Грей. Кристиан Грей о пятидесяти оттенках - Эрика Леонард Джеймс

Что ж, разговоры – это не так страшно. И сегодня все в итоге получилось хорошо. Спасибо тебе, Елена…

С довольной улыбкой я закрываю глаза.

– Нет, не уходи… – Просыпаюсь от шепота.

Что такое?

Смотрю вокруг. Где это я? Ах да, в Саванне.

– Нет, пожалуйста! Не уходи!

Что? Это Ана.

– Я никуда не ухожу, – растерянно говорю я и оборачиваюсь к ней, приподнявшись на локте. Она свернулась клубочком и, кажется, спит.

– Я от тебя не уйду, – лепечет она.

У меня мурашки.

– Очень рад эт о слышать.

Она вздыхает.

– Ана? – шепотом окликаю я. Но она не просыпается, глаза закрыты. Наверное, во сне разговаривает… что ей снится?

– Кристиан, – говорит она.

– Да? – машинально отзываюсь я.

В ответ тишина, она точно спит; правда, я еще не слышал, чтоб она во сне бормотала.

Я зачарованно смотрю на нее. Ее лицо освещает неверный свет из гостиной. Брови на мгновение хмурятся, точно от неприятной мысли, потом лоб разглаживается. Губы приоткрыты, лицо сонное и нежное, такое красивое во сне.

Она не хочет отпускать меня и не уйдет сама. Искренность ее сонных признаний ласкает меня, точно летний ветерок, оставляя после себя тепло и надежду.

Она меня не оставит.

Ну, Грей, вот тебе и ответ.

Я с улыбкой рассматриваю ее. Кажется, затихла, снова глубоко спит. На будильнике время: 4:57.

Все равно уже пора вставать, и я воодушевлен. Мы едем летать. Вместе с Аной. Обожаю летать! Коротко целую ее в лоб, встаю и иду в гостиную – заказать нам завтрак, проверить прогноз погоды.

Снова жаркий день с высокой влажностью. Но без дождя.

Быстро принимаю душ, вытираюсь, потом собираю Анину одежду в ванной и раскладываю на кресле возле кровати. При виде трусиков вспоминаю, чем обернулся мой хитрый план их спрятать.

Ох, мисс Стил.

А после того, как мы впервые провели ночь вместе…

«И, кстати, я в твоих трусах». Она чуть приспускает джинсы, и под ними я замечаю резинку со словами «Поло» и «Ральф».

Покачав головой, достаю из шкафа боксеры и выкладываю на стул. Мне нравится, когда она в моем белье.

Она снова что-то бормочет – вроде «клетка»?

Черт возьми, да что ей снится?

Пока я одеваюсь, она даже не шелохнется, спит спокойно и глубоко. Едва я натянул футболку, в дверь стучат. Принесли завтрак: выпечку, кофе для меня и чай «Твиннингс – английский завтрак» для Аны. К счастью, в гостинице есть ее любимый сорт чая.

Пора будить мисс Стил.

– Клубника, – шепчет она, когда я присаживаюсь к ней на постель.

Какая еще клубника?

– Анастейша, – тихонько окликаю я.

– Хочу еще.

Я знаю, сам хочу.

– Просыпайся, детка, – уговариваю я.

Она упирается.

– Нет. Хочу тебя гладить.

Черт!

– Просыпайся. – Я осторожно прикусываю ее за мочку уха.

– Нет.

– Просыпайся, малышка.

– Не хочу, – упрямится она.

– Пора уже. Я сейчас включу торшер.

Нас заливает приглушенный свет. Она щурится и хнычет:

– Не хочу…

Меня смешит ее нежелание просыпаться, так непривычно. В прошлых моих отношениях сонную сабу ждало наказание.

Тереблю ее губами за ухо.

– Хочу встретить с тобой рассвет…

Целую ее щеку, по очереди оба века, кончик носа, потом губы.

Она распахивает глаза.

– Доброе утро, красавица.

И глаза опять закрываются. Она стонет, а я смеюсь:

– Ты точно не жаворонок.

Она сонно щурится на меня и с явным облегчением бормочет:

– Я думала, ты секса хочешь.

Я сдерживаю хохот.

– Анастейша, я всегда хочу с тобой секса. И очень приятно, что ты хочешь того же.

– Хочу, конечно, только не среди ночи. – Она обнимает подушку.

– Уже не ночь, а утро. Ну-ка, просыпайся! Нам пора.

– А мне такой хороший сон приснился, – вздыхает она.

– О чем?

– О тебе. – Ее лицо смягчается.

– И что я делал?

– Кормил меня клубникой.

Теперь понятно, о чем она бормотала во сне.

– Доктор Флинн порезвился бы… Подъем – одевайся! В душ потом успеется.

Она недовольно усаживается в постели, не обращая внимания на соскользнувшую с обнаженного тела простыню. Член у меня напрягается. Ана так роскошно выглядит, с копной спутанных волос, падающих на плечи, вьющихся вкруг обнаженных грудей. Стараясь подавить возбуждение, встаю, чтобы дать ей побольше места.

– Который час? – сонно спрашивает она.

– Пять тридцать утра.

– А кажется, что три часа ночи.

– Надо поторопиться. Я тебя как можно дольше не будил. Пошли. – Мне хочется вытащить ее из постели и одеть самому. Не могу дождаться полета!

– А в душ нельзя?

– Тогда я тоже захочу с тобой, и мы оба знаем, что тогда день будет потерян. Идем!

Она вопросительно смотрит на меня:

– А куда мы пойдем?

– Это сюрприз. Я же тебе сказал.

Она удивленно качает головой:

– Ну ладно…

Потом выбирается из постели, не замечая собственной наготы, и видит приготовленную на кресле одежду. Мне страшно нравится отсутствие привычного смущения – может, еще не проснулась окончательно? Она надевает мои трусы и широко улыбается.

– Проснулась? Тогда я тебя оставлю. – Пусть одевается, а я возвращаюсь в гостиную, усаживаюсь за столик и наливаю себе кофе.

Она присоединяется ко мне через пару минут.

– Ешь, – велю я, кивая на стул.

Ана пристально смотрит на меня, точно в трансе.

– Анастейша? – Мой голос вырывает ее из сонной задумчивости. Она моргает и снова возвращается в реальность.

– Я чаю выпью. А круассан на потом возьму, можно?

Есть не желает.

– Не порть мне день, Анастейша.

– Я попозже поем, когда желудок проснется. В полвосьмого где-нибудь, ладно?