впереди на главной дороге, примерно в четверти мили от ворот, Уна увидела архиепископа О’Тула. Он ехал верхом на небольшой серой лошади, на ирландский манер – без седла. За ним следовало несколько церковников, включая Конна, отца Гилпатрика. Архиепископ был погружен в беседу с бородатым человеком, которого Уна приняла за короля Диармайта, и с каким-то высоким длинноусым мужчиной с бесстрастным лицом. Это мог быть сам Стронгбоу. Солдаты застыли навытяжку, выстроились в ровные ряды. Только возле самого края стены несколько всадников нетерпеливо двигались из стороны в сторону, но, возможно, просто их лошади были чем-то напуганы, предположила Уна. Время от времени один из рыцарей вырывался из строя и, сделав круг, возвращался на место. Уна увидела, как Гилпатрик выехал из открытых ворот и присоединился к своему отцу и другим священникам. Никто по-прежнему не трогался с места. Архиепископ к этому времени спешился. Король Диармайт и Стронгбоу – тоже. Им принесли скамейки. Переговоры явно затягивались. Уна еще немного понаблюдала, а потом оглянулась на улицу за своей спиной. И в изумлении вытаращила глаза.

Вдоль стены прогуливалась Фионнула. И она была не одна. Ее окружало с полдюжины молодых людей. Они смеялись, а девушка, судя по всему, флиртовала с ними. Одному она взъерошила волосы, потом обняла за плечи другого. Неужели они не понимали, кто находится по ту сторону стены? Возможно, думали, что англичанам не прорваться в город. Однако вовсе не их безрассудство и даже не кокетство Фионнулы возмутили Уну. Ее подруге следовало сейчас быть в больнице. Ведь она обещала. Кто же смотрит за больными? Уна задохнулась от возмущения.

– Фионнула! – закричала она. – Фионнула!

Та удивленно подняла голову:

– Уна? Что ты там делаешь?

– Не важно. А вот что ты тут делаешь? Почему ты не в больнице?

– Мне надоело. – Фионнула состроила уморительную гримаску.

Но Уне было не до смеха.

Она еще раз посмотрела на англичан, желая убедиться, что переговоры архиепископа еще продолжаются. А потом сбежала по ступеням, перепрыгивая через одну, и, не обращая внимания на юношей, бросилась к Фионнуле. Уна была в ярости. Никогда в жизни она так не злилась. Видя гнев подруги, Фионнула бросилась бежать, но Уна догнала ее и схватила за волосы.

– Ты лгунья! – закричала она. – Глупая, никчемная шлюха!

Она размахнулась и закатила Фионнуле увесистую оплеуху. Фионнула в долгу не осталась, но Уна ударила снова, на этот раз кулаком. Фионнула завизжала, отскочила в сторону, снова побежала. Уна слышала, как за ее спиной смеются юноши. Но ей было плевать. Она погналась за Фионнулой. Ей хотелось врезать подруге как следует, по-настоящему. Такого никогда прежде с ней не случалось. Она забыла и о короле Диармайте, и о Стронгбоу, и даже об отце. Она забыла обо всем.

Они бежали в сторону церкви Христа, потом повернули налево, мимо кожевенных мастерских, и понеслись дальше, к рынку. Фионнула бегала быстрее, но Уну подгоняла ее решимость и злость. Ростом она была меньше Фионнулы, но считала себя сильнее. Сначала я задам ей взбучку, думала девушка, а затем отволоку обратно в больницу – за волосы, если понадобится. Потом она вдруг сообразила, что западные ворота могут быть заперты, и мрачно подумала, что Фионнуле очень повезет, если она не перебросит ее через стену. Уна видела, как подруга выбежала на рыночную площадь. Все палатки были закрыты. Вдруг Фионнула исчезла, но Уна знала, что она просто где-то спряталась, и собиралась ее найти во что бы то ни стало.

И тут Уна остановилась. Что она делает? Да, конечно, Фионнулу следовало наказать за то, что она бросила больных, но как же ее собственная семья? Разве отец не просил ее наблюдать со стены? Уна мысленно выбранила Фионнулу и решительно развернулась.

Она не успела пройти и сотни ярдов по улице, как услышала за спиной шум. Сначала до нее докатились крики, затем несколько громких ударов и снова крики. Навстречу ей бежали люди. А потом вдруг с рыночной площади донеслись похожие звуки, и в следующую секунду она увидела с полдюжины всадников в кольчугах. Должно быть, они прорвались через западные ворота. За всадниками бежали пехотинцы. Уна знала, что Фионнула осталась где-то там, и первым ее порывом было вернуться и спасти подругу, но она остановила себя. Если Фионнула спряталась от нее, то могла точно так же спрятаться и от англичан. А ей нужно было скорее бежать домой. Уна свернула в переулок.

Ей пришлось бежать через весь город. Она не могла понять, как это случилось, но англичане уже были повсюду. Они окружили церковь Христа и королевский дворец. Их появление было таким внезапным, что даже не встретило никакого сопротивления. Уне пришлось спуститься к причалу, чтобы не столкнуться с ними.

Испуганные родные ждали ее у ворот. К счастью, до их района англичане еще не добрались. Уна ожидала упреков, но отец только обрадовался, увидев ее.

– Мы уже всё знаем, – сказала мать. – Проклятые англичане… Пока у южных ворот шли переговоры с архиепископом, они ворвались в город с востока и запада. Бесчестные люди! Ты видела их?

– Видела, – кивнула Уна и покраснела.

За всю свою жизнь она ни разу не солгала. Строго говоря, она и теперь сказала правду. Она видела англичан на улице. Но мать спрашивала о другом, хотя никто не обратил на это внимания.

– Трудно было сюда добраться. Они уже возле собора, – добавила Уна.

– Нужно бежать к причалу, – сказал Макгоуэн. Уна заметила, что железного ящика у него в руках нет. – Собор уже окружен, – пояснил отец, – так что я побоялся нести его туда. Спрятал в обычном месте. Там никто его не найдет, Господь не допустит. – Он показал на кошель, спрятанный под рубахой. – Этого нам хватит на дорогу.

Порт был полон народа. Англичане по-прежнему прорывались в Дублин через ворота, но пока они находились только в верхней части города. Многие жители бежали по мосту к северному берегу Лиффи в надежде найти укрытие в предместье, но уже было понятно, что и там от англичан не спастись. У причала капитаны торговых судов спешно собирали плату за проезд. К счастью, в тот день в порту стояло много кораблей, и один из них, норвежский, уже отходил от причала. Скорее всего, он держал курс на остров Мэн или на дальние северные острова. Другой корабль готовился к отплытию в Честер. Он был ближе других, но уже битком набит пассажирами. Два направлялись в Бристоль, но их хозяева запросили такую цену, что ее отец засомневался. Еще один шел в Нормандию, в Руан. Французский торговец, которого Макгоуэн немного знал, заканчивал погрузку. Плата была ниже, чем до Бристоля. Серебряных дел мастер колебался. Плыть в Руан было дольше и опаснее. И он совсем не знал французского. Кевин оглянулся на бристольский корабль, но туда уже не пускали пассажиров. Похоже, выбора не оставалось. И ювелир неохотно шагнул к судну до Руана.

Он уже рассчитывался с капитаном, когда невдалеке показалась знакомая фигура. Айлред Палмер шел вдоль причала в сторону больницы. Увидев Макгоуэна, он быстро подошел к нему.

– Рад, что с тобой все хорошо, Кевин, – сказал он. – Куда направляетесь?