Крест и корона - Нэнси Бильо

— Нет! — Он схватил меня за руку. — Не зови никого, Джоанна! Тебе придется меня выслушать.

Я замерла. Я ни разу в жизни не ослушалась отца, но сейчас… Отчего сейчас у меня вдруг так невыносимо заболело сердце?

— Помнишь, летом тысяча пятьсот тридцать третьего года я поехал по делам в Лондон? — Я не сказала в ответ ни слова. Но вопрос был чисто риторический, поэтому отец продолжил: — Я шел по улице и внезапно увидел Маргарет. Она за день до этого сбежала от мужа и теперь сама толком не представляла, куда податься и что делать.

Он некоторое время помолчал, а затем продолжил:

— Я не знаю, что тебе известно о ее первом супруге — Уильяме Чейне. Но поверь мне, это был преотвратительный тип, насквозь порочный человек. Напрасно Норфолк их сосватал. Только представь, вскоре после женитьбы новобрачный подхватил где-то сифилис! Бедная Маргарет всеми правдами и неправдами старалась держаться от него подальше. Но время от времени Чейн предъявлял на нее супружеские права. А потом все стало еще хуже. Если помнишь, в тысяча пятьсот тридцать третьем году Анна Болейн была беременна, и все надеялись, что она родит наследника престола. Норфолк посещал короля и однажды взял с собой Чейна, который приказал жене сопровождать его, хотя она всегда ненавидела придворную жизнь. В тот день король впервые увидел Маргарет. — На лице отца появилась гримаса отвращения. Он начал говорить очень быстро, словно хотел как можно скорее закончить свой неизбежный рассказ обо всех этих ужасах и гнусностях. — Генрих, пока королева была беременна, начал заводить любовниц. Конечно, когда он увидел Маргарет, то загорелся желанием обладать ею. Он, помнится, даже сказал кому-то, что не видел женщины красивее. К тому же король знал, что она дочь Бекингема. Вероятно, это лишь подогревало его порочную страсть. Он велел Норфолку, который всегда был готов играть роль сводника, привести к нему Маргарет. Норфолк страшно обрадовался: еще бы, ведь теперь женщина, преданная Говардам, будет услаждать короля. По крайней мере, он так полагал. Чейну было приказано в ту же ночь доставить Маргарет в королевскую опочивальню.

Я почувствовала, как внутри у меня все холодеет.

— Но Маргарет сбежала, — просто сказал отец. — Оставила мужа. Убежала из Хэмптон-Корт — загородной резиденции, где обитала тогда королевская семья. Податься бедняжке было абсолютно некуда. В их лондонский дом она пойти не могла, да и у сестры-герцогини ее тоже сразу бы нашли. Денег, чтобы добраться на другой конец Англии, в Стаффордский замок, у Маргарет не было. Когда я встретил ее, она умирала от голода и едва держалась на ногах. Маргарет сказала мне, что всю ночь пряталась в церкви. В то утро я сперва прошел мимо нее на улице: поначалу даже не понял, что это она. Бедняжка плакала и умоляла меня помочь ей. Я привел Маргарет в наш лондонский дом и заплатил слугам, чтобы те помогли спрятать ее. Позднее в тот день заявились Чейн и Норфолк — они искали беглянку повсюду и были вне себя. Мне удалось разыграть спектакль: дескать, я даже и не знал, что они с супругом были при дворе. Мы с Маргарет решили, что единственный шанс спастись для нее — уехать подальше, на север Англии, и искать убежища у другой ее сестры, графини Вестморландской. Чтобы насильно вернуть ее из замка, расположенного почти у шотландской границы, в наименее лояльной к Тюдорам части страны, понадобилась бы целая армия. Денег у меня было мало, но я отдал Маргарет последнее, чтобы она могла оплатить дорогу. — Отец замолчал. Казалось, он собирается с силами, чтобы продолжить. — Мы оба чувствовали себя такими одинокими. И такими несчастными. То, что случилось, было грехом. Я этого не отрицаю. Это был двойной грех: не просто прелюбодеяние, но еще и кровосмешение. Но я не хочу тебе лгать, Джоанна, а потому не стану говорить, что сожалею о случившемся. Потому что это было бы страшной несправедливостью по отношению к памяти Маргарет. Это продолжалось всего одну неделю, а потом она уехала. Но я никогда не забуду Маргарет! Я очень любил ее, Джоанна! — Он уронил голову на грудь и заплакал.

