У стен недвижного Китая - Дмитрий Янчевецкий

Местность за Аньшаньскими высотами – холмиста, кое-где затоплена, местами орошена речонками, которые теперь наполовину высохли. Кругом непроходимый красный гаолян, в котором тонет всадник с лошадью, местами желтая чумиза и наше просо. Кое-где на холмах шумят вечнозеленые сосны.

Вправо от движения войск, в 2–3 верстах от нас, с северо-востока на юг тянутся остроконечные синие горы, с множеством вершин, которые подымаются до 150–200 сажен.

Горы заняты китайскими войсками, которые виднеются темными подвижными пятнами и сверкают на солнце оружием.

Полковник Мищенко быстро двинулся вперед со своим летучим отрядом и уже через 2 часа, возле деревни Шахэ, у него завязалась перестрелка с китайцами, которые засели на небольшой горке. Полковник Мищенко обстреливает гору, выбивает китайцев и занимает эту позицию, но попадает под перекрестный огонь китайцев, которые из своих орудий стреляют по нем с северных и восточных гор. Положение отряда Мищенко оказывается весьма критическим, и он посылает тревожное донесение в главные силы, прося поддержки.

Генерал Суботич немедленно отправляет вперед колонну полковника Артамонова и снимает с бивака колонну генерала Флейшера, которому приказано следовать за главными силами. Войска быстро наступают.

Непосредственно за главными силами шел подвижной лазарет Красного Креста, с врачами, сестрами и братьями милосердия, готовый каждую минуту разбить палатки и открыть свою деятельность. Благодаря предусмотрительности С. В. Александровского и большим средствам, которые были ассигнованы Обществом Красного Креста, вверенный ему санитарный отряд имел прекрасные лазареты, богато снабженные всем необходимым и сослужившие большую службу в Южно-Маньчжурском отряде. Если бы Печилийский отряд вовремя воспользовался этими готовыми лазаретами, число больных и умерших от ран было бы гораздо меньше на Печилийском театре военных действий.

Ввиду тревожного положения отряда Мищенко, по приказанию генерала Суботича, 2-я батарея 1-й бригады отправляется вперед спешно на рысях и обгоняет всю пехоту. До полковника Мищенко нужно было пройти около 7–9 верст.

Утренняя свежесть сменилась знойным днем. Шли по узкой дороге, задыхаясь от жары, пыли и духоты. Эти узкие, извилистые проселочные дороги между стенами гаоляна представляют душные коридоры, в которых при безветрии нечем дышать. Передние части войск еще могут идти почти свободно, но задние части прямо страдают от пыли и отсутствия притока свежего воздуха. Идя в сплошном гаоляне, отдельные отряды сбивались с пути и не видели друг друга. Руководить войсками при таких условиях было очень трудно, и нет ничего удивительного, что в море гаоляна раз потерялся целый батальон, который только через несколько часов нашел дорогу и присоединился к главным силам.

Когда полковник Артамонов подошел со своей колонной к отряду полковника Мищенко, положение небольшого отряда, оборонявшегося на этом пункте и далеко отбившегося от своих, было довольно тяжелое. Видя кучку русских, забравшихся на горку далеко от главных сил, китайцы сосредоточили на этой кучке весь свой огонь ружейный и орудийный. Они стреляли из соседней деревни и из-за насыпи железной дороги слева, с горных высот спереди, справа, даже зашли в тыл и стреляли с высот сзади. Чтобы не быть окончательно окруженным китайцами, Мищенко отправляет горсть конных и пеших стражников, под начальством поручика Щекина, охранять тыл. Подполковник Янушев, командир казачьей батареи, перестрелял все гранаты и шрапнели: всего оставалось 16 снарядов. У стражников оставалось по 7—15 патронов на человека. На горке уже лежало несколько раненых. Тремя китайскими снарядами было ранено 6 нижних чинов из казачьей батареи; одному из них оторвало ногу; зажжены клетки и у орудия подбит лафет и механизм. Но командиры Мищенко и Янушев не унывали, приказали своим молодцам-стражникам и казакам-артиллеристам не стрелять, чтобы беречь патроны и снаряды на крайний случай, и… как ни в чем не бывало завтракали со своими офицерами под музыку свистящих и шипящих пуль и гранат.