Ох и странные же я тогда испытывала чувства: смесь отвращения, боли, обиды, что меня все это время обманывали. Но одновременно с этим я также ощутила жалость к отцу и Маргарет.

— Я не мог сопровождать ее на Север — у Норфолка мое долгое отсутствие вызвало бы подозрения. Он и без того догадывался, что мне известно, где прячется Маргарет. Поэтому я нанял слуг, чтобы они сопровождали ее во время путешествия. Больше я ее никогда не видел… только на Смитфилде. Я слышал, что сразу после прибытия Маргарет познакомилась в замке сестры с Джоном Булмером, а потом переехала к нему. Вскоре я узнал, что она беременна. И призадумался. Да что уж скрывать: я тогда ни о чем другом просто думать не мог. Все пытался выяснить, когда ожидались роды, но так, чтобы это выглядело благопристойно. Я хотел понять, уж не мой ли это ребенок. Когда ожидание стало совсем уж невыносимым, я отправил Маргарет письмо, в котором просил сказать мне правду. Я писал, что в случае чего готов приехать на Север и забрать их обоих, невзирая на цену, которую придется за это заплатить. Маргарет прислала ответ, подтвердив мои подозрения: ребенок, которого она носила под сердцем, действительно был зачат от меня. Но дальше она сообщила, что призналась во всем Булмеру. Он любит ее и принял все как есть. Он воспитает ребенка как своего собственного. Маргарет писала, что ее новый муж — благородный человек, она всем сердцем надеется прожить с ним до самой смерти и родить ему других детей, кроме тех взрослых сыновей и дочерей, что у него уже есть. Джон Булмер ведь был вдовцом. А еще Маргарет заявила, что мы оба должны скрывать правду, чтобы не причинить напрасных страданий моей жене… и тебе, Джоанна. Она больше всего боялась, что ты узнаешь.

Я кивнула. Теперь я наконец поняла, почему Маргарет в своем последнем письме говорила, что молится каждый день, чтобы я простила ее. И еще мне стало ясно, по какой причине король так жестоко ненавидел мою несчастную кузину — дерзкую женщину, которая сбежала на Север, чтобы только не оказаться с ним в постели. Вот почему Генрих VIII приговорил бедняжку к страшной смерти на глазах безжалостной толпы.

— Освободившись из Тауэра, я не смог сразу приехать к тебе, поскольку сначала должен был найти Артура. А путешествовать на Север зимой — занятие не из самых легких. — Внезапно он поморщился и потер плечо. — Я встретился со старшим сыном Булмера, сэром Ральфом. Если бы тот сказал, что Артур должен оставаться с Булмерами, я бы не стал возражать. Но он этого не сказал. Напротив, он ухватился за мое предложение забрать мальчика.

— Сэр Ральф знает, что ты его настоящий отец? — в ужасе спросила я.

— Нет! — живо возразил он. — Но, кажется, подозревает, что ребенок все-таки не от Булмера. Они оставили себе маленькую девочку, жена сэра Ральфа очень любит ее. В отличие от Артура. И еще Булмеры винят Маргарет в том, что она подстрекала мужа возглавить восстание. Они считают, что это она погубила их обоих.

— Выходит, это правда? А я думала, что это лживые измышления Норфолка.

Отец тяжело вздохнул:

— Как и многие на Севере, Маргарет была поборницей старой веры и не одобряла религиозных реформ Генриха. Но в ее случае это сочеталось с личной ненавистью к королю и Норфолку. Когда в феврале прошлого года уже было ясно, что мятежники проиграли, Булмер все-таки пытался в последний раз собрать армию, чтобы встретиться с Норфолком на поле боя. Он на суде признал себя виновным и всячески пытался выгородить жену, но слишком многие слышали слова Маргарет, которые не могли не вызвать гнев короля. Слишком многим были известны ее страстные речи в защиту монастырей и прежних традиций.