Полковник Артамонов явился в это время на выручку. Батарея подполковника Голова становится на позицию. При втискивании орудий на гору, 3 артиллериста были сейчас же ранены китайской гранатой. Во время стрельбы сломались оси у 2 лафетов, и один из лафетов был под выстрелами переменен храбрым фельдфебелем Плужниковым. 1-й батальон 14-го полка подполковника Леща у горы, вместе с пулеметами подполковника Гайтенова, открывает огонь по ближайшим деревням.

Недолго думая, Мищенко берет 8-ю сотню, 2-ю и 6-ю роты Охранной стражи и 4-ю роту 14-го полка и с этими более чем скромными силами один громит левый фланг китайцев. Артамонов берет 2 1/2 роты того же полка и идет разносить китайцев с фронта. В то же время начальник артиллерии полковник Нищенков выезжает на линию стрелковой цепи и выбирает место для новой батареи, которую генерал Суботич посылает на подкрепление авангарда. Китайцы решили дать отпор наступлению русских. Китайская батарея из 4 орудий начала становиться на позицию, но, лишь только она завидела, что перед ней также становится на позицию русская 3-я батарея 2-й бригады подполковника Маллера, китайские артиллеристы до крайности смутились и бежали, не сделав ни одного выстрела, провожаемые шрапнелью русских пушек. Русские винтовки выбивали китайских стрелков, засевших в деревнях и на горах с немецкими «маузерами и манлихерами». В 1 часов 25 минут дня китайцы, стрелявшие с фронта, совершенно замолчали и бежали. Полковник Артамонов занял две деревни, а стражники полковника Мищенко заняли высоты, на которых они забрали 1 пушку Максима, 15 фальконетов и несколько флагов.

Потерпев полную неудачу с фронта, китайцы пробуют обойти наши войска с флангов.

В то время как Мищенко и Янушев стойко отсиживались на своей горе, действия главных сил отряда были следующие. Около 11 часов утра китайцы стали очень тревожить нашу главную колонну залпами с горных высот. Генерал Суботич поручил начальнику артиллерии «попугать китайцев», с целью прекратить их ружейную пальбу. 3-я батарея Маллера быстро и без всякого прикрытия выехала сперва на одну позицию, а потом на другую и открыла по китайцам с 40 линий беглый огонь. 16 гранат и 16 шрапнелей было достаточно, чтобы китайцы в полном смятении, беспорядочными кучами, бежали в горы.

Китайцы на время притихли, может быть, затем, чтобы подобрать раненых и убитых, приготовить чифань, так как время было около полудня, и подкрепить свои силы.

В отряде Мищенко, между прочим, геройствовал 70-летний черногорец Пламенец. В Порт-Артуре он занимался самым мирным делом – подрядами и построил здание для Пушкинского Русско-Китайского училища. Когда началась война – славянская кровь вскипела у Пламенца, он пошел воевать и стал поистине грозою манз и хунхузов. За свои подвиги он был награжден двумя знаками Военного ордена. Начальник отряда неоднократно благодарил его за прекрасный пример храбрости, который он подавал солдатам. Старый черногорец презирал китайцев и говорил, что в каждом китайце сидит заяц.

Несмотря на сильный огонь 20 орудий, 4 пулеметов и ружейные пули, несколько тысяч китайцев упорно держатся в скалах и траншеях и не отдают позиций. Прекрасно зная каждый угол своей местности, они стреляли по площади, занятой русскими войсками, как по карте. И если китайцы причинили нашим войскам малые потери, то это объясняется тем, что их гранаты, падая в мягкую пахотную землю и на излете, по большей части не разрывались, а их шрапнели разрывались в воздухе преждевременно, так как китайцы не всегда умели справляться с дистанционными трубками, дающими разрыв шрапнели в желаемый момент и на желаемом расстоянии.